Путь Любопытства. Дилогия (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович (бесплатные версии книг .TXT) 📗
– Да. Было дело, владел я и летающим судном. Недолго.
– Почему?
– Исчезло над открытым морем. Во втором же рейсе.
– Много людей погибло? – спросил маг, чуть понизив голос.
– Семнадцать.
– Соболезную. Значит, именно Хирип их «исчез над морем»…
– Скорее всего он. Только доказательств, как водится, никаких. И к ответу не призвать – он действительно сильнейший в наших краях, этот…
Иривой добавил совсем уж тихо одно неразборчивое слово. Но явно не комплимент.
Спустя ещё полчаса, облетев почти три четверти Рифовых Гнёзд и делая остановки у более‑менее подходящих скал, они надолго встали у столбовидного светло‑серого массива, отстоящего от ближайшего квартала гамачников на три сотни шагов. Что до самого массива, материал его Мийол на глаз определил как плагиоклаз, скорее всего, основной; над водой торчала его часть с размерами около семидесяти, полусотни и ста десяти шагов в высоту – один из крупнейших рифов здесь, на краю аномалии. Васаре деловито оглядела скалу и заявила:
– Пойдёт. Братец, держи‑ка ожерелье. И подведи край слипа вместе со мной во‑о‑он туда – на три‑четыре локтя выше границы прибоя.
Призыватель послушался.
А затем Акула впервые в жизни увидел, как может работать с камнем мало того, что эксперт, так ещё и с комплектом грундреп‑аргезн гномьего стандарта – то есть пятого уровня. (А ещё облегчая свой труд Ускорением Магических Действий , чего он, конечно, не знал). Под взглядом Васаре камень тёк, чтобы застыть в новых формах, не в количестве пары пудов за раз – нет! В каждый момент времени она размягчала пару десятков пудов монолита, моментами до трёх десятков и больше; при этом камень и тёк, и формовался, и застывал… всё сразу, одновременно. Первым делом вылепилась плоская сверху площадка, выступающая на полтора шага из основной плоскости скалы. Мийол сманеврировал, аккуратно подводя к ней край слипа, и Васаре спокойно перескочила на этот порог, не дожидаясь касания. После чего продолжила плавить и перемещать покорную её воле и артефактам породу, расширяя площадку, быстро углубляя нишу, откуда брала материал, до объёмов небольшого грота.
Но хотя резерв экспертов магии велик – раза в два с половиной больше, чем у специалистов – а пара артефактов пятого уровня помогает расходовать его существенно точнее и эффективней, Васаре исчерпала силы уже через полчаса. Зато результат… кусок прямого полукруглого тоннеля диаметром в четыре локтя и длиной локтей этак девять! В один присест!
– Поразительно, – только и сказал Акула. – Должно быть, даже гномы не работают так…
– Гномы? – хмыкнул Мийол. – Конечно, нет. Они работают куда тоньше.
– Братик, я всё, – сообщила Васька, выходя из новосозданного тоннеля. На лице её лежали тени напряжения, усталости – и читалась законная гордость за свой труд. – Твоя очередь.
Вернув ей контрольное ожерелье, призыватель соскочил на существенно удлинившуюся и расширившуюся площадку. Замер.
Половину минуты не происходило ничего. Иривой уже хотел задать вопрос, как подавился не высказанным. Перед Мийолом, у самых его ног, возник хвост какой‑то громадной твари – весь в гладких, багрово‑чёрных, опасно выглядящих броневых чешуях. Впрочем, основное тулово этой твари расположилось, по всей видимости, внутри тоннеля – и заполнило его целиком. Все четыре локтя высоты и четыре же ширины.
– Это и есть тот самый Кошмарный Глубинник? – спросил Акула.
– Ага, – кивнула Васаре. – Самый тупой, медлительный, крепкий и здоровенный зверь‑подавитель из всех, какие есть. Бурит каменный монолит типа того, что тут, в темпе три‑четыре локтя в час, отправляя лишнее прямиком в Лаву. За сутки это, стало быть, около полусотни шагов. Но братик призыв пришпорит и, думаю, удвоит скорость. А то и утроит, если совсем разойдётся.
– Но как же резерв? У вас, глубокоуважаемая, его хватило всего на полчаса…
– Насчёт этого не бойтесь. Братик сильный. Куда сильнее меня.
«Но ведь он тоже эксперт, а не подмастерье!» – подумал Иривой. Но промолчал.
Хранить секреты – право всякого хоть чего‑то стоящего мага.
– Ладно, это теперь надолго, – добавила Васаре. – Подкинуть вас до вашей скалы?
– Да, многоуважаемая. Мне пора вернуться к делам.
– А не найдётся у вас котроне… м‑м… подчинённого, который мог бы сориентировать нас на местном рынке ингредиентов, уважаемый Акула? Ввести в курс насчёт цен, всё такое?
– Найдётся, многоуважаемая.
Как вскоре выяснилось, на обычных подчинённых Иривой размениваться не стал. Для дальнейшего сопровождения эксперта‑артефактора он выделил аж своего старшего сына: крепкого и обычно серьёзного парня лет примерно двадцати, совершенно преображаемого улыбкой.
При знакомстве, когда Ланнат Раковина улыбнулся Васаре, у неё аж сердце замерло… и заколотилось быстрее. Когда же он снова стал серьёзен, – ощутила что‑то вроде разочарования и смутного беспричинного недовольства.
А потом они вдвоём несколько часов ходили по рынкам Рифовых Гнёзд: Рыбному, Канатному, Лодочному, Главному – и плавали на личной лодке Раковины вокруг кварталов этого удивительного поселения, столь несхожего со всем, что Васька знала раньше. Останавливались перекинуться парой слов с многочисленными знакомыми Ланната, жевали на ходу удивительно вкусные – хотя и не менее удивительно дешёвые – свёртки из водорослей с икрой и сырой рыбой, останавливались выпить разведённой вином воды. (Её тут, как выяснилось, не опресняли, а запасали в специальных каменных танках после дождей, исправно идущих после третьего и седьмого дней; и цена её выходила такой, что большая часть гнездян даже и не мечтала о ванне с чистой водой, вместо этого купалась в море и смывала соль парой кувшинов… а то так и вовсе лишь обтиралась после купания мокрыми полотенцами).
Так они и проводили время до самого потемнения, когда Васаре пришлось возвращаться на борт яхты – хотя бы для того, чтобы слетать и накормить ужином наверняка проголодавшегося за монотонной работой её капитана, а затем лечь спать. Ужин мог приготовить, как обычно, Воин, перегнать леталку – и отец, и алурина, но Васька собиралась позаботиться о брате сама. Лично.
Ригар же весь остаток дня обучал трёх курасов в кают‑компании «Хитолору» премудростям чтения и письма. Шак и Рикс несли дежурство, охраняя яхту. Мийол продолжал бурить скалу при помощи призывного Глубинника. Зунг жевал свой паёк. Только Эшки бдительно следила за тем, что делает сестра её партнёра и не грозит ли ей опасность.
Но, конечно, молчала.
Серокрылые Филины, даже высокоуровневые и ставшие фамильярами, не владеют этой глупой человечьей придумкой – речью.
Охотник 7: акулы и пираты
– Братик, глянь!
– Ого. Ничего себе мутант. Даже не верится, что оно было живым. Какого уровня только?
– Никакого, – с удовольствием сообщила Васька, показывающая Мийолу, взявшему день отдыха от ковыряния в каменном монолите, разнообразие товара на Рыбном рынке Рифовых Гнёзд. – Это вполне нормальная, как для своего вида, акула… называется – акула‑молот. Эта ещё не самая крупная, всего три шага длиной.
– А какие тогда самые крупные?
– Удвой длину, вот и будут самые крупные.
– М‑да… дивны дела твои, мать‑природа… интересно, а на Земле такое бывало?
– Я уже отца спрашивала. Бывало. Да чего уж, там даже бывала какая‑то особо хитрая рыба, рождавшаяся вполне нормальным мальком, но потом оп! И переворачивавшаяся набок.
– Это как?
– Ну, обычная рыба плавает, изгибаясь вот так – справа налево, справа налево, – ладошкой изобразила Васаре. – Ну, ты знаешь, тоже книги читал. И хвост у неё вертикальный. Даже если это вот такой морской скат – да‑да, как тот чёрный жутик. Хвост видишь, как торчит? Само тело горизонтальное, а вот плавник сзади – перпендикулярный. Да, о той рыбе‑перевёртыше. У неё при переходе от молоди к взрослой один глаз переползал к другому, на правую половину тела. И та становилась не правой, а верхней, сама рыба начинала плавать на боку, левая (то есть уже нижняя) часть бледнела, верхняя, что с глазами, обретала маскировочную окраску, помогающую оставаться невидимой при залегании на дне. И хвост у этой рыбы становился горизонтальным, конечно, как будто это и не рыба, а дельфин или кит какой. И это всё – без магии, на чистой биологии! Прикинь?
