Галактическая разведка - Снегов Сергей Александрович (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
— Ты собираешься найти иной способ удовлетворять нужды зловредов?
— Вспомни: после объединения Земли, когда ни один человек уже не эксплуатировал другого, человечество в целом еще долго жило за счет иных, правда, неразумных существ. По Земле бродили стада коров и баранов, сновали куры и утки — их вели на убой, чтоб человек имел мясо. Синтетическое мясо наших заводов вкуснее животного, синтетическое молоко ароматней коровьего. Исчезла нужда в продуктах живых организмов — никто не разводит животных на убой. Нет ли похожего на это и у зловредов? Они стали на путь угнетения соседей, потому что нашли легкий способ удовлетворения потребностей. Может, мы откроем иные пути их удовлетворения, если, конечно, эти потребности жизненно необходимы?
— Мне кажется, ты рассуждением о потребностях в какой-то степени оправдываешь злодеяния зловредов?
— Ничуть. Понять — не значит оправдать. Можно понять и осудить. Оттого что раб приносит хозяину пользу, рабство не становится морально чистым. У зла есть верхушка и корни. Если срубить верхушку, не выкорчевывая корней, от них могут пойти новые побеги. Мы силой заставим зловредов смириться, освободим их невольников — срубим верхушку взращенного ими зла. А затем надо покончить с самой возможностью возникновения зла, а для этого разберемся, какие корни его питали. Если зловреды используют ткани живых организмов для собственной жизнедеятельности, они смогут заняться производством синтетических тканей и органов, мы охотно поможем им в этом деле.
— Одно скажу — превращение чертей в ангелов дело непростое.
— Как и обучение ангелов человеческому образу жизни. Однако, мы должны этим заняться.
— Вряд ли при нашей жизни мы увидим результаты.
— Я уже сказала тебе: мы строим политику на тысячелетия. Пусть увидят внуки — ради этого стоит постараться.
Я прошел к себе и разделся. Вспыхнул видеостолб. Ромеро опирался на трость посреди комнаты.
— Поздравляю с благополучным возвращением, дорогой друг! Не вставайте, я отлично вижу вас и в кровати, а пожать друг другу руки мы все равно не сумеем. Окажите мне честь встретиться со мной завтра.
— С удовольствием, но не вечером. Вечером меня ждут в Большом Совете.
— В таком случае, к обеду. Посидим вместе за столом, как в добрые старые времена. Кстати, вы не обиделись, что я не явился встретить? Вы понимаете, среди встречающих были особы…
— Понимаю, Павел. Завтра к обеду я буду у вас.
Он исчез.
9
До чего же она была прекрасна, милая зеленая Земля!
Я все утро бродил по улицам Столицы, поднимался над грядами ее домов, выбирался в окрестные поля и парки, выкупался в канале. Мальчишки из соседнего интерната с молчаливым уважением следили, как я вылезал: стоял октябрь. Нужно затеряться на три года в космических просторах, чтоб ощутить, как хорошо дома! Потом я снова возвратился в Столицу. Улицы были пусты. Прохожие встречались так редко, что оглядывались друг на друга — кого еще вынесло наружу?
Я присел в скверике на площади. Напротив стоял дом с навесом над первыми этажами, под этим навесом в последний приезд в Столицу я прятался от дождя. Я вспомнил незнакомую девушку с высокой шеей и широкими бровями, Мэри Глан, мы с ней тогда стояли рядом и она издевалась надо мной. Что с этой строптивой Мэри? В Столице ли она? Умчалась, как все, куда-нибудь на новостройку?
Кто-то сел на скамейку. Вначале я не обращал внимания на соседа, потом повернулся.
На скамейке сидела Мэри Глан. Появление ее до того отвечало моим мыслям, что я, растерявшись, молча глядел на нее.
— Здравствуйте, Эли! — сказала она. — Ведь вас зовут Эли Гамазин?
— Здравствуйте! — ответил я. — Да, я Эли Гамазин. А вас, если не ошибаюсь, зовут Мэри Глан?
Она не удивилась. Она спокойно кивнула головой.
— Какое совпадение, — сказал я. — Представьте себе, я только что думал о вас, и вот — вы появляетесь!
— Вы считаете это совпадением? Просто я пожелала встретиться с вами и просила Охранительницу навести вас на мысли обо мне. Я вчера встречала вас.
Мне стало смешно и досадно. Я успел в странствиях забыть, что на Земле командуют Охранительницы. Если это и было чудо, что я думал о Мэри, то чудо обыденное, технически подготовленное, еще деды потрудились, чтоб оно стало легко осуществимым.
— Итак, вы хотели меня увидеть, Мэри? Я все же настаиваю на своем: я тоже интересовался про себя, где вы. Что же мы скажем друг другу теперь, когда желания наши осуществились?
Она не торопилась с ответом. Впоследствии я узнал, что до нее не вдруг доходит, чего от нее ждут. Пока она раздумывала, я разглядывал ее. Я помнил ее некрасивой, но она была скорее хорошенькой, чем некрасивой. Единственным, что не вязалось с ее тонким лицом были широкие брови, но они нависали над такими темными задумчивыми глазами, что несоответствие пропадало. И при первой встрече я запомнил, что глаза у нее темные, но мне показалось тогда, что они темные от раздражения.
— Я виновата перед вами, — сказала Мэри. — Не знаю, почему я была с вами груба в Каире и на этой площади. Я решила: обязательно извинюсь, когда встретимся. Но вы улетели на Ору, а после в Плеяды и Персей… Ну, вот вы вернулись и я извинилась!
Она встала, но я задержал ее. Мне захотелось пошутить.
— А знаете ли, что перед отлетом я запрашивал Справочную о нашей взаимной пригодности?
Мэри решительно не хотела смущаться.
— Да, знаю. Я знаю также и то, что мы ни с какой стороны не подходим друг для друга. Всего доброго, Эли.
Я больше не решился задерживать ее. Я сидел на скамейке и смотрел ей вслед. О Справочной она соврала, Охранительницы не выдают личных тайн. Потом я сообразил, что Мэри, очевидно, тоже запрашивала обо мне и потому знает, как мало у нас соответствия. Она для того и удалилась, чтоб я последующими вопросами не выведал ее маленького секрета. Мне было жалко, что она ушла.
— Вы не забыли, что вас ждет друг? — сказала Охранительница голосом старика.
Вызванная авиетка появилась немедленно, но я опоздал к Ромеро на полчаса.
— Я хотел лететь вам навстречу, — сказал он, сердечно обнимая меня. — Справочная доложила, что вы замечтались на одной из столичных площадей. Куда же мы с вами, юный многострадальный Одиссей? До обеда еще часа два, если, конечно, вы не желаете подкрепиться пораньше.
Он держался так непринужденно, словно никогда не было у нас споров. Я охотно поддержал этот тон. После того как Ромеро потерпел провал на Земле, ему, очевидно, было неприятно показывать, что он помнит былые стычки. Мы не провели вместе и часа, как я убедился, что он охотно возвращается к нашей борьбе, даже иронизирует над нею.
— Пойдемте на гребень Центрального кольца, — сказал я. — Оттуда великолепнейший вид на Столицу.
— Отлично. Любоваться Столицей я готов ежедневно, сегодня к тому же ясный день.
Пока мы поднимались на крышу, я украдкой присматривался к Павлу. Все мои знакомые стали иными, я еще не привык к их новому виду.
— Давненько мы не виделись, — сказал Ромеро, улыбаясь.
— Всего два с половиной года.
— Нет, мой друг, целую эпоху. Мы простились в одном социальном времени, повстречались в другом. Счет времени правильнее вести по событиям, а не на часы. Пустое время кажется коротким, крохотный же отрезок, нашпигованный происшествиями, растягивается.
— Событий произошло много.
— Произошла революция, друг мой. А если власть не перешла из рук одного класса к другому, как совершалось у предков, так лишь потому, что давно не существует классов. Это, впрочем, не умаляет совершившегося переворота.
— Вы это называете переворотом?
— Вы считаете меня неправым? До сих пор мы жили лишь для себя. А попробуй ныне осуществить что-нибудь, специально полезное одному человечеству — Большая еще поразмыслит, не повредит ли это народам, которых мы надумали опекать.
Я понимал, что он не столько вызывает меня на спор, сколько отделывается от накопившейся горечи.
