Время до Теней (СИ) - Кондрашова Искандера (е книги txt) 📗
– Морру! – звонко окликнули меня, когда я бежала по коридору первого этажа офиса, одной рукой раскидывая замешкавшихся и судорожно сжимая в другой драгоценную папку (пока добиралась пришлось сунуть её за пазуху... ох, если пред светлые очи начальства лягут мятые документы... но об этом лучше не думать).
Я резко затормозила перед лифтами, терзая кнопку вызова и, даже не поворачиваясь на голос, выпалила:
– Я опаздываю!
Потом прибавила:
– Привет, Лин.
– Шлем сними, – невозмутимо отозвалась подруга. Просто так поздороваться она не могла. Когда я выполнила её просьбу, Линви ритуально клюнула воздух около моей щеки и соизволила произнести: – Привет, дорогая. Куда так спешишь?
– Вот, надо сдать сегодня до одиннадцати, – буркнула я, отмахнувшись от неё папкой.
Металлические двери, наконец, открылись, Лин шагнула в кабину вместе со мной, нажала на кнопку «5» и тут же принялась поправлять причёску перед собственным отражением на полированном металле.
Я попыталась пригладить волосы, достала из кармана куртки очки и водрузила их на переносицу. Линви неодобрительно покосилась на меня. Знаю-знаю, «Морру, ты втираешь дорожной полиции про линзы или про то, что у тебя забрало шлема с диоптриями?»
– Да успокойся, начальник твой даже не пикнет – тебя Элоиз вызывает, – словно между делом, не переставая прихорашиваться, заметила подруга.
Эфемерная, с целой копной выбеленных кудрявых волос, синеглазая, курносая, Линви казалась ещё выше, чем была на самом деле, стоя рядом со мной. Я, не в пример подруге, была тощей, невысокой и плоской, как камбала, в стратегических местах фигуры. Кожа не самого здорового изжелта-смуглого оттенка, взъерошенные коротко стриженные тёмные волосы, узкое худое лицо, тонкие губы, длинный нос, светло-карие прищуренные глаза за дымчатой цельной пластиной очков. Мне было двадцать пять... э-э, то есть, двадцать восемь, и проклятием моей жизни было то, что я до сих пор смахивала на девочку-подростка.
– Что? – рассеянно переспросила я.
– Элоиз, говорю, тебя вызывает, – повторила, недовольно наморщив носик, Линви.
– О, ч-чёрт, – прошипела я, вдавив в панель кнопку, обозначенную номером «36».
С приятным на мой непритязательный слух «дзыннь» двери открылись и Линви, цокая каблучками, вышла, оставив после себя облако душно-сладкого аромата и бросив на прощание:
– Ну, давай, до обеда. Всё расскажешь, – подмигнула она.
Стальное чудище возносило меня к самой крыше здания, занимаемого «Олдвэйтрэвэл компани».
Я сидела на краешке кожаного кресла, теребила в руках папку с отчётом, концентрируясь на созерцании полированной поверхности стола, и в ответ на реплики содержания «подумаешь, обойдётся без тебя фирма месяц-второй» монотонно, но уже с обречённостью бормотала: «но мои исследования...» Я чувствовала на себе тяжёлый взгляд хозяйки. Хозяйки не только этого сдержанно-роскошного кабинета, но и, заодно, всей «Олдвэйтрэвэл компани».
– Да положи ты на стол, наконец, эту проклятую папку! – вспылила Элоиз.
Я подчинилась и нехотя встретилась взглядом с почти прозрачными светло-серыми глазами начальницы.
– Сама понимаешь, кого я ещё могу послать, – немного смягчилась она.
– Тем более так далеко и надолго.
Элоиз проигнорировала этот выпад.
– Кроме того, тебе я...
– Доверяешь?
– Скорее, знаю, чего от тебя можно ожидать.
Я кисло улыбнулась. Элоиз поставила локти на стол, положила подбородок на скрещённые ладони и выжидательно воззрилась на меня. Я предприняла ещё одну попытку:
– Мам, но... моя работа...
– Что ты всё со своей работой! Устроишь небольшой отпуск.
– С пользой для тебя, разумеется.
– Для всей компании. Даже... для всего общества, – она особенно подчеркнула последнее слово.
– Так инициатива идёт не от тебя? – я подозрительно прищурилась.
Мать ничего не ответила, только недовольно поджала губы – она терпеть не могла, когда приказы сверху лезли в дела частной фирмы.
– Уверяю, тебе не придётся особенно напрягаться – ты просто наблюдатель.
Теперь уже вспыхнула я:
– Да они в два счёта расколют, какова на самом деле цель этого «обмена научным опытом»!
– Конечно, – согласилась Элоиз. – Но кто примет тебя всерьёз, сама-то подумай?
В глубине души я просто исходила сарказмом: «Мамочка, разве ты не спишь с их послом? Неужели вы хотя бы иногда не говорите... о политике, например? Какое упущение!», но проглотила обиду и вслух произнесла только:
– Разве мы мало знаем о ситуации? Ты часто бываешь в их столице...
– Это увеселительные прогулки, – отмахнулась Элоиз. – Необходимо больше информации. От тебя не требуется ничего особенного. Мы просто должны лучше понять мотивы их поступков, модели поведения, естественную среду их обитания.
– Почему бы тогда не подрядить на это дело дипломата, ксенопсихолога... ну я не знаю… – я немного обмякла в кресле и сложила руки на груди.
– Не дуйся, – сказала мать, на что я ответила ей ещё более угрюмой гримасой. – Чужие уже работают без использования замкнутых контуров, – Элоиз подождала, пока недовольство на моей физиономии плавно перетекало в профессиональную заинтересованность. – Думаю, Мельтек может походатайствовать, чтобы и тебя просветили в этом плане... Ну что, возьмёшься?
– Есть варианты ответа?
– Есть ещё кандидаты? – вопросом на вопрос ответила Элоиз. – Только не надо предлагать эту твою подружку из отдела рекламы, – мать закатила глаза.
Она считала весь отдел рекламы компании офисными одноклеточными, поднаторевшими лишь в раскладывании пасьянсов (ну и, возможно, «Сапёре»). По некой аксиоме бытия такой отдел должен быть в любой уважающей себя корпорации, хотя, признаться, в рекламе компания нуждалась не особо. Семья заняла экономическую нишу давно, транзитные заказы Государства поручали именно нам, а посты по переброске войск также оборудовались аппаратурой, разработанной нашим подшефным институтом, в числе чьих сотрудников я и числилась в течении последних семи спокойных лет.
– Как насчёт Доминика? – высказала я своё предложение, впрочем, уже зная, каким будет ответ — любимого сына мать никогда далеко от себя не отпускала. В отличие от меня.
Элоиз покачала головой и мягко сказала:
– Он нужен здесь, Морру.
Я бы могла устроить представление: «ревность нелюбимого младшего в семье ребёнка», но богатый жизненный опыт подсказывал, что это мать не разжалобит, и я просто промолчала.
– Ты больше никого не можешь предложить? – голос начальницы вывел меня из задумчивости. – Ох, Морру, знаешь, меня всегда очень волновал тот факт, что у тебя так мало друзей, – дежурно потюкала она меня.
Я только поморщилась.
– Я сделаю всё сама, – я поднялась со своего места, забрала со стола папку, пристроила шлем на сгибе локтя и упрямо повторила: – Но меня всё равно расколют.
Хотя Элоиз это уже не волновало – она шуршала какой-то документацией, другой рукой набирая чей-то номер. Я тихонько прикрыла дверь кабинета.
– Морру! Когда, наконец, ты будешь оставлять свою колымагу на парковке?!
Я вздохнула. Мать находила время даже на то, чтобы посмотреть в окно.
Я занесла злосчастную папку в кабинет непосредственного начальника. Правда, на месте его не оказалось (ну так и хвала Триаде). Мало того, что он представлял из себя худшую смесь бюрократа с ретроградом, так ещё и считал своим долгом изводить меня нравоучениями. «Морруэнэ, вы снова припарковались в неположенном месте, опоздали, курили в рабочее время, обедали не в обеденное, резко обошлись с представителем научной делегации с... вы вообще хотя бы отдаёте себе отчёт в том, кто они и откуда?» – тут он начинал раздуваться от негодования, забрызгивая меня слюной. Потом шла фаза сжатия и остывания, заканчивающаяся традиционно: «Да, конечно, я понимаю, что они высокомерные засранцы, и ваши выкладки, действительно, представляют определённый интерес, но, если так и дальше будет продолжаться...» Я скорчила страшную рожу. Всё-то он знает.
