Программист в Сикстинской Капелле (СИ) - Буравсон Амантий (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
— Не сделал?! — возмутился Мишка. — Да ты глянь, как отец на него смотрел вчера за столом! Я как заметил, сразу почувствовал неладное.
— Так в этом не Доменико виноват. Он вообще не при чём. Тихо сидит в углу, пишет музыку. «Виртуозы» не виноваты в том, что своим голосом и внешностью невольно вызывают нечестивые помыслы у мужчин и женщин. Мы лишь музыкальный инструмент, а реакция слушателя зависит от восприятия и степени испорченности самого слушателя.
— Верно говоришь. Вот я страсть как люблю скрипку, а мой друг из университета её терпеть не может. Даже на шпагах из-за этого подрались!
— Нашли из-за чего драться, — присвистнул я. — Почти как я в Капелле.
Незаметно для нас обоих, мы с Мишкой разговорились и во время разговора обнаружили много общего: черты характера, интересы и даже музыкальные предпочтения.
Когда я было уже собрался в дорогу и внимательно изучал у себя в комнате карту местности, чтобы выступить в качестве навигатора для кучера, ко мне в дверь постучали. Открыв, я увидел Паолину, которая, как всегда, мило улыбалась.
— Чем могу помочь? — поинтересовался я.
— Отец просил позвать тебя. Говорит, серьёзный личный разговор.
— Опять? — вырвалось у меня стоном разочарования.
Ну вот, думал, хоть на экскурсию поеду, город посмотрю, так нет же. Вновь придётся разговаривать, да ещё знать бы, о чём на этот раз.
— Он очень просил, — с пониманием ответила мнимая сестра.
— Хорошо, а кто отвезёт маэстро? Ведь у него есть и другие пациенты, которые, вероятно, его ждут.
— А с маэстро поедет Стефано, он, как сам же и сказал, уже был во Флоренции и представляет, как туда добраться.
Делать нечего, пришлось отдать неугомонному сопранисту карту и проводить до кареты, после чего я поспешил в покои князя на очередное «собеседование на должность младшего аристократа».
====== Глава 50. Метаморфоза в коридоре ======
Что день грядущий мне готовит?..
А.С. Пушкин, «Евгений Онегин»
Погружённый в свои мысли, я шёл по коридору в сторону княжеских покоев. Стук каблуков сливался со стуком сердца, я просто сгорал от волнения, чувствуя себя так, как много лет назад, когда шёл по коридорам клиники, дабы узнать результаты анализов. Ожидал диагноз, а получил приговор. Ответил за нераскаянные грехи всех князей Фосфориных вместе взятых. Мне теперь было страшно представить, каким бы я стал, если бы не тот роковой случай. Похлеще старого развратного предка. Что ж, может, так нам всем и надо за наше патологическое помешательство на женщинах? Может, месть «титана Кроноса» была оправданной? О, нет, зачем я об этом сейчас вспомнил?.. Во рту пересохло, я почувствовал как наяву отвратительный запах медицинского спирта и резиновых перчаток. И почему-то вкус собственной крови… кажется, я прикусил губу. Слишком длинный коридор, будто туннель с ярким огоньком в конце, огоньком слабо теплящейся надежды. Или уничтожающим пламенем безысходности?..
В какой-то момент мне показалось, что я опять теряю сознание, а в следующее мгновение на меня вновь «снизошло», если это можно так назвать. Что ж, давненько такого не было, я уже и забыл про эти состояния — да и не до них было, когда столько событий и впечатлений: сначала изматывающие до обморока репетиции, затем стресс, связанный с премьерой, стресс и безумный страх перед неизвестностью, когда меня похитили, наконец навязчивая идея ревности и собственничества, будто язва, рванувшая скандалом в коридоре и неожиданным сердечным приступом у князя. Только успел прийти в себя, только успокоился, как опять: здравствуйте, дорогие глюки.
Маленькая, хорошенькая девочка в белом платьице, с чёрными вьющимися волосами и тёмно-стальными глазами, похожая на ту, которую я видел в последнем видении в «страшном доме», только помладше, лет пяти или шести. Она долго смотрела мне в глаза, а потом насупила брови и возмущённо воскликнула:
— Старый ты крокодил из болота! Я не хочу здесь оставаться! Я хочу мультик!..
Очнулся я в панике, в холодном поту, явно не соображая, где я нахожусь. Хорошо, что в коридоре не было Мишки или Паолины, они не были в курсе моих «глючных» состояний и наверняка испугались бы.
Не знаю, что тогда со мной произошло, но уважаемый синьор мозг, кажется, дал не хилый сбой и начал работать в каком-то другом режиме. И первой мыслью, сгенерированной этим серым извилистым другом, было: эх, «тыжпрограммист» Алессандро, какой же ты дурак, отказываешься от, возможно, лучшего подарка в своей жизни.
Что? Подарка? О, как же я раньше об этом не подумал! Не я ли с детства мечтал построить дерево и вырастить сына? Не я ли, ничтожный кретин, все эти годы страдал от невозможности иметь детей? Вспомни, Саня, легендарного папу Карло: он даже куклу из полена усыновил, а здесь мне предлагают живого ребёнка, и совершенно безвозмездно! Да, ребёнка, которого я получу и воспитаю, как своего собственного. Разве это не проявление милосердия и великодушия со стороны князя?
Прекрасно помню странную сцену в доме Альджебри, когда Доменика, играя с маленьким крестником Челлино, сокрушалась о том, что не имеет возможности стать матерью, но, судя по некоторым фактам, я понял, что эта невозможность не физической природы. Просто она готова была отказаться от этого ради меня. Так почему бы, опять же ради меня, тебе не согласиться на эту безумную афёру?..
Надо сказать, я давно уже задумывался о том, что неплохо бы по возвращении в наше время всё-таки построить полноценную семью. Я ничего не имел против усыновления и даже рассматривал идею воспользоваться помощью донора. Но меня при этом не покидала тревожная мысль: а вдруг я не смогу привыкнуть и полюбить чужого ребёнка? Да дело здесь даже не в неприятии, а в непонимании: трудно понять человека, которого знаешь лишь наполовину. А как я смогу узнать, кто таков этот анонимный донор? Чувство неизвестности всегда меня пугало, и эта мысль сильно омрачала мои светлые планы. В данном же случае ситуация совсем иная: ребёнок не будет мне чужим, поскольку в его венах будет течь фосфоринская кровь. Он станет мне как брат, как Мишка, которого я успел искренне полюбить, несмотря на его вспыльчивый характер. В самом деле, это поистине прекрасно, если моя Доменика родит мне сына с фосфоринскими корнями…
Вот с этой-то мыслью я и постучался в комнату князя, поднимая виртуальный белый флаг. Что ж, поздравляю, дорогой Пётр Иванович, вы победили: вам неплохо удалось промыть мне мозги. До вас это никому не удавалось.
Войдя в покои, я увидел, что Пётр Иванович, в бархатном халате, сидит в кресле и курит трубку. «Куда только Кузьма смотрит? , — возмутился я. — Ведь при таких проблемах с сердцем категорически нельзя курить!»
— А, явился, наконец, — с усмешкой сказал Пётр Иванович, впрочем, не вынимая трубки изо рта.
Если честно, меня это страшно раздражало ещё во время проживания в римской гостинице. Хоть князь, надо отдать ему должное, ни разу за всё время не напился, но зато частенько укуривался до состояния полной бессознательности, когда разговаривать становилось уже невозможно.
— Пётр Иванович, — с небольшим укором осторожно ответил я. — Почему вы курите? Доктор ведь…
— Больно он много понимает, этот ваш доктор, — перебил меня князь.
Нет, это бесполезно. В самом деле, кто я такой, чтобы давать советы человеку, для которого никто не являлся авторитетом? За исключением, может быть, Петра Первого, но он на тот момент, к сожалению, уже умер и не мог повлиять.
— Может, доктор и недостаточно компетентен, но я обладаю достаточными знаниями, чтобы утверждать, что табак не просто вреден, но даже опасен при подобных проблемах с сердечно-сосудистой системой, которая, надо заметить, является нашей фамильной «ахиллесовой пятой».
— Ну опасен, тебе-то что? — вновь горько усмехнулся Пётр Иванович.
— Не издевайтесь надо мной, — холодно ответил я. — Ведь я прекрасно к вам отношусь. Тем более, я извинился перед вами и признал свою вину. И испытываю благодарность за всё, что вы для меня сделали… и собираетесь сделать, — последнюю фразу я сказал тихо, и мой голос дрогнул.
