Конунг. Вечный отпуск (СИ) - Руденко Сергей (читать книги без сокращений .TXT) 📗
Игорь придвинул лежащий на столе свой богатый пояс и снова извлек клинок.
- Обычный хороший меч с ножнами стоит семь дюжин монет. Вдумайтесь, средний мужик-наемник и за год не заработает! А этот, снятый с «нашего» жреца – стоит не меньше сотни. И плюс пояс, который оружейник ярла оценил монет в 25-30.
- И насколько... в общем, неплохо? – оживилась бухгалтер.
- После распродажи всего, что мне посоветовали скинуть, у нас, по моим прикидкам, появилось около трех кг серебра. Из них наш неприкосновенный запас - почти три марки (34) или 420 гельдов монетами - неслабая сумма. И есть еще чуть больше двух килограмм всякого хлама. Это еще примерно на шесть с половиной – максимум семь марок. Можно даже какое-то дело придумать, хотя здесь, в Эверберге, живут и работают только члены племени.
(34) Марка – основная денежно-весовая единица измерения у фризов, содержащая дюжину дюжин (144) гельдов серебра – 244,8 гр.; при этом отчеканенный металл стоит минимум на четверть дороже, поэтому М. серебром (ломом металла) будет весить не менее 306 гр., если ее менять на монеты.
- Да, я еще сделал несколько ответных подарков ярлу. За гостеприимство. Вы не в курсе, конечно, но он же нас принимает, как близких родственников. Смотрите: поселил отдельно и уж никак не в тесноте – у нас двенадцать жилых комнат и этот зал, - всего лишь на четверых. А кормят не то, что не хуже его хускарлов, у которых статус очень не простой, а практически, как их десятников.
- Ладно тебе оправдываться, - толкнула его в бок Наталья, - мы же видим, ты тут как свой стал. Надо было – значит надо!
- Убедил, повод праздновать точно есть. Давайте, уже выпьем что ли?! – предложил Анвар под смех остальных.
* * *
Прошлой ночью Игорь надо признаться согрешил. О, нет, не подумайте чего совсем плохого! Он не крался по ночным коридорам цитадели и не сгребал трясущимися руками все, что плохо лежит, не убивал и не лжесвидетельствовал. Если быть точным, речь шла о прелюбодеянии, хотя сам попаданец предпочитал даже мысленно использовать слово «разговелся». В его оправдание стоит заметить, что случилось это хоть и под вино, но зато впервые за все время в новом мире.
Пожалуй, еще можно было бы поставить в вину, что в некий кульминационный момент тот несколько раз произнес имя Господа всуе, но не судите строго, вряд ли парень тогда так уж связно соображал. Вообще, нельзя не признать, что три недели воздержания все-таки оказались бы и вовсе штукой неподъемной, если бы не ежедневная тяжелая работа в дружинной оружейной мастерской и тренировки последних дней...
Первые дни в Эверберге, после того, как правитель формально передал их долю добычи и предложил за небольшую долю привести в порядок всю эту кучу окровавленных мечей, копий, ножей и брони, журналист впал в детство и все свободное время бродил вокруг мастеров. Еще через день прибавилось участие в оплаченной подгонке под его размеры дорогой кольчужной брони убитого жреца.
Довольно легко освоивший какой-то минимум слов, парень втянулся в местную атмосферу мужского братства, преклонения перед красотой боевого железа, и вдруг осознал, что ему там просто нравится. Ежедневные беседы с ярлом, наверное, благодаря мосту разумов, оказались серьезным подспорьем в языке. По крайней мере, он был уверен, что говорит на Фриза намного лучше любого из своих спутников.
В итоге всей этой толкотни, через неделю местные ветераны, которым льстила явная заинтересованность рослого чужеземца, решили, что меч у него, безусловно, отличный и стал бы впору даже великому хевдингу, но этого мало и поделились мыслями с кем надо. Поэтому ничего удивительного, что уже наследующий день, во время очередной посиделки с ярлом, в тронном зале появился капитан дружины, и в свойственной ему грубоватой манере поинтересовался, умеет ли уважаемый гость биться мечом. Не начавшийся диспут завершился рекомендацией исправить эту глупость.
- Ингвар, время, конечно, упущено и будет намного тяжелей научиться, но броня у тебя очень хороша, потому в случае чего - сразу не убьют, а как не зарезаться самому - мы тебя научим, - хохотнул Дитмар. – Шансы выжить в бою у тебя будут.
Вот после нескольких дней суеты под 18-20-килограммовым грузом оружия и брони, после такой непривычной, но волнительной потогонки, Игорь и оказался участником спонтанной вечеринки. Его спутники, осознавшие, глядя на кучу серебра, что дела их намного лучше, чем казалось, самозабвенно ринулись веселиться. Груда персиков стремительно таяла под некрепленое светлое винцо, но народ очень быстро захмелел.
Первая половина грузного трехлитрового кувшина была выпита едва ли не в полчаса. Случилась даже пара попыток запеть, но голоса так гудели под высокими каменными сводами, что напрочь убивали ощущение уюта в колыхании единственного факела. Как-то само собой темп праздника замедлился и, смакуя сладкий бледно-желтый напиток, народ принялся вслух размышлять на тему будущего.
Через какое-то время, Игорь поймал себя на остром желании схватить и вжать, растворить эту молодую русоволосую женщину. Такую тонкую, бесконечно нежную, и в то же время далекую от хрупкой беззащитности. Он с такой невыносимой жадностью мечтал к ней прикоснуться, что пришлось даже сжать кулаки, чтобы суметь удержать руки на месте и не накрыть ее тонкие длинные пальцы, неуверенно и задумчиво теребящие края глубокой деревянной чащи. После недавнего тоста за удачу, вина в ней осталось едва на глоток, поэтому время от времени они соскальзывали, и начинали бродить, исследуя обнажившиеся стены. Не выдержав этой болезненной слежки, мужчина сначала с силой зажмурился, а потом медленно и осторожно, стараясь не привлечь внимания странной порывистостью, отвернулся.
Промучившись еще почти час и выпив до дна несколько глубоких порций, Игорь осознал, что смысла сидеть нет. Прежняя бесшабашная веселость сегодня больше не вернется, а значит лучше пойти и, хотя бы выспаться. Все так же опасаясь смотреть на девушку, он сосредоточился на желании не выдать неуместное замешательство. Собравшись с силами, и пропев несколько строчек из «Черного ворона» сопровождаемый отзывчивым эхом, наконец-то справился с волнением и получил уверенность, что голос «не даст петуха».
- Дорогие друзья, - начал он голосом эстрадного конферансье, приподнимаясь. – С глубокой скорбью и неизъяснимой радостью доношу до вашего сведения, что уже поздно, и вынужден вас покинуть. Радость в этом факте нахожу в том, что чем раньше я это сделаю, тем быстрее смогу проснуться, и снова насладиться созерцанием ваших приятных, а в большинстве своем – еще и прекрасных лиц!
Сопровождаемый смешками и подтруниванием про не умеющую пить молодежь, Игорь начал выбираться из-за стола. Огибая пятиметровую громаду, он воспользовался тем, что находился вне света факела и бросил прощальный взгляд на Катерину. И чуть не споткнулся, насколько призывно смотрели ее глаза.
«Она придет! - в восторженной уверенности подумал он. – Она точно придет!»
* * *
Только ближе к полудню Игорь смог вынырнуть из гулкого забытья, и ощутил животом горячее бедро спутницы раньше, чем окончательно проснулся. В памяти всколыхнулись приятные воспоминания прошедшей ночи, где-то внизу снова зародилось желание и снова ужасно любопытно стало, что же в ней не так. Чем эта молодая женщина, к которой он сейчас прикасается, лучше и притягательней любых других.
- Ты меня любишь? – немного сбила накатывающее сумасшествие Катя.
Девять из дюжины отведенных туристам комнат располагались на втором этаже цитадели, вокруг отдельного зала с единственным входом. Одну из них замкнули дверью на железных массивных петлях и устроили склад, для хранения серебра и оставленного «для себя» оружия. В другую – принесли невысокую кадку диаметром метра полтора, и двухсотлитровую деревянную же бочку, которую ежедневно наполнять водой для горничных было самым муторным делом. Три - заняли переселенцы, и три – пока ждали своей судьбы.
Еще три комнаты – с отдельным трехметровым балконом, - были на этаж выше, но попасть туда можно было только по винтовой каменно-деревянной лестнице из общего зала. Этот отнорок в свое время журналист и выбрал. Вход в Катину комнату располагался рядом, факты эти действительно не были никак связаны между собой, но сейчас Игорь был искренне рад счастливому совпадению. Сидеть на предпоследней верхней ступеньке и качать ногами в темной пустоте пришлось недолго.
