Звезда Надежды (СИ) - Багров Вячеслав (книга жизни TXT) 📗
— Что у тебя с лицом?
— А, что у меня с лицом? — Сол осторожно потрогал свою правую щеку, веко, нос: — Почти не чувствую.
— Упал?
— Может и упал. — Сол произносил слова, как пьяный: — Не помню…
— Пошли!
Джил уже вставал на ноги, тяжело, неуверенно, его шатало из стороны в сторону и упрямый пол никак не хотел успокоиться, норовил выскочить из под ног, уплывал, то в левую сторону, то в правую.
— Куда собрался?
Шатаясь Джил дошел до открытой в коридор двери, остановился, нетерпеливо ожидая плетущегося следом, Сола.
— Мы не знаем сколько времени прошло. Не знаем сколько осталось лететь до Объекта. Может быть «Стрела» уже…
Они вышли из отсека, добрались до лифтовой площадки, потом молча ехали в ярко освещенном лифте на семнадцатый ярус. Джила тошнило, было муторно.
Оказавшись на семнадцатом ярусе, двинулись вправо по коридору. Вокруг тихо и спокойно, и в этой вязкой, томительной тишине, казалось Джилу, что они идут по улице мертвого, давно покинутого всеми, города.
Первым в командный отсек вошел Джил. Сразу направившись к центральному пульту управления — длинному, матово — стальному, сел в кресло оператора и бегло осмотрел показания приборов.
Сол устроился в соседнем с ним кресле слева, вытянул ноги вперед, откинул назад голову, закрыл глаза.
Выглядел он сейчас как старик.
— И, что там с нашим летающим ящиком?
Джил не ответил.
С начала им овладело недоумение, прошло несколько долгих секунд прежде, чем понимание происходящего, стало доходить до его сознания.
С нарастающим ужасом он таращился на экран перед собой, где в яркой синеве, мимо схематического обозначения полета «Стрелы», тянулись длинные столбцы символов.
Потрясение, которое испытал Джил, наполнило его паническим страхом.
Он словно уперся в глухую стену, без указателей, просто в стену посреди дороги.
Глядя на экран, Джил не узнавал того, что там было, не знал какой смысл несут в себе эти загадочные, ровные и строгие символы в столбцах, не мог вспомнить их значение!
Долго всматриваясь в непонятные ему значки на экране, он старался напрячь свою память, вспомнить то, что знал еще недавно. И вот словно проблеск света в ночи — «семерка»!
«Это «семерка»!
Узнал, и обрадовался этому как ребенок, он ухватился мыслями за возникшее знание, почувствовал, что возвращается к утраченному.
Через пару минут, Джил узнал второй символ — «девять», а потом память раскрылась в нем быстро и четко как включившейся свет в темной комнате.
«Ускорение».
«0705571524028»…
«Рысканье»…
«Поправка»…
«Тангаж»…
Джил рассмеялся — до слез. Обрадовался едва не закричав от восторга. Он мельком глянул на Сола — тот, чуть повернул голову в его сторону, смотрел выпуклым, настороженным глазом.
— Ты чего?
Джил ему не ответил, сказал обращаясь к бортовому компьютеру — громко и четко:
— Компьютер! Время прибытия «Стрелы» к точке сброса и маневра.
Командный отсек огласил спокойный и размеренный голос компьютера:
— Цель недосягаема. Точка сброса и маневра — отсутствует.
— Какова причина невозможности достичь цели?
— Цель изменила траекторию своего полета. Для достижения цели, необходимо внести поправку в движение корабля.
На экране появились два зеленых графика, цифры сменились. Красным пунктиром была отмечена ошибка движения крейсера.
Джил не знал, что ему с этим делать, сколько он не пытался сосредоточить свое внимание, его память отказывалась дать подсказку. Там, где должны были находиться его знания — привычные, как руки и ноги, знания, которыми он пользовался всегда с простотой и легкостью, теперь покрывала черная, непроницаемая завеса.
— Задача. Внести поправку в движение корабля, вернуть маршрут в прежнее значение. Исправить курс. Курс — на Объект!
— Поправка будет внесена в течении пяти часов, десяти минут, сорока секунд! Цель будет достигнута через пятьдесят восемь часов, тридцать две минуты.
Получилось.
Он откинулся на спинку кресла, растер руками свое лицо — корка засохшей крови на его подбородке и верхней губе, осыпалась мелкими, темными хлопьями.
— Вывести Объект на экран обзора.
На большом обзорном экране появилось изображение.
Это было похоже на звезду — тусклую, зелено — голубую звезду, среди белых точек других звезд. Объект слабо светился, как приглушенный ночник и через это матовое, ровное свечение, в котором имелись пробелы, подобно в облачном покрове неба, виднелась угольно — черная поверхность.
Джил всмотрелся в Объект.
Там, из — под похожего на светящийся ворс ковра, свечения, били во все стороны зеленые, тонкие, как кривые иглы, молнии. Это было красиво.
Джил невольно засмотрелся на Объект, его взгляд стал различать мелкие детали, невозможной, никогда прежде невиданной им красоты. У него появилось желание протянуть к нему руку, коснуться светлых «ворсинок» — живых, загадочных…
— Красиво, — произнес сухо Сол Дин: — Через двое суток, мы его убьем.
— Выпить хочешь?
Сол ответил не сразу.
Они посмотрели друг другу в глаза, каждый думал о своем.
— А что? Можно и выпить. Старина Суни нас бы поддержал.
И Сол рассмеялся — легко и просто, словно Джок Суни всего лишь ненадолго куда — то отлучился.
Джил смотрел на Сола, на его перекошенное, заросшее окровавленной щетиной, лицо.
— Надо привести себя в порядок, Сол. Мы похожи на калек. Бездомных калек. — Джил с минуту искал взглядом нужную кнопку на пульте управления и даже найдя ее, не сразу понял, что это то, что надо.
На фиолетовой, плоской кнопке, во втором ряду таких же кнопок, светилась надпись — «внутренняя связь».
Нажал.
— Ааоли. Мы с Солом тут решили устроить вечеринку в кают — компании. Приходи. Будет весело. — И Солу: — Встречаемся через час. Пошли.
Джил прошел по коридору половину пути до своей каюты — световые панели под потолком, белым и глянцевым, заливали все вокруг мерным, желтым светом. Он хотел сейчас только одного — встать под горячий душ, чтобы струи живительной воды омыли его тело, успокоили, дали сил. Он хотел расслабиться и ни о чем не думать — пусть не долго, пусть временно. Смыть с себя грязь и вонь лжи, смыть напряжение прожитых в иллюзиях дней.
Неуверенной походкой он достиг перекрестка с сектором «двадцать», где вдоль правой стены тянулись стеклянные двери операторских отсеков, когда почувствовал на себе чей — то взгляд. Этот взгляд — ожидающий, внимательный, еще только обозначился в понимании Джила, а он уже понял кто и зачем стоит за его спиной.
Джил остановился.
Можно было повернуться назад, посмотреть, но он остался стоять, глядя перед собой, в глубину уходящего вперед коридора.
Ему стало безразлично то, что может произойти в любую секунду.
Он улыбнулся.
— Я тоже люблю тебя, Ааоли…
И зашагал дальше и грустная, глуповатая улыбка оставалась на его лице.
Никто на него не напал.
Звук шагов Джила разносился по коридору, шаркающий, глухой.
После душа Джил несколько ожил.
К нему вернулось относительно хорошее настроение, прошла ноющая боль в спине и ногах, ушла усталость, но никуда не делась вялость в теле — противная, делающая каждое движение неуверенным, словно он заново учился ходить и двигаться.
А еще жгучая боль в голове — изнуряющая, назойливая, тошнотворная.
Стоя в санитарном узле, небольшой комнаты с душевой кабиной в правом углу и умывальным столиком в левом, где он простоял минут десять, рассматривая свое отражение, Джил в новом, чистом комбинезоне, босой, приготовился выйти в свою спальню.
Он хотел остаться здесь.
Ему стало казаться, что именно тут, в этом уютном санитарном узле, он находится отдельно от всего корабля, именно здесь — успокоившись и отмывшись, он пребывает в обособленном, крошечном мирке, куда нет входа всему, что происходит на крейсере.
