Операция «Гадюка» (сборник) - Булычев Кир (книги онлайн полные .txt) 📗

— А как же! — сказал полковник. — Все в полном порядке, мы расконсервировали… А про лампочки, извините, забыли.

Мне было понятно, что лампочки были вывинчены только потому, что в сердце полковника жила наивная надежда: увидит приезжий чин перегоревшую лампочку, выругается и пойдет завтракать — на чем инспекция завершится, как завершались подобные инспекции раньше.

В лифте мы спустились в два приема — шесть человек там не поместились. Еще одну лампочку пришлось ввинтить на нижней площадке. Но дальше, как ни удивительно, все лампочки оказались в патронах, значит, бандиты и воры сюда не добрались. Ленивые у вас воры, товарищи!

Всюду царила пыльная, паутинная, заброшенная пустота. И в служебных комнатах, где сохранились предметы мебели и старые компьютеры.

Полковник стал говорить, что надо бы вывезти, но нет средств на окончание демонтажа. Дядя Миша и Овсепян знали, куда идти, где смотреть. Оказалось, что подземное хозяйство не ограничивается шахтами, из которых должны хищно выползать осиные жала стратегических ракет. Немалые народные деньги сгинули при создании подземного городка.

Овсепян активнее всех совал нос по разным углам и задавал вопросы: где то? где это? Дядя Миша вслушивался в ответы, и я тоже вслушивался в ответы, стараясь угадать — нет ли внутренней дрожи в голосе. Врут или нет?

Но если вначале и были какие-то вздрагивания, то постепенно все успокоилось, и стало непонятно, зачем лампочки вывинчивать? Как я понимал по вопросам Овсепяна, кое-чего не хватало, кое-что вытащили, правильно или нет, не знаю. Но это все не преступления, а лишь должностные упущения, а так как Овсепян не за скальпами приехал, он спрашивал и выслушивал ответы довольно равнодушно.

Лампы светили тускло, по полу пробежала мышь-полевка, как сюда попала? Неужели и бетон можно прогрызть?

Мы вышли к какому-то другому лифту.

Полковник улыбался. Он был почти спокоен.

— Вот и все, — сказал он. — Ну уж теперь обедать придется.

— Это все? — спросил дядя Миша.

— Все, все! — Страх рухнул на полковника Шауро. Меня передернуло от этого страха. Из него потек пот.

— Никаких больше помещений? — Дядя Миша смотрел на Овсепяна.

Овсепян не ожидал этого вопроса — он уже собрался подниматься.

— Может быть, и есть, — сказал он после паузы, морща лоб и стараясь вспомнить, не упустили ли чего-нибудь.

Ему было все равно, найдут здесь что-нибудь или нет. Он даже не следил по схеме, хотя и делал вид, что следил, где мы бродим. Он отвечал дяде Мише, но сам думал о чем-то другом.

— Дай-ка мне схему, — сказал дядя Миша.

— Мы все посмотрели, видит бог, все посмотрели, — настаивал полковник.

Дядя Миша прижал схему к бетонной стене, разгладил ладонями и, вглядевшись, спросил:

— Мы здесь?

— Кажется, здесь, — ответил полковник Шауро.

— Мы здесь? — уже настойчивее и злее спросил дядя Миша у другого полковника.

— Да, — сказал Овсепян.

Он приглядывался, щурясь, словно забыл дома очки.

— А это что? — спросил дядя Миша.

Я стоял в стороне, мне не все было видно. Я только шкурой ощущал смятение чувств и мыслей, кипевшее вокруг.

— Я спрашиваю, что это?

Овсепян вдруг вскипел, словно Шауро его оскорбил.

— Что это — я спрашиваю! — закричал он. — Отвечайте, в конце концов!

— Где? А, здесь? Слушай, майор, — обернулся Шауро к Хромому, — что там у тебя, товарищи интересуются.

— Вы же знаете, — плачущим голосом откликнулся майор, — это еще при Язове замуровали. Там проседание было, и замуровали.

— Покажи, — приказал дядя Миша.

— Что показать? — спросил майор. Дурак дураком. Это меня всегда тревожит в людях, которые сначала дураками не кажутся.

— Где замуровали?

— У вас устаревшие схемы, — сказал Шауро. — Ну подскажите ему, товарищ Овсепян, что это устаревшие схемы.

— У нас других нет! — отрезал Овсепян. — Что это еще за самодеятельность!

Конечно, он сплоховал и теперь боится за свою шкуру — тебя специально из Москвы прислали, а ты все думал о завтраке?

— Ну пошли, я покажу, — сказал полковник Шауро. — Сами убедитесь.

Мы пошли по коридору. Дядя Миша сложил схему так, чтобы все время держать перед глазами эту часть подземелья.

— Стоп! — неожиданно крикнул он. — Здесь!

Одна лампа освещала эту часть коридора, тупичок, полутьма.

— Видите, штукатурка. Старая штукатурка, — сказал полковник Шауро. — Вы постучите, постучите.

Дядя Миша послушно постучал костяшками пальцев. Стук был глухой — стена капитальная, я чувствовал.

— Это должно быть в документах отражено, — сказал майор. — Мы вам покажем, если хотите, и сметы сохранились.

— Какие сметы! — закричал полковник Шауро. — Сколько прошло! Лет пять, наверное, меня еще не было. Никого из нас не было.

— Я был, — сказал Хромой, — при мне замуровали. Тогда Иваненко на округе был. Он подписывал. Я же помню ЧП. Приезжали из штаба округа, опасались, что может грозить шахтам, геологи брали пробу. Я как сейчас помню.

— Ну вот видите, — сказал полковник Шауро. — А вы говорили.

— Ничего я не говорил, — мрачно ответил дядя Миша. — Только о таких вещах во время инспекции забывать не положено.

— Это правильно, — сказал Шауро. Он не знал, как величать дядю Мишу, потому концы фразы зависали у него на языке.

— Теперь все? — спросил дядя Миша.

— Теперь все, — обрадовался, что к нему обратились, Овсепян.

— Ну пошли. — Дядя Миша был недоволен.

Все поспешили к выходу. Полутемное опустевшее подземелье удручало.

Дядя Миша стал отставать, кроме меня, этого никто не заметил.

— Ты как думаешь? — спросил он тихо, кроме меня, никто не мог услышать.

— Я не уверен.

— И я не уверен. Надо будет тебе отстать и поглядеть.

— Хорошо, — ответил я, — что-нибудь придумаю.

— Попробуй, — сказал дядя Миша. — А то я не знаю, что делать.

Признание генерала меня порадовало. Не часто дядя Миша признает поражение.

— Не отставайте, не отставайте! — воскликнул полковник Шауро. — Все из-за вас и так пять раз греть пришлось. А ведь для вас грибочки собирали.

— Здесь грибы есть?

— Да вы по базе походите, — сказал майор, — белых корзину наберете. Собирать-то некому. Деревенские уже не ходят, естественно, а нашим далеко, полковник машину не дает.

— Я бы остался, пособирал грибов, — предложил я.

— Уважаете грибочки? — спросил майор. — Мы это для вас тут же организуем. У нас соленые есть, маринованные, а Клава уже сушила.

— Я сам люблю, — сказал я. — Пятая охота.

Ох и плохой же я лжец.

Себя слышу и думаю, как плохо и неубедительно звучит голос этого молодого разведчика.

— А если свежих пожелали, — откликнулся полковник Шауро, — то моя жена сегодня утром на рассвете ходила, мы вам с собой корзину сообразим.

— Вот и чудесно. — Дядя Миша пресек все мои дальнейшие попытки отпроситься за грибами. — Спасибо за заботу.

Мы погрузились в машины, я опять ехал с майором, он чувствовал себя хорошо — пронесло!

Нас и в самом деле ждали, обессиленные от разогревания и тщетных пробегов к окну — едут, не едут?! — жены офицеров. Для меня даже привезли какую-то племянницу. Кроме наших офицеров, еще пришел маленький, изображавший Суворова за написанием «Науки побеждать» подполковник по политчасти. Дядя Миша не спорил — он уселся основательно.

Дом, в котором жили офицеры, стоял на краю деревни Максимовка, на высоком берегу речки, отсюда открывались прелестные северные дали.

После первых тостов я сказал Хромому:

— Я пойду на улицу.

— Зачем? Тут все удобства у нас.

— Я пофотографировать хочу, вид у вас чудесный.

— Стоит ли? — Хромой все еще не хотел расслабляться.

— Ты куда? — услышал дядя Миша.

— Пофотографировать хочу, — ответил я.

— Гарик у нас отличный фотограф, — сказал дядя Миша.

Майор догнал меня у дверей.

— А аппарат у тебя где? — спросил он.