Время взаймы (СИ) - Левин Александр Анатольевич (книги бесплатно .txt) 📗
В коридоре светло и приятно пахнет. Людей нет; на самом деле их нет не только здесь. Город рассыпается, милая, дурацкая Лана, людям больше не нужен город, и ты это знаешь не хуже меня. Остатки системы, змеи, пожирающие сами себя, из последних сил делают вид, что... что? Тсс. Об этом не говорят. Мы с тобой тоже не говорим.
Не говорим - и правильно делаем. У нас все в порядке. Экономика который год показывает небывалый рост. Никому нет дела ни до каких прав.
Фридман смотрит на Ромашку и ругает себя за то, что все-таки нарушил тишину.
- Что ты сказал?
В голосе металл. Он не уйдет, не сдвинется с места, пока не получит ответ. Так уж она устроена.
- Ну прекрати, малыш, пойдем.
- Что. Ты. Сказал.
- Ты сама все прекрасно понимаешь...
- Нет, не понимаю. Повтори.
- С кем и зачем ты собралась бороться? Головой подумай, пожалуйста, а не...
- А не?..
Изгибает бровь. Глаза сухие и страшные.
- Договори. Головой, а не...
- Света.
- Чем я обычно думаю, Антон?
Фридман злится. Ему неприятно. Ясно же - чиновники просто стараются показать, что еще зачем-то нужны. Как могут, так и пытаются. Все эти новые поправки на самом деле не стоят и выеденного яйца, ничего не будет работать и никто никого не притесняет. Все самые важные решения уже приняты. Приняты не людьми. Но поди объясни этому воину за социальную справедливость, что война давно закончилась.
- Пошли, хорошо? - Антон старается быть дружелюбным.
- Пес с ними!
- То есть тебе правда кажется, что это нормально? Сегодня у меня опять отнимают базовые права...
Дрожит, медленно вдыхает и выдыхает.
- А что будет завтра? Ты понимаешь, что говоришь? Все кончилось? Остались одни идиоты, хорошо, нормальные люди подключены и спокойно ходят под себя в башнях. Нет смысла говорить о правах на руинах? Что еще? А когда они завтра придут за мной, эти идиоты, что ты будешь делать?
Фридману не хотелось отвечать честно. Не хотелось говорить, что Платформа Действий не работает лет пятьдесят как, а если разобраться, то и не работала никогда. (Нельзя воевать с войной и угнетать угнетателей). Фридману не хотелось напоминать Ромашке о том, как она была рада поправке 51, не хотелось спрашивать, чем в таком случае женщины или третий пол на ее взгляд, отличаются от верующих и почему последних мы заклеймили с вящей радостью?
- Ты же понимаешь, что это крючкотворство? Уберем вот то, введем вон то? Давай без эмоций. Ну что мы можем сделать?
- Бороться.
- Конечно, ага. Еще раз. С кем и зачем? Ты ведь понимаешь, что...
Бесполезно. Выключилась, ничего больше не услышит. Будет бороться.
- Я буду бороться, Антон.
Будет сражаться.
- Я буду сражаться.
***
...Фридман давно не спал, на такое в той дыре, куда его выслали, не хватало ресурсов, а память, все, что осталось после экстренного погашения кредита, он в последний раз сливал восемнадцать лет назад.
Проще говоря, сейчас спать было опасно. Проклятая мусорка, особенно без помощи регулировщика, может сожрать тебя с потрохами. Но другого выхода нет.
- Ты как, парень?
От белобрысого азиата с уродливым узором сетевого кода на лице невыносимо несло «открывашкой». Он наклонился к Антону чересчур близко и спросил:
- Готов встряхнуться?
- Готов.
- Спрошу еще раз. Точно готов? Ну, сам понимаешь... Спросить-то я должен.
В подвале, куда Фридмана привели инструкции Лапши, воняло сыростью и мочой. (Антон наказал себе больше никогда - и никогда значит никогда, старик - не возвращаться на свой остров, который стал похож на жуткое цифровое кладбище). Следуя за азиатом, имя которого уже и забыл, Фридман успел увидеть семь или восемь комнат, где в огромных креслах, не дающих возможности пошевелиться, в старомодных шлемах виртуальной реальности болтались такие же бродяги, как он сам.
- Эй, браток, ты на связи?
За все годы на регалитовых рудниках в голове Фридмана не было такого раздрая. Память пробиралась в сознательное, как вирус, как мерзкий мороз в остывший, брошенный хозяевами дом. Аватара Ромашки стоит, безвольно свесив руки вдоль тела, словно забытая ребенком кукла... Сейчас защиплет в глазах. Фридман сжал алогидролевую клешню, строго посмотрел в стеклянные от кустарных ноотропов глаза оператора и, стараясь придать голосу металлические нотки, сказал:
- Мне нужен именно сон. Больше никаких вопросов.
- Имплант у тебя старый, перегруженный... ну, я предупреждал. Может быть, есть смысл спокойно умереть, я почищу память, найду то, что тебе нужно, и верну, а так - хрен его знает, выберешься ли. Ты ведь...
- Не тяни. Твоя задача прошить сраный чип и пустить меня в верхний мир. Все. Дальше я как-нибудь разберусь сам. Уяснил?
Азиат хмыкнул и что-то быстро прошептал себе под нос.
- Чего?
- Ничего. Как скажешь, говорю. Друзья Эдика - мои друзья, - и резиново улыбнулся, что сделало его лицо похожим на жуткую восковую маску. - Закрывай глаза, браток. Сейчас все будет.
***
...Икиаквиик. Тащило сквозь чужие сны: миллионы осколков. Влажные фантазии, извращения, потаенные желания, глубинные страхи. Когда-то, сорок лет назад, пятьдесят лет назад, этих слоев было в сотни раз больше, тогда большая часть населения Земли еще нуждалась в том, чтобы спать. Тогда не было регулировщиков и не было народа верхнего мира.
Тогда люди еще взаправду боялись смерти.
- Антон, Антоша, где ты? - звонкий, детский голосок. Вот она, бежит навстречу, словно только и делала, что ждала его у окна, как с войны. Бежит, стрижка под мальчика, волосы неровно торчат в разные стороны. Глаза большие, худенькие плечи.
Фридман вдруг понимает, что одет в военную форму. А Ромашка подбегает, не успевает он и опомниться. Бросается на плечи, впивается губами в его губы, отрывается точно через силу, будто сражаясь с мощным магнитом, что-то шепчет, опять целует. На некоторое время мозг отключается. Нет никакой разницы, никакой чертовой разницы, сон сейчас или явь. Она рядом. Здесь, с ним, в руках, теплая.
- Ромашка...
В этот момент исчезает крыльцо, исчезает девушка, все исчезает.
- Ромашка...
Еще через секунду Фридман обнаруживает себя где-то далеко за пределами города, внизу, в нищих районах у разбитых железных дорог. Стальное серое покрывало тумана, пыль забивает нос. Здесь жили проклятые. Люди, которые отказались лечиться от самой главной болезни. Антон оглядывается - никого.
Над пустой дорогой, на погнутых перилах, на которые будто бы рухнуло с неба что-то тяжелое, мигает желтым одноглазый светофор. Но в окружении есть что-то неуловимо знакомое, он раньше был здесь, но когда и при каких обстоятельствах - хоть убей.
И откуда здесь электричество?
Впереди - строение, барак или что-то такое, длинное и невысокое, всего два этажа. Антон понимает, что ему нужно туда, в подвал.
Глава 3
Дверь автопилотируемого электромобиля открылась. Механический голос сказал:
- Вы прибыли на место назначения. Спасибо за использование услуг Первого логистического центра. Оплата будет списана с вашего личного счета. Удачного дня!
Было жарко. Я вылез из машины, огляделся. Затем почти инстинктивно поднял голову, приложив ладонь козырьком ко лбу и все равно сощурился от яркого солнечного света. Далеко в небе, над городом, как хищные птицы, кружили маленькие черные точки - полицейские дроны.
И то, что я не могу разглядеть их с такого расстояния, совсем не значит, что они не видят меня. После погромов контроль усилен согласно правилам. (Правда лично я никогда не видел этих правил). Террористическая угроза третьего уровня - убивать вас мы будем только ради вашей же безопасности.
Но мне бояться нечего, нет, сэр. Ведь правда? Просто парень, обычный такой житель второго уровня, просто входит в старое, давно подлежащее сносу здание в нежилом районе у ненужных железных дорог и не возвращается. Кому какое дело? Нет никакой опасности. Нужно только убедить себя в том, что никакой опасности нет.
