Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius" (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Он как наяву представил своего рыжего помощника, только возвратившегося из Большого путешествия: как тот, еще до окончания пира, отвел его в сторону и сунул в руки что-то, завернутое в листья.
– Нашел там... – сбивчиво пояснил он. – Пояс от дождей погнил уже, а кинжал сломан был... А его – вот, принес... У самого Озера Избранницы нашел, – говорил он, пока Кныш оторопело смотрел, как поблескивает в свете пиршественных костров костяное лезвие. – Только это и было, – внезапно осипшим голосом закончил Ёль. – А больше никаких следов. Он...
– Он собирался в Запретные горы, – быстро сказал Внемлющий, не желая поддерживать мрачные мысли, которые наверняка навеяла на Ёля эта находка. – Вплавь добирался.
Тот неопределенно качнул головой.
– Может и так. Правда, я бы, туда собираясь, с оружием бы не расставался. Но он, наверное, дело другое...
– Должно быть так...
– Должно быть так, родичь... – медленно повторил Кныш ту давнюю свою фразу. – Наверняка, он – дело другое... Не мог же он просто погибнуть, верно?.. Иначе ради чего все было? Все вопросы, и поиск ответов, и Величайший, и то, что тогда на Пустоши случилось... Не могло же все так просто и глупо закончиться, да?..
Он быстрым движением вытер ставшие влажными щеки, и еще крепче прижал к себе Айрат.
– Только я знаешь, о чем подумал? – еле слышно продолжил он, едва не касаясь губами острого уха. – А если не так все просто?
Айрат тихо фыркнула и чуть повернула голову, словно для того, чтобы лучше его слышать и ничего не пропустить.
– Вот мы с тобой ждем его, верим, что не погиб, что вернется... А кто вернется-то? Если он больше не Рослый, то кем он стал? Духом? Еще одним – таким, как эти? – он указал на свой лоб. – Но это значит только, что ничего от прежнего Тура в нем уже не будет. Духи ведь совсем другие, не такие, как Рослые... Тебе это сложно увидеть – но они... Совершенно не такие. Наверное, даже больше отличаются от нас, чем вы, родичи. Мы-то с вами хотя бы смертные... А они... Холодные. И далекие. И сколько ни иди – ближе не станут. Что, если и он таким вернется? Еще одним голосом в моей голове? Он... Он ведь теплым был. Живым. И всегда был рядом. А если нет – то одна мысль о том, что он где-то недалеко и скоро появится, уже согревала... И я его знал – почти как себя, наверно. Знал, о чем он думает, что чувствует... Духов я совсем не знаю, и видится, что чем больше они со мной говорят, тем хуже я их вижу. Даже с Величайшим так было. Знаешь, я ведь раньше думал, что Тур и правда занял его место – место Духа Озера. Похоже было, после всей той истории, когда я хотел остаться По-Ту-Сторону... Только если Тур стал бы Величайшим – как бы я смог с ним говорить, как раньше? И как бы он мог быть мне так хорош? – он приобнял себя за плечи. – Змей ведь тоже мне, на самом деле, чужим был. Я ждал его, конечно, я хотел быть с ним в его мире – но это был его мир, и там я был гостем. А стать частью его он мне так и не позволил... Вот от этого у меня сердце и дрожит, Айрат... Что, если Тур вернется таким, что ни я, ни другие смертные уже попросту не будут ему нужны? Мне когда-то Шох о таком говорил – мол, не знает он, что с Туром творится, друг он ему еще или как... Я тогда сказал, пусть, мол, Шох за себя решит – он-то друг Туру или нет... Но оно, может и правильно – да только насильно-то не привяжешь... Как бы ни был мне Тур хорош – а на нас обоих этого все равно не хватит... И что мне тогда останется, родичь?.. Ради чего жить, к чему стремиться, кого впускать в сердце?..
Он надолго замолчал, машинально перебирая пальцами густую шкуру зверя. Айрат, чувствуя его настроение, снова лизнула его в щеку, затем положила голову ему на плечо и тихо заскулила.
– Словом, как ни верти, а выходит, что ничего хорошего не будет, – мрачно заключил Кныш. – Знаешь, я до чего дошел? Думаю иногда, что лучше бы духов и вовсе не было. Ну, или хотя бы чтобы я о них ничего не знал. Вот не спас бы Величайшего тогда – и ничего бы не было. Если бы они еще обряды не мешали запоминать – может, и вообще не так и плохо бы все и было. Стал бы как мой родитель. Он бы был мной доволен. И не ушел бы, может, к духам за Белой границей... И Тура бы не изгнали. И поединки бы эти не закончились так жутко. Просто Тур бы всех победил, и стал бы главой Рода. Маруха, опять же, не покалечил бы...
Айрат громко фыркнула и вывернулась из его рук. Насколько Кныш мог судить по выражению ее морды – она с такими мыслями согласна не была.
– Оно верно, – криво усмехнулся он, – Тур, каким он раньше был, пожалуй, и правда убил бы тебя, родительскую волю исполняя. Или еще раньше – когда мы тебе лапу выправляли. Еще и мне бы, небось, навалял, чтоб не лез, потерянный, всяких блохастых тварей лечить... А ты бы потом Маруха в лесу не спасла... Словом, непросто все, родичь, ох как не просто... И лучше не будет, это уж как есть. Увязли мы во всем этом по самые уши... Я тут, кстати, с Марухом говорил. Он вот тоже переживает, не знает, то ли жив сын, то ли нет... А ему ведь еще сложнее, чем нам, верно? Тур его обидел крепко, да?.. Как ни крути... Помочь бы ему, как думаешь?.. Мне тут мысль одна пришла...
Светильники так и остались непогашенными до самого рассвета, своим теплым мерцанием не давая сгуститься тьме.
====== Глава 9 ======
За спиной Фетхи раздались шаги, и знахарка обернулась. Хотелось сделать это и быстрее, и легче, – однако уходящие круговороты тем дальше, тем увереннее уносили с собой и подвижность, и сноровку. Она и приближение Ёля не услышала, а скорее почувствовала каким-то смутным чутьем, – единственным, что со временем не притуплялось, а скорее даже набирало силу, словно для того, чтобы восполнить иссякающие возможности тела. Оно же подсказало старой знахарке, что рыжий помощник Внемлющего чем-то озабочен – подсказало прежде, чем он подошел достачно близко, чтобы его лицо перестало казаться расплывчатым пятном перед слабеющими глазами.
Фетха отложила в сторону букет, который она вязала: все ее помощницы были заняты выполнением других своих обязанностей, так что работала она пока в одиночестве, – и молча наблюдала, как мужчина устраивается возле нее на толстом старом рассохшемся стволе.
Молчание длилось довольно долго: Фетха не любила сама начинать разговор с теми, кто приходил искать ее помощи и совета: в конце концов, кому как не им виднее, о чем они хотят поговорить и с чего лучше начать беседу? Наконец, Ёль, словно набравшись решимости, заговорил.
– Тебе открыто то, чего не видят другие, Знающая... – медленно произнес он. – И ты живешь достаточно долго, наверное, чтобы научиться смотреть шире и глубже... Чтобы научиться отличать реальность от морока.
Он снова замолчал, сжав губы, и знахарка и на сей раз не стала прерывать ход его мысли.
– Может ли мир вокруг нас меняться, Фетха? – наконец спросил мужчина. – Не так, как это происходит в разные поры круговора. Глубже. Сильнее. Медленно – но неуклонно. Словно он живет какой-то тайной, скрытой жизнью, которую мы, смертные, лишь изредка можем заметить...
– Тебе видится, что ты что-то заметил, мальчик?
– Да. И не только мне. Тайн с Фальком говорили о том же. Мир, он... Словно... Знаешь, когда-то, когда я был мальчишкой, у старого Анха была миса для сушеной травы. Большая, красивая... А больше всего она мне нравилась за то, что если слегка стукнуть по ней палочкой, она начинала гудеть – совсем недолго, но глубоко и красиво. Словом, однажды я эту мису уронил. К счастью, на землю, а не на камни, она не разбилась. Но в ней появилась трещина. Почти незаметная, и мисой мы потом еще долго пользовались. Но звучать она перестала. Просто глухо брякала – и все. Вот и мир теперь – будто треснувшая чаша – глохнет. Может такое быть?
– Ты спрашиваешь, доверять ли тебе тому, что ты чувствуешь?
Ёль помолчал, осмысливая сказанное старухой.
– Если я перестану себе доверять, то потеряю всякую опору, – наконец ответил он. – Ты хорошо сказала. Теперь я уверен в том, что это не морок. С миром что-то происходит, что-то плохое. Но что мне делать тогда?
