Программист в Сикстинской Капелле (СИ) - Буравсон Амантий (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
— Теперь ты понял, почему я хотела сбежать? — с укором посмотрела на меня Доменика.
— Похоже, я понял это слишком поздно. На тот момент я пребывал в эйфории и даже подумать такого не мог. Но побег — не лучший выход. Надо стоять до последнего, а если уж проигрывать войну, то с честью. В конце концов, даже если придётся сдаться…
— Сдаться? — возмутилась Доменика. — Так вот, что я скажу. Ни за что. Я не хочу этого. Не желаю, ненавижу. У меня в юности был опыт с полноценным мужчиной, который ничего не дал мне! Ничего, он просто удовлетворил свои низменные потребности за мой счёт, даже не спросив, хочу я этого или нет! Я не хотела говорить об этом тебе, чтобы не огорчать и не разочаровать. Прости, Алессандро.
— Всякое в жизни бывает. Я ведь тоже мало на что способен, не уверен, что смогу стать для тебя хорошим мужем.
— Алессандро, — Доменика поднялась с кровати и положила руку мне на плечо. — Пойми, я ведь не требую многого. Поверь, ведь я люблю тебя. Только тебя!
— Наверное, как сестра любит брата, — вновь с болью в голосе отозвался я.
— Нет. Не может братское чувство вызвать столь недостойные и грешные помыслы, с коими я борюсь до сих пор. Или ты не слышал тех слов смятения, которые нечаянно вырвались из моих уст, когда я увидела тебя обнажённым? Поверь, этого вполне хватило, чтобы потом ты каждую ночь являлся во сне и… после чего я по несколько часов, в одной рубашке, босиком, стояла на каменном полу на коленях, со слезами читая молитву раскаяния.
— Что ты такое говоришь?! — опешил я. — На холодном полу несколько часов! А потом — здравствуй, цистит и прочие проблемы с почками? Ну зачем?
— Затем, что я страдаю от запретного чувства. Но я принимаю эти страдания, ибо Господь так наказывает меня за моё недостойное поведение.
— Любимая, не надо страдать. Ведь скоро наши чувства перестанут быть запретными. Мы обвенчаемся и будем всецело принадлежать друг другу.
— Если позволят, — с каким-то странным выражением лица заметила Доменика.
— В каком смысле? — не понял я. — Уж не думаешь ли ты… — тут меня внезапно осенило. — Оставайся пока здесь, а я пойду проясню некоторые вопросы, которые уже давно меня интересуют.
— Прошу, Алессандро! Только не сейчас! — взмолилась синьорина Кассини. — Князь в дурном расположении духа, да и ты не отстаёшь. Сейчас не время для серьёзных разговоров. Все устали в дороге, и спать давно пора. Вот приедем в тосканский дворец, отдохнёте и тогда уже спокойно поговорите под бокал хорошего вина, — Доменика подошла ко мне и, успокаивая, провела рукой по моей спине.
— Ладно, как скажешь, — проворчал я, оборачиваясь и обнимая возлюбленную. — Может останешься здесь, со мной? На второй кровати.
— Ну нет. А как же Стефано? Не оставаться же ему на ночь с Паолиной. Он хоть и кастрат, но иногда ему в голову всякое приходит, — как могла, объяснила Доменика.
— Согласен. Перепад гормонов никто не отменял, — вздохнул я, вспоминая позавчерашний инцидент с Сильвио, который, скорее всего, и был вызван гормональным сбоем. — Иногда сам от себя не ожидаешь… Особенно когда устал и в депрессии.
— Вот поэтому сейчас не лучшее время для разговора. Пойду спать. Завтра перед выездом позанимаемся вокалом, если смогу найти свой спинеттино в сундуке с музыкальными инструментами. Он где-то на самом дне лежит.
— О, я буду с нетерпением ждать всю ночь, — улыбнулся я. — Ну если не найдём спинеттино, попросим Стефано, чтобы аккомпанировал нам на лютне, а мы будем петь дуэт. Доменика, — я остановил возлюбленную, когда она уже вышла за дверь. — Возьми вот коврик, нам он не нужен, а ты хоть положишь себе под колени, когда будешь читать молитву, — с этими словами я скрутил коврик и отдал возлюбленной.
— Я люблю тебя, Алессандро, — улыбнулась Доменика и, поцеловав меня в щёку, поспешно удалилась в свою комнату.
Комментарий к Глава 47. Гроза надвигается Коммитить – фиксировать изменения
Console.WriteLine(Crows.Count)
====== Глава 48. Концерт в карете, итальянская партия и брачный приговор ======
Поздно вечером, когда я уже погасил свечи, лёг в кровать и начал уже засыпать, устав от утомительной дороги, в комнату с нервным смехом вломился Стефано и меня разбудил.
— Эй, совсем совесть потерял! — проворчал я, зажигая подсвечник на прикроватном столике.
— Прости, Алессандро, но меня просто распирает от переполняющей меня радости! — тихо воскликнул сопранист, резкими движениями расстёгивая пуговицы на одежде и доставая из своего сундука ночную сорочку. — Твой отец сказал, что одобряет моё желание жениться, и завтра я попрошу у него благословение на брак с твоей сестрой!
— Поздравляю, — усмехнулся я. — Ещё уехать не успели, а ты уже невесту себе нашёл. Ты и правда любишь Паолину?
— Она хорошенькая и добродетельная, — улыбнулся Стефано. — И потом, она ведь всю жизнь прожила в Риме и прекрасно знает «виртуозов». А кто из русских девушек согласится выйти за такого как мы?
— То есть, брак по расчёту, — отметил я. — Но что сказала Паолина? Она согласна?
— Князь сказал, что это дело десятое, — как попугай, тараторил Стефано, разглядывая себя любимого в зеркале.
— То есть, тебе наплевать на чувства твоей будущей жены? — предположил я.
— Почему? Но ведь… — Стефано хотел возразить, но, видимо, «тригонометрическое уравнение не имело решений» — не нашёл аргументов. — Слушай, не знаю.
— А вот я знаю. Так нельзя делать, Стефано. Поговори сначала с Паолиной, и только тогда, когда убедишься, что она не против, уже проси разрешения на брак с ней. Потому что если ты ей не нравишься, то мучиться потом будете оба.
— Что-то я тебя не узнаю, — заметил Стефано, надевая рубашку и с обеспокоенным лицом приближаясь ко мне. — Ты какой-то странный. Что случилось? Не хочу никого обидеть, но ты и твой отец всю дорогу вели себя как…
— Как кто? — с горькой усмешкой поинтересовался я.
— Как два горных барана во время брачного сезона. Думал, подерётесь в карете, — Стефано опустился на корточки у моей кровати и взял меня за руку. — Прости.
— Эх, старина, — вздохнул я, приподнимаясь на локтях. — А ведь ты прав. Так и есть.
— Но это весьма странно для тебя. Такое поведение несвойственно «виртуозу».
— Это неудивительно. Меня ведь воспитывали не как «виртуоза» — женственным и манерным, а как простого парня.
— Дело не в воспитании, а в физических отличиях. Ты реагировал как мужчина. Очень ревнивый и агрессивный мужчина.
— Думаю, это из-за того, что я впечатлителен: я впитываю эмоции других людей, как морская губка.
— Может быть. Просто я не понимаю причины. Из-за кого конфликт? Паолина ведь ваша общая родственница, твоя сестра и дочь князя. А больше ни о ком я не знаю.
— Ты сам не видишь? Перемотай в голове всю сегодняшнюю поездку, и у тебя не останется вопросов.
— Так это правда? — удивился Стефано, укладываясь на соседнюю кровать. — Дон Пьетро влюблён в твоего Доменико? О, но это так неожиданно! Я думал, это Сильвио придумал! Что ж, я не удивлён: Доменико поистине прекрасен, не то, что мы с тобой, — усмехнулся певец.
— Ох, Стефано, я и сам пребываю в ужасе, но это так. И я не знаю, что теперь делать. Ведь я пешка в его игре.
— Пешка вполне может стать ферзём, если пройдёт всю доску до конца, — напомнил мне великий математик. — Ещё не всё потеряно. К тому же, Доменико любит тебя. А это не тот человек, кто разменивается по мелочам.
Очень долго я не мог уснуть. К середине ночи я решил выйти на улицу и подышать свежим воздухом, хотя последний вряд ли можно было назвать таковым из-за загрязнённости помоями.
Когда я вернулся, Луна на полную мощность освещала комнату, а дорогой друг Стефано во сне обнимал подушку. Одеяло валялось на полу, рубашка задралась до талии, а сам «виртуоз» в отчаянии и со слезами умолял мнимую возлюбленную о согласии.
— Стефано! Алё! — крикнул я, тряхнув сопраниста за плечи. — Просыпайся, тебе, кажется, опять русалки приснились!
