Там, за гранью - Хайнлайн Роберт Энсон (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
– Ни в коем случае, Феликс.
– Прекрасно. Но я пригласил вас сюда не для того, чтобы задать этот вопрос. Я утверждаю, что в вашем офисе есть шпион, поскольку наш с вами приватный разговор стал известен и там, где знать об этом совсем не обязательно. – И тут Гамильтон коротко рассказал о своем знакомстве с Мак-Фи Норбертом и последующем визите в Дом Волчицы. – Они именуют себя «Клубом выживших». На первый взгляд – просто объединение любителей выпивки в составе ложи. Но на деле он служит «крышей» для шайки революционеров.
– Продолжайте.
– Они пришли к выводу, что я им подхожу – и я решил подыграть, поначалу больше из любопытства. А затем обнаружил вдруг, что зашел слишком далеко и обратной дороги нет, – Гамильтон сделал паузу.
– Да?
– Я примкнул к ним. Мне показалось, что это будет полезнее для здоровья. Не уверен, но подозреваю, что прожил бы не слишком долго, если бы не присягнул на верность идее. Они играют всерьез, Клод. – Феликс вновь сделал паузу, потом продолжил: – Помните ту заварушку, которая нас познакомила?
– В ресторане? Разумеется.
– Доказательств у меня нет, но объяснить ее можно, только допустив, что охотились не за мной, а за вами. Вы – один из тех, кого им нужно убрать, чтобы осуществить свои планы.
– И что же это за планы?
– Детали мне не известны… пока. Но суть в том, что они против существующей генетической политики. И против демократических свобод. Они хотят создать то, что именуют «научным» государством, руководить которым должны «прирожденные» лидеры. Сами они считают этими «прирожденными лидерами» себя. И питают глубокое отвращение к синтетистам вашего типа, поддерживающим современное «отсталое» государство. Придя к власти, они намерены удариться в широкие биологические эксперименты. Общество, по их словам, должно стать единым организмом, отдельные части которого будут специализироваться на выполнении различных специальных функций. Настоящие люди, супермены – то есть они сами, – будут находиться наверху, а все остальное население – конструироваться их генетиками по мере необходимости.
– Все это выглядит на удивление знакомым, – невесело усмехнулся Мордан.
– Понимаю, что вы имеете в виду. Империя Великих Ханов. Но на это у них готов ответ: Ханы были дураки и не знали, что и как делать. А эти мальчики знают. Их идеи на сто процентов отечественного производства, и любые аллюзии, связывающие их намерения и политику Ханов – всего лишь результат вашего недомыслия.
– Так…
Наступило долгое молчание. Наконец Гамильтон потерял терпение.
– Ну?
– Зачем вы мне все это рассказали, Феликс?
– Как зачем? Чтобы вы могли что-то предпринять.
– Но почему вы хотите, чтобы мы приняли какие-то меры? Подумайте… пожалуйста. В тот раз вы заявили мне, что жизнь – такая, как она есть – ценности в ваших глазах не представляет. Пойдя с этими людьми, вы сможете изменить ее так, как вам заблагорассудится. Можете полностью пересотворить по собственному разумению.
– Хм! Мне придется столкнуться с оппозицией – у них есть на этот счет свои планы.
– Вы можете их изменить. Я знаю вас, Феликс. Можно заранее утверждать, что стоит вам только захотеть – и вы займете лидирующее положение в любой группе. Пусть не в первые же десять минут, но – по прошествии времени. Вы и сами наверняка это понимаете. Так почему же вы не ухватились за представившуюся возможность?
– С чего вы взяли, что я на такое способен?
– Ну, Феликс!…
– Ладно, ладно. Предположим, я и впрямь смог бы. Но я этого не сделал. И не сделаю. Назовите это патриотизмом, если хотите. Или как угодно иначе.
– В сущности, все дело в том, что в глубине души вы одобряете современную культуру. Разве не так?
– Может быть. До некоторой степени. Я никогда не утверждал, что осуждаю способ управления нашим обществом. Я только сказал, что не вижу смысла вообще ни в каком образе жизни – в конечных и абсолютных терминах. – Гамильтон ощутил некоторое замешательство. На эту встречу он явился, чувствуя себя этаким романтическим героем и ожидая, что за разоблачение шайки злодеев его благодарно похлопают по плечу. Мордана же его новости ни в коей мере не волновали – он настаивал на обсуждении чисто философских материй. Феликса это сбивало с толку. – В любом случае я не хочу видеть этих самодовольных молодых подонков у кормила власти. Я не желаю видеть, как они примутся строить Утопию.
– Я понял. Вы хотите сказать мне что-нибудь еще?… Ну что ж, в таком случае… – Мордан привстал, как бы собираясь уходить.
– Подождите же!
– Да?
– Послушайте, я… Дело в том, что раз уж я оказался в их шайке… Словом, я могу провести небольшое любительское расследование. Мы могли бы договориться о способе, с помощью которого я докладывал бы вам или кому-нибудь другому.
– Так вот в чем дело! Нет, Феликс, этого я одобрить не могу.
– Почему?
– Слишком опасно для вас.
– Мне это безразлично.
– А мне – нет. С моей профессиональной точки зрения ваша жизнь представляет собой слишком большую ценность.
– Ах это?! Черт возьми, мне казалось, я четко объяснил: нет никаких, ровным счетом никаких шансов, что я соглашусь участвовать в генетической программе.
– Вы действительно объяснили. Но пока вы живы и здоровы, я по долгу службы обязан надеяться, что вы передумаете. И потому я не имею права позволить вам рисковать жизнью.
– Хорошо. Но как вы мажете меня остановить? Принудить меня вы не можете – законы я знаю.
– Нет. Я в самом деле не могу запретить вам рисковать своей драгоценной жизнью. Но ликвидировать опасность – могу. И ликвидирую. Члены «Клуба выживших» будут арестованы – и немедленно.
– Но… Но послушайте, Клод! Если вы предпримете это сейчас, у вас не будет в руках необходимых улик. Гораздо правильнее было бы подождать до тех пор, пока нам не станет известно о них все. Сегодняшний арест одной этой группы может означать, что сотни или тысячи других просто-напросто укроются более тщательно.
– Знаю. Это риск, на который правительству придется пойти. Но мы не можем рисковать вашей зародышевой плазмой.
– Черт побери, Клод! – Гамильтон всплеснул руками. – Это же шантаж. Чистой воды принуждение.
– Вовсе нет. Я не собираюсь ничего предпринимать… в отношении вас.
– И тем не менее, это так.
– Ну а если мы пойдем на компромисс?
– Какой?
– Ваша жизнь является вашей собственностью. Вы имеете полное право расстаться с ней, играя в Бесстрашного Фрэнка. Я заинтересован лишь в ваших потенциальных возможностях в качестве предка грядущих поколений. Я имею в виду сейчас только свои профессиональные интересы. По-человечески вы мне симпатичны, и я предпочел бы, чтобы вы прожили долгую и счастливую жизнь. Но к делу это не относится. Если вы заложите в банк плазмы несколько миллионов своих гамет, я соглашусь не вмешиваться в ваши дела.
– Вот об этом я и говорил? Вы шантажом пытаетесь склонить меня к сотрудничеству.
– Не торопитесь. Живые клетки, оставленные вами, не будут пробуждены к развитию без вашего на то согласия. Они будут находиться в банке и по вашей воле могут быть даже уничтожены – если только вы не погибнете в этой авантюре. Только в случае вашей смерти я воспользуюсь ими для продолжения генетической программы.
Гамильтон сел.
– Давайте уточним. Вы не используете их, если только меня не укокошат. И все без обмана?
– И все без обмана.
– Когда все кончится, я могу их ликвидировать. И все без обмана?
– И все без обмана.
– И вы не поставите меня намеренно в такое положение, чтобы я оказался убит наверняка? Нет, ничего подобного вы не сделаете. Хорошо, я согласен. Я готов поставить на свою способность к выживанию – против ваших шансов воспользоваться моими гаметами.
Вернувшись в офис, Мордан послал за руководителем технического персонала.
Не говоря ни слова, он вывел Марту из здания и продолжал хранить молчание до тех пор, пока они не оказались в таком месте, где их заведомо никто не мог подслушать – на уединенной скамейке в пустынном уголке Северного (крытого) парка. Здесь он рассказал ей о своем разговоре с Гамильтоном.
