Римская карусель (СИ) - Дельта Марк (бесплатные серии книг TXT) 📗
Марк ничего не ответил. Они лежали молча. Где-то в доме стучала ставня. На улице свистел ветер.
- Но почему, - снова заговорил муж, - он пытается сохранить жизнь не только ей, но и ее охранникам? Неужели из-за сострадания он готов подвергнуть всех нас такому риску?
- Может быть, - предположила Кальпурния, - он столь упрямо защищает свою точку зрения, потому что пытается скрыть от самого себя причину, по которой ему так важно не допустить убийства этой женщины.
- Иными словами, дорогая жена, - заключил Марк, - он все еще ее любит.
Кальпурния послала ему невидимую в темноте улыбку, к которой примешивалась некоторая горечь.
- Ты необыкновенно проницателен, возлюбленный Марк, - прошептала она.
***
Споры продолжались и через несколько дней в доме Тита Ульпия, на Длинной улице, пересекающей долину между римскими холмами Квиринал и Виминал. К тому времени клиенты Тита сумели выяснить, где живет Кассия Луцилла Пармензис, а также обнаружили нечто совершенно неожиданное. Оказалось, что уже две недели Кассия ежедневно совершает длинные пешие прогулки по улицам Вечного города, причем делает это в полном одиночестве.
- Совершенно необъяснимое поведение! - восклицал Тит. - И одевается она как-то неприметно, без присущего ей обычно изыска. Ходит в темных платьях и накидках. Издалека даже не подумаешь, что это женщина из знатного всаднического рода.
Александр молчал. В отличие от остальных "кентавров", он не находил поведение своей бывшей возлюбленной сколько-либо странным. Актер-орбинавт не сомневался, что Кассия таким своеобразным способом оплакивает его, Александра, ибо считает, что именно он погиб от ее руки в многоэтажном доме в Кордубе.
После длительных споров о допустимости насилия Александр наконец согласился на то, что в случае столкновения с отрядом Кассии "кентавры" не будут сковывать себя обязательством не проливать крови ее охранников. Однако это согласие он дал в обмен на обещание со стороны всех присутствующих не пытаться покушаться на жизнь самой Кассии.
Глядя на Александра, Тит невольно думал о том, что боги, наделив бесценным даром этого провинциала, каким бы добрым малым он ни был, сделали не совсем правильный выбор. Уж он-то, Тит, не стал бы довольствоваться профессией мима, если бы мог менять прошлое по своему усмотрению. Нередко погружался он в фантазии, воображая, какие мог бы совершить деяния, будь он орбинавтом. Александр, не стремившийся ни к каким свершениям, Тита безмерно удивлял. Уж если ему действительно так жаль всех людей, то пусть он хотя бы спасал их от пожаров, наводнений и эпидемий. Пусть бы делал что-нибудь, кроме того, чтобы их передразнивать, смешить и жалеть.
- У тебя уже разработан план? - спросил актера Ювентий, чей практический ум был до крайности утомлен бесконечными дискуссиями и разногласиями.
- В целом да, - ответил Александр. - Но для его осуществления нам необходимо снадобье, способное мгновенно усыпить Кассию. Это должно произойти так быстро, чтобы она не успела изменить явь. Можно ли раздобыть такое зелье?
- Я попытаюсь, - сказал Тит, сразу подумав про Лаис.
***
Гнет на сердце Кассии, вызванный событиями в Элевсине и Кордубе, оставался и после возвращения в Рим. Переживание отчужденности, запрета на лицезрение возрождающейся Богини-Дочери, а затем принесение жертвы Тайному Божеству наполнили гордую римлянку осознанием того, насколько мало значила ее воля в играх богов. Вера в собственное величие, знание того, что ей суждена власть над миром куда-то улетучились. Кассии не хотелось ни с кем разговаривать, она прекратила звать гостей, отклоняла приглашения, не ходила на ристалища и игры.
Порой она сутками не открывала рта, даже не отвечая на вопросы слуг. В такие дни Кассия могла говорить только со своей упорно молчащей терракотовой статуэткой.
- Довольна жертвой? - с мрачным вызовом спрашивала Кассия, обращаясь к божеству то в женском, то в мужском роде. - Радуешься, что лишил мой мир всякого смысла? Что же ты молчишь? В этом нет ничего нового. Ты молчала и двести лет назад. Получил жертву, так откройся же! Кто ты? Прозерпина, возрождающаяся из мертвых? Церера, давшая людям хлеб? Меркурий, вестник богов, решивший восстать, чтобы добиться более высокого положения на Олимпе? Кто же ты, мой кровавый покровитель?
Впрочем, на смену кратковременным вспышкам возмущения приходило полное безразличие к чему бы то ни было, включая личность и планы Тайного Божества. Кассия вдруг почувствовала, что скучает по Олуэн и по тем дням, когда она вдвоем с загадочной дочерью одного из многочисленных народов бриттов бродила по самым опасным местам Субуры, ничего не страшась. Куда ушла та окрыляющая, пьянящая уверенность в своей неуязвимости? Зачем был нужен Кассии этот вечно наступающий ей на пятки отряд телохранителей? Что удивительного в том, чтобы чувствовать свою безопасность, когда тебя везде охраняет отряд вооруженных воинов?
Кассии было необходимо восстановить веру в собственную неуязвимость, доказать и себе, и богам, что ей нечего опасаться со стороны простых смертных.
Где-то на окраине сознания мелькала мысль, что надо бы начать действия в отношении "кентавров", но додумывать ее Кассии не хотелось, и она откладывала всякие решительные действия на более поздние сроки.
Она начала совершать длинные прогулки, запретив слугам следовать за ней. Несмотря на это распоряжение, Дигон брал с собой двух-трех человек и ходил за госпожой, прячась за домами. Однако Кассия, как бы ни была она погружена в свои спутанные думы, однажды заметила слежку. Вернувшись в прошлое, она пошла другой улицей, сделала круг и сама застала врасплох своих слуг.
Пригрозив подземной тюрьмой в случае, если подобное неповиновение повторится, Кассия добилась того, что рабы больше не пытались навязывать ей свою заботу.
Пути ее следования не подчинялись никакому плану. Кассия шла бесцельно, не считаясь с тем, насколько опасны могли быть иные места и иные моменты суток. Постоянное хождение отчасти притупляло душевную боль, делая воспоминания отдаленными и оттого - менее мучительными.
Постепенно подспудно начали формироваться планы на ближайшее будущее. Бродя по Риму, Кассия думала о том, что, покончив с делами - в первую очередь это касалось "кентавров", - она снова отправится в Александрию. Один раз можно совершить превращение в Кассию Старшую немного раньше, чем обычно. Там, в великолепном музее наук и искусств, носящем скромное название библиотеки, ждали несметные количества еще нечитанных свитков. В свое время Кассия собиралась приступить к ним по возвращении из Сирии, но оттуда она спешно отправилась в Рим, узнав, что Зенобия объявила о независимости Пальмирской державы, и правильно рассчитав, что в скором времени на Востоке разразится война. Возвращаться в Александрию не имело смысла, так как в Египте уже несколько лет стояли войска Зенобии. До тех пор, пока царица Пальмиры формально признавала римское господство, и египетское зерно продолжало бесперебойно поступать в Италию, император еще мог терпеть подобное положение, но теперь этому пришел конец.
Когда однажды Кассия рассуждала таким образом, ее мысли прервала молния, за которой последовало несколько подряд ударов грома. Небо заволокло тучами, полил дождь. Его сильные струи, падая в лужи, разбивались на серебристые брызги. Прохожие попрятались под навесами домов. Кассия, накрыв голову куском серой паллы, продолжала идти, нисколько не заботясь о промокающей одежде.
- Только ты одна не боишься дождя? - прозвучал откуда-то сбоку и снизу тонкий голосок.
Кассия, обернувшись, увидела прячущуюся под кроной невысокой пальмы, дрожащую от холода девочку лет пяти-шести. Девочка уставилась на женщину зелеными глазами, кутаясь в платок и отводя крошечной ручкой золотистую прядь со лба.
