Тарзанариум Архимеда - Кацай Алексей Афанасьевич (электронная книга TXT) 📗
— Ага, — буркнула Руслана, глядя в сторону, — гангстерский такой город. Американский.
— А что? — сам себя спросил Олег, обеими ладонями ворочая бокал. — Один из интересных персонажей нашей истории, Хрущев Никита Сергеевич, еще году в шестидесятом дал установку на то, чтобы сделать Владивосток советским Сан-Франциско. Не знаю, как отразилось это на условиях градостроительства, но, что касается населения, то такой установки вообще делать не нужно было. Поскольку люди здесь интересные. Нет жлобства материковой России. Все подвижны, независимы. Потому что коренного населения маловато, а основная часть его это те, кто готов моментально сняться с насиженного места и кулаками выбивать свое новое место в жизни. В общем, нужно заметить, народ действительно американизированный. В смысле духа, а не национальности.
— А вы абориген?
— Нет. Не сподобился. Москвич я. А здесь… Работа здесь интересная. Занимаю должность замдиректора одной туристической фирмы. Командировки всякие, контакты необыкновенные, впечатления свежие, ну и… В общем, головой приходится работать. А мне это нравится. А вы, как я понимаю, тоже не туземка?
— Из Украины. Окончила харьковский авиационный. Работы по специальности не нашла, вот и болтаюсь. Сейчас стюардессой устроилась. Головой работать не нужно… И мне это очень не нравится.
— Да? Очень интересно. В вашем возрасте, обычно, женщины работают головой только в одном направлении — направлении замужества.
— Вы такой большой знаток женщин?
— Дилетант-любитель. А если серьезно, кто вы, вообще, по жизни?
— Баллистик. Математик. Космонавтикой очень интересуюсь.
— Боже, — Олег откинулся на спинку стула, — чем больше я вас узнаю, тем больше вам поражаюсь. С женщинами-математиками я имел связи только в школьном возрасте. А с женщинами, имеющими космические, а не косметические наклонности, никогда.
— Оно и видно.
— Да? И в чем же проявляется эта видимость?
— В узости ваших взглядов.
— Вот как? Это уже интересно. — Было заметно, что Олег нисколько не обижается. Скорее — забавляется. — Не могли бы разъяснить популярней?
— Пожалуйста. Вот вы работаете в туристической фирме. Сейчас их появляется — море. В основном для отмывки денег. Это же невооруженным глазом видно! Потому, что нет еще у нас такого огромного количества людей, которые могут позволить себе куда-нибудь на Канары съездить! Но появятся. Со временем. Однако, с этим самым временем появятся и люди, которые будут выбрасывать бешеные деньги для того, чтобы поглядеть на Землю с орбиты. Пройдитесь по интернет-сайтам. Тенденция к этому явно заметна. Грядет время космического туризма, уважаемый замдиректора. Пока за такое удовольствие вырученные деньги идут госструктурам. Но что мешает частному лицу разработать стратегический бизнес-план, найти партнеров, провести лоббирование соответствующего законодательства и заняться этим всерьез? Затраты, конечно, будут сумасшедшие. Но ведь и окупятся!.. Однако, это — стратегия. А наши скоробагатьки — есть такое украинское слово — мыслят максимум тактически. Если вообще мыслят. Это — к вопросу об узости взглядов.
Руслана бросила взгляд на заинтересованное лицо Олега. Он явно не спешил начинать обижаться.
Барбикен вздохнула:
— Иногда мне становится душно на территории СНГ. Я с уважением отношусь к нашей общей истории, и поэтому меня очень волнует наше общее творческое уродство. Хотя, нужно быть справедливой, Россия в этом отношении имеет более симпатичную внешность. Потому, наверное, что со всего бывшего Союза лучшие мозги в российских центрах работали. Но, все-таки и она… По сравнению с Западом, который эти самые мозги не только собирал, но и выращивал. Веками. И это к вопросу о реакции народа на формы существования. Там ведь любой бомж при желании такое придумать может!.. Если захочет, конечно. Вот недавно наткнулась я на один сайт. «Лунная Республика» называется. Не поверите, люди продают участки лунной поверхности. Вполне, кстати, официально продают. А если этот бизнес совместить с космическим туризмом? Соображаете, что нагородить можно? Но… Но нам, к сожалению, до этого еще очень далеко.
И Руслана, отвлекшаяся было от своих грустных мыслей, снова потухла, молча уставившись на чашечку с остывшим кофе.
— Да, — кашлянул Олег, — вы знаете, Руслана, я хотел бы с вами работать. Голова у вас действительно варит. Хотя и заносит. Но, это очень симпатично. А также симптоматично, судя по тому, что я встретил вас в одном интересном учреждении. Мне кажется, что у вас есть еще какие-то неприятности. Кроме пропавшей сумочки.
И Олег осторожно прикоснулся к руке Русланы. Она вздрогнула, замерла, но руки не убрала. А, наоборот, закусила губу и вдруг, неожиданно даже для самой себя, всхлипывая и запинаясь, начала рассказывать Тресилову все о событиях последнего рейса.
Тот слушал внимательно, не перебивая, понимающе кивая в наиболее напряженных частях рассказа. А когда Руслана уже почти выдохлась и странным образом успокоилась, отпустил, наконец, ее запястье. Почти одновременно с этим к нему подошел бармен, склонился, и что-то быстро зашептал на ухо.
Олег стрельнул глазами на Руслану, согласно кивнул парню и мягко обратился к девушке:
— Руслана, извините, пожалуйста. Но, кажется, ваша сумочка нашлась. Сейчас я ее принесу.
Вернулся он минут через пять, слегка взъерошенный и чем-то озабоченный.
— Вот, — выдохнул, ставя дамскую сумочку на полированную, под мрамор, столешницу, и пристально взглянул прямо в глаза Руслане. — Посмотрите, все ли на месте?
Барбикен лихорадочно щелкнула замком, быстро перебрала повседневно необходимую мелочевку, звякнула ключами, пересчитала деньги и облегченно кивнула головой:
— Ой, все, все на месте!.. Спасибо вам большое, Олег. Огромнейшее спасибо!
Достала из сумочки зеркальце, собираясь подкрасить губы, но внезапно замерла, наткнувшись на хмурый взгляд ее добровольного сыщика. Даже когда она рассуждала об узости взглядов местных бизнесменов, тот смотрел на нее совершенно иным образом.
— В чем дело, Олег? Что-то не так?
Тресилов, не отрывая от взгляда от девушки, сунул руку в карман пиджака и положил рядом с сумочкой небольшой серебристый фотоаппарат явно импортного производства.
— А это? — спросил.
Глаза Русланы расширились.
— Ой!.. Так ведь это… Это же Мамеда фотоаппарат. Которым он НЛО фотографировал. Откуда он у вас?
— У меня?.. — вздернул брови Тресилов. — У меня? — повторил. — Да нет, уважаемая Руслана, это у вас. Он в вашей сумочке был. Только вы, почему-то, мне ничего об этом не сказали.
— Но… — заволновалась Барбикен, — но, этого не может быть! Я его второй раз в жизни вижу. Я вообще к нему даже не прикасалась!
Она смотрела на фотоаппарат, как на адскую машинку, равнодушно тикающую на столике и безжалостно отсчитывающую последние секунды ее жизни. Ее более-менее спокойной жизни.
— Ну, если вы к нему не прикасались, то это можно будет легко проверить.
Худощавая рука, покрытая дряблой старческой кожей, вынырнула из-за плеча Олега и накрыла фотоаппарат большим клетчатым платком, убирая его со стола.
Руслана испуганно вздернула лицо. Олег резко повернулся, чуть не упав со стула.
— Батя! — пораженно выдохнул он.
А полковник Тресилов, засунув аппарат в карман, уже обернулся к соседнему столику.
— Разрешите? — обратился к смуглому молодому человеку какой-то кинематографически индийской наружности, внимательно изучающему свежий номер «Vladivostok News». И взялся за спинку свободного стула.
— Please, — буркнул тот, не отрывая глаз от газеты.
Старший Тресилов вежливо улыбнулся, передвинул стул к столику, за которым сидели Руслана с Олегом, сел и, сокрушенно поплямкав губами, пожаловался:
— Вот беда! Скоро шагу нельзя будет сделать по русской земле без того, чтобы иностранцу ногу не отдавить. — И добавил, взглянув на Руслану: — Да вы не обижайтесь. Вас я за иностранку не считаю.
— А я и не обижаюсь, — нервно передернула Барбикен плечами. — Только вот появление ваше…
