Разрушитель божественных замыслов (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой"
— А что ты от меня ждешь? — Не открывая глаз, ленивым голосом спросил Оригон. — Вызывай агента и пуст его награждают.
— Как ты не понимаешь, — заломил руки сын, — если этот агент останется ни причем, да еще награжденным, то тогда все шишки свалят на меня. Меня с позором уволят, а это удар по твоему престижу, — уколол он отца. Молодой человек снова заметался по кабинету.
— Все знают, что это по твоей протекции, я попал на это место. Он остановился и озлоблено посмотрел на отца. — Жирна скотина, с ненавистью подумал он. Вечно меня унижает и тыкает в мои промахи.
Толстяк усмехнулся, кое чему сынок научился от него. Да, будучи председателем комитета по безопасности, он смог продвинуть своего сына на это место, и его отставка больно ударит по его положению, недругов хватает, и они попробуют его подвинуть. Особенно будут стараться прогрессисты, им буду подпевать аграрники и социалисты. Сейчас все важные комитеты возглавляют консерваторы, в партии которых он состоял. Это крупные землевладельцы, члены старинных аристократических семей, финансисты и высшие военные чины. Патриарх ему не простит потерю такого важного комитета. Советники, которые сами хотят продвинуть своих отпрысков ему также не будут помогать. Если ты не можешь решать вопросы, то недостоин своего места. Это считалось позором и такой человек отвергался высшим обществом. Он и сам не раз поступал так. Межратор еще раз с сожалением подумал, как жаль, что у него только один сын. Дочь тверже и умнее этого дурака, который, как только обгадился, сразу прибежал к отцу. Папочка спасай! Но она замужем и решает другие вопросы.
— Сядь и не маячь перед глазами, — строгим голосом, с нотками раздражения распорядился Оригон Севеньрон.
— Сообщи в ССО, что связь с агентом потеряна, и, как только он выйдет на связь, вы его отзовете. А я попробую решить вопрос с компрометирующими материалами по нему.
Сын остановился, и посмотрел на отца, — только ты по быстрее давай, не задерживайся с материалами.
— Не беспокойся сын, расследование твоего провала я приторможу, — толстяк глумливо ухмыльнулся.
Когда сын покинул кабинет, Оригон поднялся с помощью миниатюрных анигравов, что поддерживали его тучное тело и полетел к столу. Развернул консоль голоэкрана и набрал длинный код. Ждал он долго, но межратор никуда и не спешил, как обычно, полузакрыв глаза и обдумывая предстоящий разговор, уселся в другое кресло. Наконец, из пустого экрана раздался вопрос.
— Чем обязана, уважаемый межратор?
Дорога домой. Детективная история
Я увидел Луминьяна, сидящего со скорбным выражением на лице и смотрящего на дымящийся котелок. При всех своих достоинствах магистр был скуповат и свои личные сбережения не тратил на приобретения продуктов.
Хотя всегда любил вкусно поесть за чужой счет. Поэтому я понимал его чувства, которые он испытывал, вдыхая запах жидкой похлёбки. Я даже предполагал, что она была без мяса.
Он поднял глаза и посмотрел на меня:
— Надо же, живой! А с глазом что?
Я вспомнил, что так и не удосужился полечить себя. Сначала залез в капсулу на спутник и, не включая ее уснул, потом меня отвлекли разбирательства, кто на кого напал. Ганга на Фому или Фома с Гради-илом на Гангу. Потом я пытал ее, что в обозах. И ее ответ удивил меня еще больше.
— Я не знаю, что в обозах, — ответила Ганга.
— Как так-то? Это ж твое приданное, и ты не знаешь, что там есть?
Девушка покраснела, отвела глаза и несмело ответила:
— Приданное собирал дед. Сказал, чтоб стыдно не было перед Тох Рангором. Степь ему обязана спасением Великого хана. Внутрь я не лазила. А в моей кибитке шелк с юга, речной и морской жемчуг. И, вообще, хочешь сам лазай и смотри. Я сама не знаю, что с приданным делать. — Она помолчала, — просто везу его, и все, — призналась она.
— Ладно, с этим разберемся. Фома, просмотри, что в повозках у Ганги и дашь мне потом подробный отчет. — Орк только кивнул.
Когда все немного успокоились и сели завтракать, разведчик, посматривая на меня, стал рассуждать о превратностях судьбы.
— Вот я думаю, милорд, как так получаетшя, что вше началошь ш Ваш, а Вы как бы и не причем? — Он пошевелил языком во рту. — Жубы раштут, — вздохнул он, вспомнив про них не к месту.
— Если бы кое-кто, не залез в мою повозку, — я посмотрел на орчанку, — то и не пришлось бы вам всю ночь ловить друг друга.
Девушка вскинула свои брови тоненькие как стрелочки (выщипывает она их что ли), но промолчала, посмотрела на меня и отвернулась.
— Так что все, мой друг, началось не с меня, тут ты ошибаешься. — Эльфар, словно соглашаясь, покивал, — вот и я говорю, вы вроде бы не причем. Только, ешли копнуть глубже, то пока Ваш не было, вше было шпокойно. А появилишь Вы, и пришло шумашештвие. Я шебе это объяшнить не могу.
— А что тут объяснять, — подал голос Фома. — Вон оно сидит это самое сумасшествие и делает вид, что она не причем, — орк кивком показал на орчанку.
— А я чего? Это ты полез в повозку и схватил меня, что мне оставалось делать? Я только защищалась. — Весь ее вид выражал оскорбленную невинность и в глазах пылало возмущение, появившееся от несправедливых упреков.
— А чего ты орала, как будто тебя резали?
— Я испугалась, что меня хотели взять силой, вот я и закричала.
— Ты что несешь, — теперь возмутился я, — не собирался я тебя насиловать, не придумывай.
А зачем хотел снять с меня штаны? — задала она вопрос с таким осуждением в голосе, что оба моих родича словно присяжные заседатели уставились на меня.
— Ты хотела задавить меня своим задом, я просто тебя останавливал, я уже говорил об этом.
— А мне было откуда знать, что ты хотел? Ты гладил меня и цеплялся за пояс. Что я должна была подумать? Откуда мне было знать, что это был ты, а не шпион Муйага? Я слабая женщина, меня всякий может обидеть, а защитить некому, — она горделиво вскинула головку и попыталась пустить слезу, но у нее это как-то не получалось.
— Слабая она, — усмехнулся я, — еще недавно ты хотела убить меня, вызвав на поединок.
Орчанка пропустила мои слова, как нестоящие внимания. А Гради-ил подвел итог нашей перепалки.
— Вот, я и говорю. Как так получаетшя? Где бы что не проижошло, Вы обяжательно там пришутштвуете.
Я посмотрел на магистра, колдующего над котелком, вынырнул из воспоминаний минувших суток.
— Это Ганга меня приложила, — ответил правду на вопрос магистра, все равно узнает, как было дело.
— Что первые семейные скандалы? — магистр с любопытством рассматривал мое лицо.
Да нет, просто так случайно получилось, — я слегка улыбнулся.
— Я тебе говорил, подождал бы, да послушал старших. Я бы тебе нашел невесту спокойную, красивую и послушную из наших, — и добавил осуждая.
— Но ты вечно торопишься, вперед всех лезешь. С таким, как ты, можно отраву есть на пару, — сказал он посмеиваясь.
— Это еще почему? — я был удивлен его утверждением.
— Да потому, что ты всегда обогнать стараешься. С чем пожаловал? — он перестал смеяться.
— Да хочу Вас, магистр, к нам пригласить в обоз. Мы рядом пойдем с посольством, но отдельно. У нас еда лучше, и шума меньше.
Магистра долго уговаривать не пришлось, он поднялся, вылил бурду, что варил и решительно ответил, — поехали.
Скоро его повозка потянулась второй после моего фургона. Уход Луминьяна не произвел впечатления на посольских, они безразлично посмотрели и все. Только варги, увидев меня охнули.
— Ну ты смотри, студент опять живой! Ничто его не берет!
Ко мне подошел знакомый десятник. — Что орки хотели? — спросил он. По всему было видно, что варг сильно озадачен моим появлением, и его, и других наемников съедало любопытство.
— Приданное привозили для невесты, — я пожал плечами, — потом пир был и дружеские схватки.
— Это после них у тебя? — показал сержант на мое лицо.
— Ага, — согласился я.
Мы тихо пылили по степи. Луминьян, скучая, вылез на облучок к Фоме и завел разговор, но потом, присмотревшись к морде орка, сидящему слева, заинтересовано спросил:
