Звезда Надежды (СИ) - Багров Вячеслав (книга жизни TXT) 📗
Джил открыл дверь и шагнул в спальню.
Он даже не удивился, увидев посреди каюты, гостя.
Гость стоял облокотившись на письменный стол Джила, скрестив обутые в белые туфли ноги, в белом комбинезоне с яркой, желто — красной эмблемой на левой груди, с надписью — «Летящий». Черные, зачесанные назад волосы гостя, отливали синевой, лицо повернуто к Джилу — спокойное, дружелюбное.
Джил молча прошлепал босыми ногами в сторону шкафа — раздатчика, достал из него новые, черные туфли — замшевые, с резиновой подошвой и, не глядя на гостя, уселся в кресло под экраном связи, начал обуваться.
— Джил, это смешно. Посмотри на меня. Я не часть твоего убогого интерьера.
Джил продолжал обуваться молча.
Гость всегда являлся ему во снах.
Всегда.
Но сейчас Джил не спал. В этом он был абсолютно уверен.
— Ты — молодец, Джил. Признаю. Хм. Жаль, что мы не можем с тобой стать друзьями. Я был бы очень рад этому.
Джил обул правую туфлю и принялся обувать вторую. Он старался не замечать гостя, старался ничем не обозначить для себя его присутствие, боялся, что это может внести изменения в реальность, искривить ее, изуродовать.
— Ну, нет, так — нет. Ты не оставляешь мне выбора. Разве не разумно хотеть спасти свою жизнь? Что я и вынужден делать.
Джил не удержался и взглянул на гостя.
Гость выпрямился, не торопясь двинулся в его сторону, остановился в шаге от Джила, и смотрел на него выжидательно. Пока тот шел, Джил увидел, как пропадает под ногами гостя пол, в тех местах, и где он только что ступил, образовывались следы — провалы, и в них, как в сквозных дырах, светились звезды.
— Ты не понимаешь. На, что ты рассчитываешь? Никто из вас не останется живым. Вы погибните. Умрете. Ты даже не представляешь, во что ты превратишься перед тем, как умереть.
Джил не отвечал.
— Отключи Барьер! Встань со мной лицом к лицу! Трус.
— Дураков на слабо берут.
Джил наконец обулся, поднялся на ноги и молча вышел из каюты.
Через несколько минут он уже входил в кают — компанию, где за крайним столом у стены горел свет, а за самим столом расположился Сол Дин — в чистом комбинезоне, причесанный и с высоким бокалом в правой руке. Перед ним на столе стоял высокий, стеклянный графин с вином, а рядом сиротливо пристроился второй — пустой бокал.
Джил подошел, сел в кресло напротив Сола.
— Ааоли не приходила?
— Нет. — Сол отпил из своего бокала, смотрел пьяно, филосовски, его перекошенное лицо выглядело неприятно: — Придет. Я думаю.
Джил налил в свой бокал вина из графина, закрыл графин стеклянной крышкой, сделал глоток, спросил:
— И о чем думаешь?
— Да, так… Через пару дней, весь этот кошмар закончится, мы полетим обратно. Не знаю, как это будет, но — будет. И я точно не захочу вспоминать весь этот бредовый полет. Точно не захочу.
— Я становлюсь идиотом, Сол.
— Эк, удивил. Я это давно знаю.
— Ты не понял. Не понял. — Джил замолчал, Сол терпеливо ждал продолжения, глядя на содержимое графина: — Я забываю простые вещи.
— Что забываешь?
— Сегодня я едва вспомнил буквы и цифры. Многое не вспомнил совсем и думаю, что никогда не вспомню. Если мы окажемся без компьютера, то «Стрелу» некому будет вести обратно. Вот так.
Сол долго изучал лицо Джила — внимательным, недоверчивым взглядом, и когда видимо решил, что Джил говорит вполне серьезно, произнес:
— Все настолько плохо?
— Да.
— Скверно. Будем надеяться, что наш компьютер не загнется. Значит на тебя надеяться… Слушай, Джил, у меня появилась навязчивая идея, — Сол Дин затрясся в немом, беззвучном смехе, рука с бокалом затряслась и розовое, прозрачное вино, вылилось ему на пальцы, пролилось на стол: — Идея, понимаешь? Мне все кажется — глупость, конечно, что мы дойдем до точки сброса, а ракета с «Хлопком» не полетит! Вот есть у меня такие опасения.
Джил смотрел на лицо Сола, правый глаз которого косил в сторону.
— И еще эти сны, Джил. Каждую ночь. Это сводит меня с ума. Тебе ведь то же сняться сны?
— Да.
— Всегда? Я имею в виду…
— Всегда. Я только не помню были ли они за последнее время. Я и вчерашний — то день не помню.
Сол отпил из бокала, кадык его резко дернулся, по подбородку потекла капля вина, он поставил бокал на стол и замотал своей головой.
— Ракета эта. Ты бы проверил ее, Джил.
— Проверял.
— Когда?
— Сегодня проверю.
— Сегодня мы пьем, Джил. Завтра проверь. Обязательно!
Джил поставил свой бокал перед собой на стол, отодвинул его пальцами руки, произнес:
— Я не пью. Сегодня проверю.
Сол с уважением посмотрел на друга.
— Силен. А я вот все — сдулся. Не могу. Нет, не могу. И Ааоли по — моему тоже. Нас трое. И только ты… Ты как вообще?
— Я — нормально.
— Нормально. Нда — а-а… А вот я — нет. Я скажу тебе, дружище, что я совсем… Я даже сомневаюсь в том, что передо мной сидишь ты, а не это… Не галлюцинация. Может это и не ты, Джил? Может со мной играет этот кусок камня, а кости настоящего Джила гниют сейчас, где — нибудь в ангаре Барьера?
Джил усмехнулся:
— Навязчивая идея, Сол?
— Идея, идея. У меня теперь, много хороших идей.
— Надо было оставить тебя на Оре. Закончил бы институт, стал бы умнее.
Они посмотрели друг другу в глаза и одновременно рассмеялись этой шутке Джила. Сол трясся от смеха, на его переносице появились капельки пота.
— Это ты. Объект не мог бы сказать такую бестактность. Он вообще — однобокое говно.
— Он с нами играет, Сол. Все эти сны не от любопытства или желания высказаться. Это игра. Он игрок.
— Так думаешь?
— Уверен. Теперь уверен.
— А в том, что Заря жива, тоже уверен?
Джил не ожидал этого вопроса, запнулся и, спустя несколько секунд, сказал:
— Он лжец. Он сбивает нас с толку. Заря жива, я — знаю.
— Знаешь… Ну и хорошо, раз знаешь. Значит ты единственный толстокожий из всех нас. Ни сомнений, ни… идей!
— Толстокожий… Есть у меня одна идея.
— Какая?
— Чтобы ты потом перестал спать? — Джил рассмеялся: — Так — догадки. Не буду об этом говорить.
— Не ломайся. Начал, так говори! А то взяли моду. Дерзкий Су тоже, начнет говорить, а потом слова из него не вытянешь.
— Дерзкий Су, это кто?
Сол замолк, долго смотрел в глаза Джила, потом неуверенно, заговорил:
— Это друг. Как бы. Из снов. Галлюцинация. В общем — вздор!… Я тут все думаю, Джил. Вот закончим с Объектом, отключим Барьер, может и пройдет это все? — Сол провел рукой по своему лицу: — А?
— Пройдет.
— Была у меня на Оре невеста, но ее родители, знаешь ли, не очень меня жаловали. Теперь примут, как родного — героя! Но здоровый герой лучше кривого. — Сол говорил и звуки его слов получались уродливыми, как если бы язык не умещался у него во рту.
Джил молчал какое — то время, наблюдая за тем, как Сол пьет из своего бокала, вытирает рот рукавом комбинезона и чем — то недовольный, морщится, всматриваясь в прозрачное вино. И тогда он рассказал Солу о Малыше. Сол долго смотрел на Джила, кося своим правым глазом куда — то в сторону, потом изрек:
— Ты в это веришь?
— Это просто камень.
— Я тебя не об этом спросил. Я спросил веришь ли ты в то, что Барьер живой?
— Нет.
— Как — то ты не очень уверенно это сказал. Ну, ладно.
— Лория могла бы нам рассказать о нем.
— Ничего бы она нам не рассказала. Да и зачем? — Сол пригубил свой бокал — тонкая струйка вина вытекла из его перекошенного рта и устремилась по подбородку, к голой, потной шее.
— У тебя таблетки Гуэна еще остались?
Поставив бокал на стол, Сол заговорил, словно не слышал вопрос Джила:
— Какая теперь разница — живой он или не живой? Ты, что правда думаешь, что Объект отпустит нас, если мы отключим Барьер? Да он прикончит нас сразу! Хе. Мы сдохнем без Барьера, мучительно сдохнем. Грязно сдохнем. Он, видите ли, нашел такого же, как он сам! Встреча двух родственничков. А мне плевать, что он там нашел, этот кусок дерьма! — Сол выкрикнул последние слова в лицо Джила, как будто тот с ним спорил: — Слышишь? Плевать! Тоже мне — одинокий путник, измученная душа. А мы как? Мы? А Ос, Гуэн, остальные? Это, что? Неизбежные потери? Вот ему! — И Сол вытянув вперед руку, сложил пальцы в кукиш, крутил им перед носом Джила: — Вот! И ты твердо знай, что в тот момент когда ты допустишь мысль, что Барьер это Малыш — нам конец, крышка! И всем тем, кто родятся через шестьсот лет в наших мирах. Им тоже конец. Потому, что он вернется назад к Светилу и сделает из всех живущих идиотов! — Сол на мгновение замер, его перекошенное лицо застыло и, потом подавшись вперед, навалившись грудью на стол, он заговорил — тихо, задушено: — Я мочусь кровью, я превратился в развалину, еле хожу! Посмотри на меня, на себя, Джил. Давай сделаем дело, прикончим мерзавца и домой! А? Я не хочу сдохнуть здесь, стать кретином! Домой! А, Джил? Домой. — И он затрясся от почти истеричного смеха, замотал своей головой, словно смеялся над забавной шуткой.
