Вихрь - Кабалкин Аркадий Юрьевич (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
— Мне поручено проследить, чтобы вы покинули здание приюта, — сообщил он, довольный ее удивлением.
Оскорбление за оскорблением!
— Я сказала Конгриву, что ухожу.
— Он велел мне в этом убедиться.
Сандру подмывало ответить ему резкостью, но срывать зло на балбесе-санитаре было бессмысленно. Оттолкнув локтем его руку, она выдавила из себя улыбку.
— Временная утрата популярности у начальства.
— Типа того, знакомая песня.
— Доктор Конгрив упомянул о вчерашнем инциденте с Оррином Матером. Знаете, кто это? Сидящий взаперти хилый паренек.
— Еще бы мне не знать! Это был не простой «инцидент», доктор Коул. Он сильнее, чем кажется. Так рвался на выход, словно ему подпалили задницу. Мне пришлось его держать, пока ему не ввели успокоительное.
— Оррин пытался сбежать?
— Не знаю, как еще это назвать. Он расшвыривал сестер, как бейсболист, несущийся с мячом к линии ворот.
— А вы, значит, его заблокировали?
— Нет, мэм, я не успел. Я просто преградил ему путь и посоветовал не выпендриваться. Уж скорее, он меня заблокировал.
— Говорите, он первым прибег к насилию?
Услышав в ее тоне недоверие, Геддес остановился и закатал правый рукав. Предплечье между кистью и локтем было забинтовано.
— Вы уж простите, доктор Коул, но как вы сами это назовете? Нежным поцелуем? Щенок, чтоб ему пусто было, так впился в меня зубами, что потребовалась дюжина швов и прививка от бешенства. Ему бы не в изолятор, а в железную клетку!
Шагая по стоянке к своей машине, Сандра чуть не упала в обморок от жары.
В такую погоду нетрудно было представить, как в морских глубинах, — согласно сценарию конца света по Оррину, — ускоренно размножаются анаэробные бактерии. Сандра слыхала, что в Мексиканском заливе уже обнаружили лишенную кислорода зону, каждое лето увеличивавшуюся в размерах. Уже много лет назад по этой причине там сошел на нет креветочный промысел.
Небо наливалось грозной синевой. Как накануне и позавчера, горизонт был затянут рыхлыми облаками, не приносившими ни малейшего облегчения. Она распахнула дверцу автомобиля, и изнутри на нее пахнуло раскаленной пластмассой. Пришлось подождать, пока салон машины перестанет быть жерлом раскаленной печи.
Сев за руль, она поняла, что ехать ей некуда. Позвонить Боузу? Но нет, она еще не до конца осмыслила услышанное от него, когда покинула этим утром его жилище. «Наверное, тебе лучше узнать обо мне побольше, прежде чем мы двинемся дальше…» Ей было необходимо время на размышление.
Она поступила так, как поступала почти всегда, если вдруг появлялась отдушина в графике и требовалось решение какой-то сложной проблемы: покатила в Лайв-Оукс к своему брату Кайлу.
Глава 10
РАССКАЗ ТУРКА
После разговора с Эллисон вопросов у меня осталось хоть отбавляй, но среди них выделялся один: насколько успешно я способен врать.
За жизнь мне приходилось врать немало, как в благих целях, так и с постыдными намерениями. Кое-какими сведениями о себе мне не хотелось делиться, и порой я их искажал. Но прирожденным лгуном себя не считал, что мешало, потому что теперь мне пригодилось бы именно это предосудительное качество. Ложь, на которую я должен был пойти и оставаться ей верен в любой момент бодрствования, а желательно бы и во сне, была той точкой опоры, на которой предстояло балансировать нашему будущему.
Вокс неумолимо приближался к Антарктике, развив внушительную скорость, — так, во всяком случае, представлялось мне, ведь это был здоровенный остров с населением в несколько миллионов душ. Еще дважды мы с Эллисон поднимались на высочайшие башни Вокс-Кора для обсуждения того, что не подлежало огласке внизу, и всякий раз вид сверху был одним и тем же: безжизненный ландшафт в окружении бесцветной морской глади. День прибывал — в этих широтах стояло лето, — но солнце жалось к горизонту, как будто опасалось от него оторваться. Считалось, что Вокс — единственное оставшееся на Земле место обитания людей. Я не обсуждал этого с Эллисон, но, возможно, знание правды о нашем одиночестве и было одной из причин нашей близости.
Я прилежно постигал схему передвижения по городу. Жители Вокса тщательно разграничивали зоны общественного доступа и частное пространство, и мне пришлось учиться различать по определенным признакам отдельные дома и общежития, общежития и места коллективного времяпрепровождения. Я даже усвоил некоторые слова вокского языка, чтобы меня понимали на местных рынках, хотя, если мне нужно было что-то купить, — еду или, скажем, медное ожерелье, из тех, которыми украшали себя вокские мужчины, — я все равно не мог обойтись без Оскара, который заключал сделку через Сеть. Я коротко постригся по вокской моде и довольно скоро уже мог сойти (как уверяла Эллисон) за местного, хотя бы издалека. Вблизи никто из охваченных Сетью граждан ни за что не принял бы меня за кого-то из своих.
Ощущение было двусмысленным. Если смотреть на Вокс издали, то он представлялся обычным обществом из мужчин и женщин, работающих и растящих детей, совершающих обычные и предсказуемые для людей действия. Но, оказавшись в их гуще, нельзя было не почувствовать даже по их глазам напряжение Сети, управляющей любым их движением. Они дружно испытывали то воодушевление, то разочарование и походили на пшеничное поле, причесываемое ветром. И тот невидимый ветер крепчал с каждым днем, отчего становилось не по себе.
Я знал, чего хочет от меня Эллисон. Знал, что другого шанса выжить у нас может и не быть. Но мне было очень трудно скрыть свой страх: страх перед тем, что мне предстояло сделать, и страх того, во что мне это обойдется.
Оскар ни капельки не доверял Эллисон. Он считал ее изменницей и не стеснялся это высказывать. Но как администратор, несущий за нас ответственность, он согласно нашему плану должен был испытывать хотя бы какое-то доверие к одному из нас. Вот я и стал к нему подлизываться. Я спрашивал его совета даже тогда, когда уже имел о том или ином предмете четкое мнение благодаря Эллисон. Задавал ему вопросы по историческим книгам, которые штудировал, демонстрируя незаинтересованность и налет скептицизма, чего он от меня и ожидал. Но и ему тоже хотелось ко мне подольститься, и чтобы он не терял надежды, мне достаточно было одного-двух слов благодарности хотя бы изредка. По-моему, он воображал, что рано или поздно обратит меня в правоверного жителя Вокса.
В нашей с ним дуэли на стороне Оскара было преимущество — Сеть с ее вездесущими глазами и компьютерными способностями. Но и у меня было оружие: я не был подключен к Сети, не был уроженцем Вокса и потому оставался до некоторой степени непроницаемым. Поэтому, впервые услышав мою просьбу о встрече с Айзеком Двали, Оскар не скрыл удивления, но все равно проявил рвение помочь мне. Я потребовал, чтобы меня сопровождала Эллисон, с чем, скрежеща зубами, он вынужден был согласиться.
Оказалось, что Айзека содержат неподалеку от нас с Эллисон. Он проходил лечение в больничном блоке и Оскар повел нас по коридорам, не обращая внимания на косые взгляды, которыми нас провожали встречные медики. Он в который раз предостерег меня, что Айзек тяжело ранен, и что я могу быть шокирован тем, что увижу.
— Я много чего повидал на своем веку, — ответил я ему. — Меня нелегко шокировать.
Но оказалось, что я поспешил хорохориться.
Айзека не охраняли, но при нем постоянно находился медицинский персонал, который Оскару пришлось долго упрашивать, прежде чем нас пустили в палату, где он лежал среди приборов, поддерживавших его жизнь.
Впервые я увидел Айзека Двали в доме его отца в экваторианской пустыне. В нем и тогда было что-то сверхъестественное: этот подросток — результат гибридизации с применением нанотехнологии гипотетиков — рос в изоляции от остального мира. За время, проведенное вместе с ним в тех бесплодных краях, я так в нем толком и не разобрался — сомневаюсь, чтобы это вообще кому-то удалось, — но относился к нему дружелюбно и считал, что он ценит мою дружбу. Если кто-то из нас, затянутых в Арку Времени, и заслуживал второй жизни, то именно Айзек.
