Агитбригада - А. Фонд (бесплатные серии книг txt, fb2) 📗
Сверху набросил выданное сердобольной Кларой солдатское одеяло. Заложив дверь на засов, я вытащил кусок колбасы, краюху хлеба и два яйца из «реквизита» Зубатова, и принялся обстоятельно ужинать. По мере уничтожения запасов, жизнь, казалось, начинает налаживаться. Уже буквально через полчаса я весело насвистывал фривольный мотивчик из Шарлота.
Очевидно от запаха колбасы под полом зашебаршило. Причем точно не мышь.
«Крыса», – расстроенно решил я. И вот как теперь спать? Она же ночью и укусить может. А если не одна?
Нет, я не боюсь всего этого, но не хотелось бы какую-то заразу подхватить. В эти времена, я помнил, с медициной было очень плохо. Да и где тут, в глухом селе, медицина эта?
Ну и что же мне теперь делать? Проситься к товарищам не вариант, не пустят, да и засмеют. Ночевать в фургоне – холодно.
И тут я сообразил. Когда мы подъезжали, я заметил на улице кота, молодой, почти котёнок. Но мне важно, что он будет мяукать, плюс запах. Крыса точно на запах кота не полезет.
Задумано – сделано. Сгонял на улицу, и уже буквально через пару минут сидел на своей «постели», держал кота на руках, гладил его и улыбался его тракторно-мерному урчанию.
– Как тебя зовут? – спросил кота я.
Так как кот мне ничего не ответил, я ему сказал:
– Значит, буду называть тебя Барсик.
Барсик не возражал. Я немного ещё почесал его за ушком и приготовился ложиться спать. Завтра вставать хоть и не рано, но нужно подумать о том, где добывать еду. Здесь жить десять дней. Кормить меня в коллективе явно не намерены, а запасы Зубатова могут скоро и неожиданно закончиться.
– И вот что мне делать? – спросил я Барсика.
Но тот в ответ вдруг зашипел, выгнулся дугой, шерсть у него на загривке встала дыбом, глаза засверкали. Царапая мне руки, он принялся всё сильнее и сильнее вырываться. И уже не шипел, а буквально орал дурниной.
– Тихо ты чего? – попытался успокоить его я.
Но Барсик ещё сильнее зашипел, зарычал. При этом он смотрел куда-то мне за спину. Машинально я повернул голову и мои волосы тоже встали дыбом.
Можете себе представить, сидите вы в тёмной избе, свет только от тонкой коптящей лучины, и тут внезапно прямо посреди комнаты появляется призрак.
– Ты что за хрень такая?! – прохрипел севшим голосом я.
Глава 4
– Ты что, меня видишь? – призрак настолько удивился, что аж завис, словно ледяная сульптура, но замерцал ещё больше.
С виду он напоминал лишенный плоти голый скелет, примерно такой же, как был у нас в школьном кабинете биологии, но с тем отличием, что наш школьный скелет был вполне осязаем, хоть и слегка покоцан, из гипса, а этот выглядел словно кости на рентгеновском снимке. И вдобавок пошло мерцал, как невыключенная новогодняя ёлка первого января в полдень.
– В-вижу, – ответил я совершенно растерянно.
– Это невозможно! Ты человек!
На эту тираду я не нашелся что возразить, и поэтому просто пожал плечами и развёл руками.
– Ты не можешь видеть меня, смертный! – не унимался призрак-скелет, очевидно приняв мой жест за выражение крайней непочтительности.
– Но вижу, – примирительно сказал я. – Сам удивлён не меньше.
– Вон из моей избы! – проскрипел призрак, уставившись на меня пустыми глазницами.
Я подошел к нему и потыкал рукой. Рука свободно прошла сквозь.
– Да ты обычное привидение, – зевнул я, всяких «Охотников за привидениями» и «Сверхъестественного» я насмотрелся в той жизни столько, что ой, и вполне себе знал, что если их не бояться, то ничего они сделать не могут, ну максимум – это сбросить спичечный коробок со стола на пол. Спичечного коробка у меня не было, стола тоже, так что я не стал переругиваться с непонятным призраком, за день устал и вымотался с этим переездом очень, поэтому завалился на полати и уснул крепким сном.
Утром, едва только забрезжил рассвет, меня разбудил крик петуха. Горластая скотина устроилась под окном и орала во всё горло дурниной.
– Пшёл вон, дебил! – я выскочил во двор и пугнул наглую тварь.
Петух, грузно спрыгнул на землю, обиженно покосился на меня налитым кровью глазом и поскакал прочь, но недалеко. Там он вспрыгнул на небольшой плетеный заборчик и опять заорал не своим голосом. Я поднял гнилое яблоко и метнул в дебила.
Не попал, но петух позорно бежал. Поле боя осталось за мной.
Сделав свои дела, я вернулся обратно в затхлость старого помещения. Улёгшись на смятую постель, я повернулся на бок, намереваясь подрыхнуть еще часика два. Мои коллеги всё равно раньше обеда не проснутся, так что нет смысла суетиться и мне.
– Человек, эй! – призрак вновь возник и решил обозваться. В свете утренних лучей солнца он мерцал не так интенсивно.
– Отстань, дрыщ, – вяло огрызнулся я, настроение с утра у меня обычно ни к чёрту. – Дай поспать.
– Ты не должен меня видеть! – опять напомнил мне призрак, – это невозможно!
– Слушай, ты дашь мне поспать или нет?! – вызверился я. Заколебал уже этот пасторальный зоопарк, сперва петух, теперь вот этот с утра нудит.
– Ты что меня не боишься? – удивился призрак.
Вот привязался с утра!
– А что тебя бояться? – развернулся к призраку я. Сон пропал. Они с петухом разбудили меня окончательно.
– Ну как же.., – сказал призрак и замерцал более интенсивно, видимо, с целью попугать меня.
– И что дальше? – зевнул я и опять потыкал в рентгеновское мерцание рукой, – банальная рефракция и интерференция. Любой школьник знает.
– А знаешь, ты какой-то странный, как для человека, – сказал призрак. – Не боишься меня, не кричишь, в обморок не падаешь.
Я спорить не стал.
– А как тебя зовут? – спросил я, чтобы поддержать разговор. – Нормально же общаемся, а имени твоего не знаю.
– Енох, – важно надувшись, торжественно сообщил призрак скелета.
– Это что за имя такое?
– Так звали ветхозаветного святого! – проинформировал меня Енох. – Седьмое колено от Адама, между прочим.
– А меня – Генка, – сообщил я призраку имя хроноаборигена, в которого вселился позавчера. – Кстати, интересно, а ты давно здесь, Енох?
– Давно. Очень давно, – тоскливо прошелестел призрак.
– А наружу, во двор, выходишь?
– Увы, нет. Я привязан здесь. И моё существование ограничено стенами этой скорбной обители.
– То есть если завтра сельсовет снесет этот дом, то и ты исчезнешь? – уточнил я, и с подвыванием потянулся.
– Ну, рациональное зерно в твоих словах есть, Генка. Хотя и не совсем так.
– А как?
Призрак долго колебался, но в конце концов сказал:
– Здесь есть место, где я нашел свою смерть. Моя кровь когда-то пропитала доски. Понимаешь?
– То есть теоретически, если оторвать доску, то ты сможешь перемещаться вместе с нею? – заинтересовался я.
– Не знаю. Вряд ли, – забеспокоился призрак. – Ты явно что-то задумал, Генка.
– Да нет, я так просто спросил, – сказал я. – А вообще, я тут чуть больше недели поночую, и потом мы переедем в другое место, согласно графику. Так что не беспокойся, Енох. Твою тайну никто не узнает. Тем более, что кроме меня тебя больше никто не видит. А меня скоро здесь не будет.
Но призрак забеспокоился, замерцал. Очевидно, он долгое время уже находился здесь сам, и соскучился по нормальному общению. А тут появился я. Полноценный собеседник. И он аж воспрял. Но моё заявление, что я тут ненадолго, повергло его в шок. Я видел, что он остро боялся одиночества. Не хотел опять остаться сам в пустом ветхом доме.
Я прекрасно понимал, что творится у него в душе (если, конечно, у призраков души существуют. Ну или что там у них вместо этого), и не мешал. Пусть нормально отрефлексирует. Любое решение человек (или призрак) должен принять сам. Ну или должен думать, что сам.
Пока призрак предавался печальным размышлениям, я достал из торбы остатки колбасы, уже чуть подсохший хлеб, кое-как порезал всё это тупым перочинным генкиным ножиком и принялся за еду. Яйца и сало я пока ещё экономил, у них срок годности больше. Моментально нарисовался Барсик и прыгнул на импровизированный стол, который я соорудил прямо на полатях, где спал.
