У каждого свой ад (Повесть) - Силверберг Роберт (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
— Вот именно, царем Урука, — засмеялся Цезарь. — Разве существовал когда-нибудь царь, который не был бы реакционером? Ты надеваешь корону на голову, и это сразу переворачивает твое мировоззрение. Три раза Антоний предлагал мне корону, и три раза я…
— …отказывался. Да, я все это знаю. А может быть, это всего лишь непомерное честолюбие? Ты считал, что у тебя и так будет власть, без короны. Кого ты хотел одурачить, Цезарь? Во всяком случае, не Брута, как я слышал. Брут сказал, что ты очень честолюбив. И Брут…
А вот это уязвило Цезаря.
— Дьявол тебя подери, замолчи!
— …был благородным человеком, — закончил Гильгамеш, наслаждаясь замешательством Цезаря.
— Если я услышу еще что-нибудь подобное… — застонал Цезарь.
— Говорят, здесь место мучений, — сказал Гильгамеш невозмутимо. — Если это правда, то твои муки в том, чтобы оставаться в тени славы другого человека. Оставь меня в покое, Цезарь, возвращайся к своему джипу и своим пошлым интригам. Да, я дурак и реакционер, люблю лук и стрелы. Но ты ничего не знаешь об охоте. И меня ты никогда не поймешь.
Все это было год или два назад. А может быть, пять — в Аду, где немигающий ярко-красный глаз Рая постоянно горит на небе, никогда не следили за временем. А сейчас Гильгамеш был далеко от Цезаря и всех его приспешников, далеко от суетного центра Ада и надоедливых споров между людьми вроде Цезаря, Александра, Наполеона и такими, как жалкий маленький Гевара — человек, который постоянно строил козни в борьбе за власть.
Пусть они интригуют, эти дрянные людишки нового времени, если им так нравится. Когда-нибудь они поумнеют и поймут, что власть в Аду не имеет смысла, если вообще здесь есть какой-либо смысл.
Гильгамеш предпочел уйти. В отличие от остальных императоров и царей, фараонов и шахов он чувствовал, что не стремится изменить Ад по своему вкусу. Цезарь был не прав, считая Вавилонского царя честолюбивым. Он совсем не понял, почему Гильгамеш предпочитает охотиться со своим оружием. Здесь, на самой окраине Ада, в холодных пустынных землях, Гильгамеш надеялся обрести покой. Это было все, чего ему хотелось сейчас. Когда-то он хотел много большего, но это было давно…
Вдруг он заметил какое-то еле уловимое движение в зарослях.
Может быть, лев?
«Нет, — подумал Гильгамеш, — львов в Аду не найдешь, здесь обитают только странные твари, исчадия Ада». Безобразные волосатые существа с плоскими носами, множеством лап и тупым злобным взглядом, быстрые, ловкие создания с женскими лицами и песьими телами и много других, еще более уродливых и отвратительных существ. У некоторых из них были кожистые крылья, а у других — клыки, которые отрастали, как хвост у скорпиона, у некоторых пасти достигали такой величины, что могли заглотить слона. Гильгамеш знал, что все они демоны, но это не имело значения. Охота есть охота, добыча если добыча. Любая из этих тварей, попадаясь ему в поле, становилась его добычей. Хлыщ Цезарь никогда не сможет этого понять.
Вынув стрелу из колчана, Гильгамеш наложил ее на тетиву, натянул лук и замер в ожидании.
— Если бы ты был в Техасе, убедился бы, что здесь все почти так же, как там, — объявил загорелый здоровяк с бочкообразной грудью и сильными руками. Яростно жестикулируя одной рукой, другой он небрежно крутил руль «лендровера», заставляя автомобиль выписывать зигзаги по бездорожью равнины. Корявые, серые кусты покрывали сухую песчаную равнину. Небо было темным от поднятой ветром клубящейся пыли. Вдалеке высились бесплодные горы, вершины которых, похожие на черные зазубренные клыки, едва просматривались сквозь завесу поднятого в воздух мельчайшего песка. — Красиво. Очень красиво. И так похоже на Техас, что никогда бы не подумал, что мы совсем в другом месте.
— Красиво? — с сомнением спросил его спутник. — В Аду?
— Эти бесконечные просторы, конечно, прекрасны. Но если ты согласишься, что здесь красиво, ты должен увидеть Техас.
Здоровяк засмеялся и прибавил газу. «Лендровер» помчался вперед с сумасшедшей скоростью, мотаясь и подпрыгивая на ухабах. Сидевший рядом с здоровяком худой бледный мужчина с впалыми щеками судорожно сдвинул колени и прижал локти к бокам, словно в ожидании аварии. Они уже много дней путешествовали по бесконечным пространствам Окраин, а как долго, не могли бы сказать даже Древние Боги. Они оба были послами от королевства Новой Свято-Дьявольской Англии. Их превосходительства Роберт Ирвин Говард [2] и Говард Филлипс Лавкрафт [3], посланники Его Величества Британского короля Генриха VIII ко двору Пресвитера Иоанна [4].
В прошлой жизни оба они были писателями-фантастами, сочинителями небылиц. Но теперь они сами оказались в ситуации гораздо более фантастической, чем те, которые описывали в своих произведениях. Но это была не выдумка, не фантазия. Это был Ад.
— Роберт… — нервно заговорил Лавкрафт.
— Да, здорово похоже на Техас, — перебил его Говард. — Только Ад — это всего лишь слабая копия с прекрасного оригинала, просто грубый набросок. Видишь, идет песчаная буря? А у нас были бури, которые накрывали целые округа. Видишь молнию? По сравнению с техасской эта всего лишь жалкая вспышка!
— Ты не можешь ехать чуть помедленнее, Боб?
— Еще медленнее? Клянусь усами Ктулху [5], дружище, я и так еду медленно!
— Тебе это только кажется.
— Сколько я тебя знаю, ты всегда любил кататься с ветерком — семьдесят-восемьдесят миль в час, вот как тебе нравилось ездить. Мы сейчас так едем.
— В прошлой жизни умирают только один раз. Отдал концы — и боли как не бывало, — ответил Лавкрафт. — Но здесь, когда отправляешься к Гробовщику снова и снова, когда возвращаешься и вспоминаешь в ярких красках свою агонию — здесь, дорогой мой Боб, гораздо сильнее боишься смерти, потому что твоя боль остается с тобой навсегда. — Лавкрафт вымученно улыбнулся. — Поговори об этом с кем-нибудь из профессиональных воинов, Боб, с троянцем, например, гунном, ассирийцем или каким-нибудь гладиатором — с тем, кто умирал множество раз. Спроси его об этом — о смерти, о воскрешении, о боли, об ужасных муках, все в подробностях. Это очень страшно, умереть в Аду. Я боюсь этой смерти больше, чем боялся при жизни, поэтому и не хочу бессмысленно рисковать.
Говард фыркнул:
— Господи боже мой, вы только подумайте! Когда ты считал, что у тебя только одна жизнь, ты заставлял других мчаться по шоссе со скоростью миля в минуту, а здесь, где никто не умирает надолго, ты хочешь, чтобы я ездил, как старая дама. Что ж, я попробую ехать помедленнее, но мне хочется лететь, как ветер. Когда живешь в большой стране, хочется всю ее объездить из края в край. А Техас — самая большая страна. Это даже не место, это состояние души.
— Так же как и Ад, — заметил Лавкрафт. — Хотя я согласен с тобой, что Ад — это не Техас.
— Техас! — прогудел Говард. — Черт побери, как бы я хотел, чтобы ты там побывал. Бог свидетель, как бы хорошо мы провели время, если бы ты приехал в Техас! Представь себе, двое служителей пера, вроде нас с тобой, промчались бы верхом от Корпус-Кристи до Эль Пасо и обратно, наслаждаясь всей этой красотой и рассказывая друг другу по пути удивительные истории! Клянусь, твоя душа запела бы! Там так здорово, ты и представить не можешь. Огромное небо. Сияющее солнце. А какие необъятные пространства! Целые империи могли бы затеряться в Техасе. И даже твой Род-Айленд. Поместили бы его где-нибудь на окраине прерий, а потом и не заметили бы за кактусом! Все, что ты тут видишь, дает только приблизительное представление о великолепии тех мест. Хотя я готов признать, что и здесь неплохо.
— Хотел бы я разделить твой восторг от этого пейзажа, Роберт, — негромко заметил Лавкрафт, когда Говард выговорился.
