"Зэ" в кубе (СИ) - Валерина Ирина (чтение книг txt) 📗
– Никак. Не нужно. – Кир вернул жёлудь, сожалея лишь о том, что этот мир повторит судьбу предшествующего. Жалко их было почему-то…
Йолупень раздумчиво принюхался, после чего впился в жёлудь острыми зубами. Кира передёрнуло.
Белк ухмыльнулся:
– Не жалей. Миров, как и идей, – без счёта. Если все прорастить, Мироздание рухнет. На вот, – втолкнул в пальцы очередную кандидатуру, – полюбуйся на технократию.
Среди тусклых звёзд плыл огромный металлический объект в виде тора, испещрённого множеством огоньков-иллюминаторов. Машины – антропоморфные, паукообразные, червеподобные – слаженно передвигались внутри, поддерживая работу реакторов, дающих свет и тепло.
– Создано Пси-Приусом для уничтожения звёздной системы кровного врага его клана – Ип-Нгуа. Но по завершении работ сопернику удалось заманить жаждущего мести Пси к ближайшей чёрной дыре и столкнуть за горизонт событий, откуда он и пытается выбраться последние двадцать тысяч зимарских лет. Понятно, бесперспективно, но пусть себе пыхтит, он ведь в принципе неубиваемый. А тор вполне исправен и ждёт своего создателя. Хочешь занять его место? Хочешь кочевать по галактике, превращая звёзды в сверкающую шрапнель плазмы?
Кир нахмурился. Очередные разрушители? Ну уж нет, воюйте сами.
Йолупень отшвырнул тороидный мир без сожалений.
– Ладно, тццц! А ну-ка этот глянь?
Глянул. Открылась крошечная планета, где ветер веял серую пыль по безжизненным плоскогорьям. То там, то здесь из скальной породы проглядывали кристаллы, переливающиеся всеми цветами радуги. Когда Кир вгляделся, один из них словно ответил на его взгляд вспышкой яркого света.
– Не заморачивайся, ему не до нас, он сновидит, – белк цокнул и дёрнул хвостом. – А вот его грёзы.
Кир увидел город: большой, с величественными зданиями, с проспектами и площадями. Огромная звезда бело-синего цвета уже стремилась к закату, но горожане –приземистые осьминогообразные существа с множеством гибких конечностей и добрым десятком глаз у каждого – не спешили по домам, а неспешно прогуливались в скверах и возле многочисленных прудов.
– Ха, вот и хозяин… Пока ещё хозяин. – Йолупень ткнул коготком в неказистую фигуру гуманоида, маячившую в скверике. Дряхлый старик возился с причудливыми инструментами, видимо, затачивая их.
– Как мило. Бог среди своих созданий. Скромное божество, – белк снова обнажил мелкие зубы в подобии улыбки. – Последние деньки доживает точильщик-то, а потом, глядишь, родится принцем крови. Мир уже практически твой, что хочешь, то и творишь. А надоело – раз! – и схлопнул пространство, и создавай заново, что пожелаешь. Нравится?
Не нравится. Скучно быть богом.
Множества миров сменялись подобно пёстрым узорам в тубе калейдоскопа. Планеты, извергавшие из своих недр лаву, где огненные существа ждали своего грозного подземного бога; заключённые в ледяной панцирь миры, где в перьях ветра кружили почти бестелесные обитатели, вознося молитвы к суровым небесам; элизиумы с поистине райским климатом, где жизнь проходила как вечный праздник; нити галактических трасс, по которым неслись в тисках анабиоза парсек за парсеком или же преодолевали немыслимые расстояния в мгновение ока существа, столь причудливые на вид, что Кир только диву давался. Поле разумной энергии, растянувшееся на десяток световых лет; космический червь, проглотивший в один приём звезду размером с Канопус; газовые облака, имевшие свою иерархию; кометные бои обитателей созвездия Волопаса – всё проходило перед взором Кира, но уже не увлекало. Он был сыт по горло и впечатлениями, и возможностями. В конце мелькнула довольная ухмылка рептилоида, одним щелчком по подобию клавиатуры потопившего целый континент, и Кир отвернулся.
– Мир так велик... И по большей части жесток. – Йолупень вздохнул с притворным сожалением и повалился в траву, демонстрируя туго набитое брюшко, покрытое густым белёсым подпушком.
– Ты подумай всё же. Мир-то мы тебе по-любому подберём, вон их сколько и все, ц-ц, неповторимые, – белк пренебрежительно взмахнул лапкой, указывая на дуб. – Тут же ж главное, чтобы ты захотел стать богом. А ты – не хочешь. Не станешь ты ману собирать, не твоё оно. Такие, как ты, от славы не подрываются.
Кир согласно кивнул.
– Верно, не нужна мне слава. И мирами править не хочу. Я ещё не разобрался, кто я есть и что могу. И чего хочу, пока не знаю. Мне нужно… к людям. К равным.
Йолупень хмыкнул:
– Может, и так. Тут я тебе не советчик. Ищи свою дорогу. Не пустой ты, слушай себя, все ответы в тебе.
Кир вздрогнул – белк почти дословно воспроизвёл слова Шав.
Йолупень блаженно потянулся, после чего сразу же резво вскочил и махнул бурой молнией на ствол дерева.
– Отлучусь ненадолго. Дела, тцц, наши грешные!
Сидеть в траве надоело. Кир по примеру неугомонного компаньона сделал небольшую разминку, с удовольствием ощущая, как играет сила в упругих мышцах. Потом пошёл по лугу – впервые за долгое время без цели, никуда не спеша и не ожидая угрозы.
Отойдя от дуба довольно далеко, долго смотрел на незаходящую звезду. Ни о чём таком… судьбоносном не думалось. Потом, когда затекла шея, улёгся в траву и пожалел, что не сделал этого раньше. Она ласково касалась тела шёлковыми ладонями и едва слышно пела о покое, пахнущем солнечным мёдом. Длинные её пальцы принялись сплетаться, медленно сводя над засыпающим Киром уютный кокон бесконечного сна.
– Тцццц!!!! Ну капец-ц-ц, уже и до ветру не сходить! Какого рожна ты тут разлёгся? Совсем, что ли, дурак – на лугу вечного покоя спать?
Разбушевавшийся белк скакал по Киру, разрывая прочные сплетения травы и вместе с ними – нити тяжелого дурманного сна.
Возвращаться из блаженного небытия не хотелось, но зверь не оставлял в покое: орал на ухо, тормошил, а пару раз даже нешуточно цапнул зубами за руку.
– Вставай, говорю, балбесина-а! А-а-а!!! Па-а-адъём!
«Голова кружится, а тут ещё этот орёт…». Кир медленно сел. Нити травы, прилипшие к спине и рукам, оборвались с печальным звоном.
– Очухался? Не сиди, поднимайся и топай! Топай-топай, говорю! Отсюда – и подальше. Раз ты в боги не возжелал, то этому миру больше нечего тебе предложить, кроме забвения.
– Куда топать-то? – Кир взлохматил волосы и ожесточённо потёр область трапеции, желая поскорее избавиться от противной тяжести в голове.
– А не знаю. Вали, короче, куда-нить, а то, тцц, тебя тут переварят очень скоро. У дуба корни знаешь какие – у-у-у-у! – Йолупень опасливо оглянулся. – Давай, молодняк, двигай, в движении – жизнь. Тутошний мир для постоянного проживания не приспособлен. Сюда уставшие от вечной жизни боги приходят спать. Обычно навсегда. Я прям щас умотаю в верхние миры. С собой не зову, потому как нигде особо не задерживаюсь. Подружку свою разыскиваю. Она по дурости в один из тех миров, которыми боги играют, запрыгнула, а выйти сама не может, тетёха. Говорил я ей, не слушай неспящих, держись от них подальше! Но разве ж они нас слушают? – Белк раздражённо взмахнул хвостом и подытожил: – Бабы – дуры. Она в историю вкрячилась, а я которую вечность подряд когти стачиваю, лазейки процарапывая. А только что ж делать, когда люблю её? Пусть и дурында – но моя.
Белк выдал серию диких прыжков – нервное возбуждение в нём уже переливалось через край – и заорал как оглашенный, тыча в небо когтистым пальцем:
– Опаа!! А что я говорил? Чуйка опять не подвела! Пора валить, пора!!
Кир едва успел перевести взгляд вверх, как звезда, качнувшись вправо-влево, будто запущенный маятник, резко рухнула за горизонт, и на мир навалилась кромешная тьма.
Йолупень верещал что-то невразумительное, накручивая градус собственной паники, но, судя по удаляющемуся звуку, двигался рассудочно и целеустремлённо – в сторону родимого дуба-защитника. Кир, ориентируясь на его визги, прокричал вслед:
– Рыжий, спасибо за всё! Подругу в мирах Эл Хима поищи!
Издалека донеслось:
– Спасибо, братан! Век не забуду-у-у!
