Чардаш заводных игрушек (СИ) - Архонтова Вероника (книги бесплатно читать без txt) 📗
— Никого не осталось.
— В смысле? Все умерли?
— Ушли.
Вокруг возвышались отделанные мрамором колонны, вокруг статуи святого Иштвана виднелись бронзовые барельефы. Все так и лучилось величием и красотой, столь не вязавшимися с образом города снаружи.
— Куда?
— Прочь. Отвернулись от Господа, привлеченные демоническими посулами. Никого не осталось. — Агнесса покачала головой. — Да, можно сказать, что все умерли. Это будет правдой. Утратили надежду на спасение.
— А ваша дочь?
Глаза статуи, казалось, следили за ними, сурово смотрели святые с витражей, неодобрительно морщился король Иштван на барельефах, даже Господь взирал на непрошенного гостя искоса.
— Я вырастила ее. — Она подняла руку с розой. — Не отреклась от нее, хотя она и была рождена во грехе. Лишь для того, чтобы потом она отреклась от меня.
— И она ушла так же, как другие?
— Так же, как и другие. Я совершила ошибку. Я хотела спасти ее. Но, рожденная грехом, она была грехом.
Здесь, в пространстве фантазии, на лице Агнессы вновь проступила былая красота, разгладились морщины, исчезла седина, и кудрявые рыжевато-каштановые волосы блестящей волной ниспадали на плечи. И только глаза оставались теми же, мутно-карими, с лихорадочным блеском.
— Как же она согрешила?
— Впала во искушение. Отреклась от матери своей и от Бога своего. Я проклинаю тот день, когда родила ее.
Прекрасные точеные черты исказила гримаса отвращения. Капли крови падали на мраморный пол и исчезали.
— А ее отец?
— Ее отец был моим испытанием. Я его не прошла. Я думала, что Эмезе неповинна в моей ошибке. Но грех уже был в ней.
Ее голос эхом отражался от стен, разносился по огромному пустому залу.
— Вот как. — Дэниэл помедлил. — Роза у вас в руке. Зачем вы держите ее и раните себя?
— Я вырастила ее. Я не могу ее отпустить. Пусть она и бросила меня. Я выкормила ее своей кровью.
— Чему вы учили ее?
— Добродетели.
Кармайклу стало скучно, и он вынырнул.
***
— Она не может быть связана с убийцами, — отчеканила Агнесса. — Я все еще не понимаю, зачем вы пришли.
— Уже незачем. Я узнал все, что хотел, — ответил Дэниэл, направляясь к двери.
«Вот теперь нам точно нужно встретиться, Джани».
***
Берток ждал его на берегу Дуная, неподалеку от кондитерской со столь вкусной выпечкой.
— Итак?
— Она не была у матери, — покачал головой Дэн. — Я уверен, что ее проблемы с головой возникли именно из-за этого, но непосредственной вины матери тут нет.
Он помолчал, слушая шум города и вдыхая здешние ароматы.
— На данный момент я не могу сказать тебе наверняка. Единственный способ — проникнуть в ее голову. Там есть кое-что... но я не уверен, что это стоит открывать.
По небу мерно ползли белоснежные облака, ярко светило солнце, торопились куда-то прохожие. Город жил своей жизнью.
— Знаешь, что самое удивительное? Тот самый отец Эмезе, который бросил ее в детстве… это Ференк.
— Да, — произнес Джани с неожиданным спокойствием. — Мне следовало бы и самому догадаться. Если так смотреть... Она даже похожа на Ференка.
— Бригита Цсолт говорила, что Эмезе часто бывала у них дома. И при этом сам Ференк утверждает, что не видел ее с младенчества. Я уверен, что так и есть. Он мог просто не знать.
Мимо, хихикая, прошли две девчушки лет четырнадцати. Они держались за руки и с аппетитом уплетали голубоватое мороженое. Смешные завитки волос подрагивали от легкого ветерка.
— И если бы он знал, если бы поинтересовался, хотя бы посмотрел фото дочери в Сети, попытался выяснить, что с ней происходит, — он мог бы попробовать исправить ситуацию до того, как все скверно обернулось.
Что-то бормоча себе под нос, торопливо направился к своему автомобилю седовласый толстяк. Наверное, общался со своей ФРЭН.
— Я не собираюсь сдавать Эмезе в любом случае, пойми меня верно. Но я не уверен, что нужно оставлять ее на произвол судьбы. И поэтому я советуюсь с тобой. Я могу вскрыть нарыв. Последнее причинит ей боль, и, возможно, нарыв придется лечить. Или я могу оставить Эмезе в неведении о том, что она сделала. Как ты считаешь, что нужно делать, Джани?
— Я? — Джани моргнул. — Дэн, но ведь это ты у нас волшебный пророк. Откуда придурку вроде меня знать правильный ответ?
— Потому что ты ее любишь, а не я. И потому что тебе жить с этим дальше. Я не буду говорить о том, что нашел. Никому, кроме тебя. Тебе может показаться это нечестным. Но так уж выходит. — Он покачал головой. — Если хочешь, я могу принять решение за тебя. Но это тоже будет ТВОЕ решение.
Джани молчал, засунув руки в карманы куртки и уставившись на воды Дуная.
— Но ведь все еще неизвестно, она это сделала или нет, — сказал он. — Почему мы так решили? Нет алиби? Бардак в голове? Что значит «вскрыть»?
— М-м-м... Да, может быть, и не она, — кивнул Дэниэл. — В этом и выбор. Есть нечто такое, что даже в бессознательном спрятано от нее. И от меня. Я могу открыть эту дверь. И мы узнаем. Но если это то, о чем я думаю... Ты уверен, что стоит? В этом и заключается выбор.
— Нет, — ответил Джани. — Нет, Дэн, я НЕ уверен. Это как-то уже выходит за грань праздного любопытства. И вообще: сделать вид, что ничего и вовсе не было, сейчас кажется мне наиболее заманчивым вариантом. То есть, ты говоришь — можно все выяснить, и это не принесет ничего хорошего. А можно оставить все как есть — и от этого тоже добра не жди. Я правильно понял?
— Не так. Можно все выяснить, и если откроется то, чего мы ожидаем, — будет плохо. Очень. Если оставить все как есть, скорее всего, мы никогда ничего не узнаем.
Он помолчал.
— Ладно. Я понимаю. Я не буду требовать от тебя решения. — Кармайкл скривился и потряс головой. — Есть лишь один выбор. И этот выбор — узнать правду. Если эта правда окажется слишком болезненной для нее, ты побудешь с Эмезе, пока я не уменьшу ее боль.
Из голоса Дэниэла исчезли обычные добродушные интонации. Теперь за него говорил комплементант.
— Это может занять не один день, пойми. Если ты не готов, скажи сразу.
Джани с облегчением выдохнул — внезапно упавший на него груз ответственности заставил юношу ссутулиться.
— Да говно вопрос, — беззаботно ухмыльнулся он.
Глава 29. Открывая двери
Бессознательное Эмезе безошибочно вывело его к нужной двери.
Собственно, она была здесь одна, в темном подвале особняка Цсолтов, в заброшенной его части, затянутая паутиной, покрытая ржавчиной, запертая на семнадцать замков.
Вверху, в теплой, сухой и освещенной части ее бессознательного, осталась девочка Эмезе Тихи, задорно играющая с отцом: мама сказала ей, что нужно спрятаться, чтобы потом, когда придет время, сделать папе сюрприз.
И девочка затаилась, втайне переживая, а вдруг сюрприз не получится или папа не обрадуется ему.
Но мама уверила ее, что по-другому и быть не может, — и девочка Эмезе Тихи послушно стояла за портьерой.
Наверху все шло хорошо.
Только потому, что внизу, в сыром темном подвале дома Цсолтов...
...дверь, ведущая на Седьмой круг ада, была заперта.
***
Бригита сказала ей, что они — семья. Что теперь они всегда будут вместе. И Эмезе больше никогда не почувствует себя одинокой. Бригита слушала ее — слушала, не перебивая, часами сидела у нее на кухне, подперев голову кулаком, и слушала, слушала, слушала. И рассказывала — о своем детстве, родителях, о том, как вырос Пети и как Энр разбил коленку, о том, как готовить сырный суп и почему нельзя поливать кактусы. Они разговаривали, и стена, отделявшая Эмезе от окружающего мира, стеклянная стена, сквозь которую она никогда не могла пробиться, заспиртованная в собственной боли, — эта стена истаивала.
