Гость из моря - Голубев Глеб Николаевич (читаем книги .txt) 📗
— Хотя, конечно, это надо было видеть своими глазами. Камера что? Она дура, в одну точку смотрит…
Встал Сергей Сергеевич Волошин. Весь его вид говорил о полном и не вызывающем никаких сомнений торжестве, и я ожидал, что он, конечно, не удержится и закатит ликующую речь. Не в его характере упускать такой прекрасный повод. Но Волошин скромно сказал:
— Сейчас мы зам покажем несколько кадров, снятых с экрана пробного образца прибора. Прошу извинить за скверное качество изображения во многих местах. Как вы сами понимаете, это лишь рядовой опыт и аппарат нуждается еще в доработке. Дайте, пожалуйста, пленку сначала, — и с легким поклоном он так же скромно сел.
Волошин не ошибся: успех был полный. Даже я, уже видавший эти поразительные кадры, заново смотрел со все возрастающим волнением, как луч локатора провожает кашалота в глубины океана, ни на миг не выпуская из своего поля зрения.
В зале стояла зачарованная тишина, лишь стрекотал проектор. Когда же звуковизор словно «раздел» кита и в один миг превратил его изображение в движущийся рентгеновский снимок, по залу прошелестел восторженный шумок и опять сменился настороженной тишиной.
Но, пожалуй, еще большее восхищение вызвала сцена встречи кашалота с мезоскафом.
Когда снизу на экран начало выплывать стальное тело подводного корабля, Волошин не удержался и торопливо пояснил:
— Это мезоскаф! Смотрите внимательнее!
— Видим, — негромко ответил Логинов. К моему удивлению, Сергей Сергеевич почему-то сразу притих.
Когда с экрана исчезло последнее изображение и зажегся свет, я ожидал, что тут же начнется обсуждение увиденного. Все задвигались, зашумели, ученые, сидевшие группами по специальностям, оживленно переговаривались между собой.
Но встал Логинов и сказал:
— Прошу не спешить с выводами и оценками. Все желающие завтра получат возможность еще раз внимательно посмотреть интересующие их кадры. Будет составлен специальный график просмотров. А сейчас коротенькое объединенное сообщение лабораторий биологии и биохимии. Кто будет докладывать?
— Казимир Павлович, — сказала Елена Павловна.
— Пожалуйста.
Бек уже стоял с указкой в руках у экрана и строго поглядывал в зал, требуя внимания.
— Я буду краток, — негромко сказал Казимир Павлович. — Мы успели с Еленой Павловной в первом приближении проанализировать данные о распределении планктона и изменениях солености воды за два часа, предшествовавших встрече с китами, и за то время, пока велись наблюдения в непосредственной близости от них. Данные хотя и довольно скудные, ко, как нам кажется, любопытные. Прошу дать первый график.
На экране появилась какая-то цветная диаграмма, в которой я, конечно, ничего понять не мог. Приходилось рассчитывать только на объяснения Бека, но он тоже так и сыпал учеными терминами, стремительно водя указкой по диаграмме:
— Здесь отмечено возрастание солености, а тут — концентрация планктона. Прошу второй диапозитив.
Теперь на экране возникла, видимо, карта, насколько я мог догадаться по стрелке, указывавшей направление с юга на север в одном из углов. Никаких других ориентиров не было, потому что на карте был изображен кусочек безбрежного океана, где мы повстречали китов. Через всю карту тянулись голубые изолинии солености и красные — показывающие распределение планктона. А эти примитивные фигурки, видимо, должны изображать резвящихся китов.
— Такой была обстановка, когда мы подошли к стаду кашалотов, — продолжал Казимир Павлович. — Прошу менять диапозитивы один за другим…
Рисунок цветных изолиний и расположение китов среди этих непонятных для меня узоров менялись с каждым кадром, а Бек только называл время:
— …Одиннадцать… двенадцать тридцать… Тринадцать часов… Вы видите, кашалоты идут все время строго перпендикулярно по отношению к изолиниям солености… Тринадцать тридцать… Четырнадцать часов пять минут, тут у нас вышла маленькая заминка со взятием проб, прошу извинить… Четырнадцать тридцать…
А когда кадры перестали сменяться и последний из них замер на экране, Казимир Павлович деловито закончил:
— Итак, видна совершенно определенная зависимость между увеличением солености, соответствующим ей распределением планктона, скоплением рыбы и движением кашалотов. Мне кажется, можно считать доказанным, что главным при ориентировке в открытом море для этих китов служат данные, полученные через хеморецепторы…
Казимир Павлович сделал небольшую паузу и добавил:
— Если учесть, что киты совершают в океанах постоянные миграции на такие же дальние расстояния, как и речные угри, и притом из года в год возвращаются в одни и те же излюбленные места, то полученные сегодня данные, по-моему, могут пролить свет и на главную загадку, которая всех нас интересует, и помогут разобраться, наконец, в навигационных способностях угрей. Благодарю вас за внимание!
Бек поклонился, положил указку и посмотрел на часы.
Экран померк. В зале загорелся свет.
Неужели случайная встреча с кашалотами приблизит нас к разгадке?
— Выходит, магнитная гипотеза опровергнута? — спросил я у Волошина, но тот только нетерпеливо отмахнулся и встал.
— Прошу слова, Андрей Васильевич, — сказал он.
— Сегодня мы спорить не будем, — покачал головой Логинов. — Давайте сначала внимательно изучим эти материалы. Они тоже будут предоставлены всем желающим в часы, установленные графиком. Мы и так засиделись…
— А я и не собираюсь спорить, — перебил его Волошин. — У меня еще одно кратенькое сообщение, никак не связанное с наблюдениями Казимира Павловича, но, по-моему, не менее интересное.
— Хорошо. Только прошу вас покороче, Сергей Сергеевич, — сдался Логинов.
— Буду предельно краток и даже не стану подниматься на трибуну. Сегодня, во время наблюдений, наш локатор случайно уловил какие-то загадочные сигналы непонятного происхождения. Они повторялись примерно через каждые полторы секунды. Сначала сигнал, потом — эхо. Снова сигнал — и опять эхо. Каждый сигнал длился около трети секунды, а высота тона достигала пятисот герц. Поскольку в судовых эхолотах такая частота не применяется и, кроме «Богатыря», здесь не было никакого корабля, следует признать, что эхолокацией занималось какое-то живое существо, еще неизвестное науке. Ленту с записями сигналов я передаю для всеобщего изучения…
С этими словами Сергей Сергеевич поднял над головой туго свернутый рулон широкой бумажной ленты и добавил многозначительно:
— Предварительный анализ показывает, что эти сигналы весьма похожи на те, какие также случайно удалось подслушать весной 1949 года исследовательскому судну «Атлантик» в районе глубоководной впадины Пуэрто-Рико. Совпадают и частота сигналов и длительность. Мне кажется, что мы должны здесь задержаться и попробовать познакомиться поближе с этим загадочным обитателем глубин…
В зале поднялся шум.
— Это «морской змей»! — насмешливо выкрикнул кто-то из задних рядов.
Шум в зале стал еще больше. Логинов встал и подождал, пока станет потише.
— Ваши материалы мы все так же внимательно изучим, Сергей Сергеевич, — сказал он. — Но задерживаться тут мы не можем. Хватит с нас и загадок речных угрей. «Морского змея» ловить не будем, разве только уж если он сам пожалует к нам в гости. Спокойной ночи!
Все, оживленно переговариваясь, начали расходиться. Волошин подошел к Логинову и затеял спор. Я еле успел поймать возле самой двери Елену Павловну и взмолился:
— Что же вы открыли сегодня, объясните мне человеческим языком! Я понимаю, что вы устали, Елена Павловна, но — в двух словах…
— В двух словах? — она засмеялась. — По-моему, короче, чем Казимир Павлович, не скажешь. Я нарочно упросила выступить именно его.
— Но вы мне без доказательств, просто самую суть.
Она пожала плечами.
— Да, суть действительно простая. Планктон в океанах образует скопления в тех местах, где соленость и температура воды больше всего подходят для его развития. Здесь же скапливается и рыба. И вот мы сегодня убедились, что, охотясь за рыбой, кашалоты тоже ориентируются по температуре и химическому составу воды.
