Зов странствий. Лурулу (ЛП) - Вэнс Джек Холбрук (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
«Даже так? Посмотрим, посмотрим!» Монкриф взял конверт и вынул из него десять сольдо, а затем листок бумаги. Взглянув на листок, он громко объявил: «Здесь написано — Фрук!» Монкриф обернулся к девушке, стоявшей посередине: «Если ты — Фрук, у тебя на пальце должно быть кольцо с рубином. Так ли это?»
«Нет! — ответила девушка. — Я — Плук! У меня на пальце — кольцо с изумрудом и крест. К сожалению, этот господин опять ошибся».
Эван Достой взял девушку за руку и в замешательстве уставился на изумруд и на нарисованный им самим крестик. Дернув себя за рыжую бороду, взглянул вверх на Монкрифа и пробормотал: «Ничего не понимаю! Но играть больше не буду».
«Не упрекайте себя! — утешительным тоном произнес Монкриф. — Я, например, считаю, что вы проявили отвагу и похвальную настойчивость. О чем тут еще говорить?»
Достой только крякнул, повернулся на каблуках и ушел.
Монкриф обратился к трем девушкам: «Снова на барабаны, будьте любезны! Пример господина Достоя вдохновил других игроков, они ждут своей очереди! Кто следующий?»
В Шватцендейле явно боролись противоречивые побуждения. Настал ли, в самом деле, желанный миг отмщения? Или следовало оттягивать развязку, чтобы она произвела еще более драматический эффект? Он склонялся то к одному, то к другом ответу, но в конце концов поддался влиянию сентенции поэта Наварта: «Пользуйся возможностью, пока она не воспользовалась тобой!»
Шватцендейл протиснулся вперед. «На этот раз играть буду я! — заявил он Монкрифу. — Я разработал математическую формулу, согласно которой мне следует предпринять пять попыток, увеличивая ставку с каждой попыткой. Таково мое намерение. Вы не возражаете?»
Благодушно улыбаясь, Монкриф поклонился: «Нисколько не возражаю и предоставлю вам возможность проверить свою формулу. Сколько вы поставите?»
Шватцендейл положил на сцену несколько монет: «Моя первая ставка — в точности четыре сольдо и семьдесят шесть грошей».
Монкриф посмотрел в небо и слегка нахмурился: «Странное число! Подозреваю, что оно имеет какое-то тайное символическое значение».
«Вполне возможно, — согласился Шватцендейл. — Я готов».
«Хорошо! Живо, девочки! Кружитесь, пляшите — пусть деньги льются, как вино!»
Девушки выполнили танцевальную процедуру и выстроились на краю сцены.
«А теперь мы проверим справедливость ваших расчетов! — воскликнул Монкриф. — Выберите девушку и скажите, как ее зовут!»
«Любопытно! — пробормотал Шватцендейл. — Кто же она? Фрук, Плук или Снук?» Взглянув на листок бумаги, который он держал в руке, механик объявил: «Я выбираю Фрук. Она стоит посередине!»
Фрук показала руку с рубиновым кольцом. Монкриф развел руками: «Похоже на то, что ваша формула работает! Вы совершенно правы!» Он уплатил Шватцендейлу обусловленную сумму: «Что теперь?»
Шватцендейл сверился со своими заметками: «Теперь ставка должна быть в десять раз больше — сорок семь сольдо и шестьдесят грошей».
«Опять же, странная сумма! — задумчиво сказал Монкриф. — Вы намерены каждый раз увеличивать ставку десятикратно?»
«Именно так, — подтвердил Шватцендейл. — Начинайте следующий раунд!»
«Как вам будет угодно». Монкриф подал знак трем девушкам: «Гоп-ля! Еще разок! В хоровод… и разбежались… и гурьбой, кружась, смешались… и вышли к зрителям. Вот и все, молодцы!»
Девушки снова выстроились на краю сцены. Шватцендейл сказал: «Я заявляю, что Плук, с изумрудным кольцом — крайняя слева!»
Плук продемонстрировала изумруд. Монкриф крякнул от досады: «И снова вы угадали! Сколько я вам должен?»
«Сорок семь сольдо и шестьдесят грошей».
«Да-да, именно так, —Монкриф вздохнул. — Заплачу вам сорок восемь сольдо, чтобы никто не подумал, что я мелочный скупердяй. Оставьте сдачу себе».
Шватцендейл покачал головой: «Условия математического прогноза не допускают никаких неточностей! Вот сорок грошей сдачи — и теперь мы перейдем к третьему раунду».
Монкриф погладил подбородок: «И ставка снова увеличится в десять раз?»
«Разумеется! Теперь я ставлю четыреста семьдесят шесть сольдо — и никаких грошей!»
Плечи Монкрифа опустились. Он кашлянул три раза и постучал себя в грудь, тоже три раза. В глубине сцены Сиглаф и Хунцель опустили висящий на цепи гонг и ударили в него тяжелыми молотами. «Очень сожалею! Девочки отработали дневную норму, им нужно отдохнуть! — заявил Монкриф. — Но не унывайте! Самым азартным игрокам мы предлагаем новую игру. Позвольте обратить ваше внимание на резервуар, установленный рядом с помостом. Теперь с него сняли чехол, и вы можете видеть, что он заполнен вязкой субстанцией, напоминающей грязь, глубиной полтора метра. Этой особой емкостью заведуют наши храбрые клуты, Сиглаф и Хунцель — они помогут нам устроить новое состязание».
Вермира соскучилась, стала оглядываться по сторонам и спросила Гарвига: «Тебе не кажется, что мы провели здесь достаточно времени? По-моему, пора уходить!»
Джосс Гарвиг вздохнул и выдвинул осторожное предположение: «Может быть, новое соревнование окажется забавным?»
«Фу! Что забавного в том, чтобы возиться в грязи? Подозреваю, что они намерены потакать болезненным сексуальным фантазиям вульгарных бездельников!»
«Надо полагать, так оно и есть», — Гарвиг снова вздохнул.
Вермира сухо кивнула: «Тогда пойдем. Мирль? Тиббет? Мы уходим».
«Пойдем — мне тут давно надоело», — отозвался Мирль.
Вермира смотрела то направо, то налево: «Где Тиббет? Нет, это просто безобразие! Мы как раз собрались уходить, а она куда-то пропала!»
Мирль тоже посмотрел по сторонам и произнес старательно озадаченным тоном: «Ах да, теперь я припоминаю! Она куда-то ушла с Мироном».
Вермира ошеломленно уставилась на сына: «Что? Она мне ничего не сказала! Куда они пошли?»
Мирль пожал плечами: «По-моему, они упомянули «Грот любви» — хотя я не уверен, что они не пошутили. Тем не менее, такую возможность нельзя исключить! Насколько я помню, Мирон заметил, что они, может быть, где-нибудь поужинают, и что поэтому не следует беспокоиться в том случае, если они вернутся поздно вечером».
Некоторое время Вермира не могла найти слов. Взяв себя в руки, однако, она набросилась на супруга и дала ему беспрекословные инструкции. Джоссу следовало немедленно выяснить, куда именно сбежала распутная парочка. Мирону следовало сделать строгий выговор, а Тиббет подлежала заключению в каюте «Фонтеноя».
Джосс Гарвиг в принципе согласился с таким планом действий, но указал на некоторые практические трудности, связанные с его осуществлением. В конце концов, после того, как ему не помогли ни уклончивость, ни логика, он просто-напросто отказался выполнять указания Вермиры. Та воскликнула: «В таком случае я найду их сама, во что бы то ни стало!»
«Каждый из нас выполняет свой долг так, как он его понимает», — философски отреагировал Гарвиг.
Вермира решительно вышла на ярмарочный двор и стала смотреть по сторонам. Многие из окружавших ее обывателей явно не относились к элитарным слоям местного общества, а некоторые даже отличались довольно-таки вульгарными манерами. Один из последних, чернобородый нахал разбойничьей внешности, приблизился к ней самодовольной переваливающейся походкой и поинтересовался, чем он мог бы ей помочь. Вермира поспешила вернуться к Гарвигу.
Тем временем Монкриф разглагольствовал перед публикой: «Извольте заметить, что вдоль края резервуара устроен помост. Этот помост — наша игровая площадка. В дальнем конце помоста между двумя столбиками подвешен гонг. Цель игрока заключается в том, чтобы добраться, начиная с отмеченного безопасного стартового поля на ближнем конце помоста, до его дальнего конца, и ударить в гонг. Тот, кому это удается сделать, выигрывает ставку. Но у него на пути возникает препятствие! Посреди помоста стоит одна из отважных девушек-клутов, Сиглаф или Хунцель. Она постарается воспрепятствовать продвижению игрока и не допустить его к гонгу. Ей не разрешается пинаться, драться кулаками, отпихивать игрока задом, кусать или душить его. Изначальная ставка — десять сольдо. Если игрок ударит в гонг, он выиграет сотню сольдо! Но если его сбросят с помоста в грязь, он потеряет свою ставку.
