Откровение - Никитин Юрий Александрович (чтение книг .TXT) 📗
Настроение слегка испортилось.
По ту сторону кустов неспешно шел нечесаный человек в белом хитоне. Лебяжьи крылья свисали, будто никогда не пользовался. Лицо выглядело дерзким, через щеку тянулся длинный шрам. В правой руке держал длинный прут, коим время от времени сшибал головки цветов.
Томас сделал движение вылезти, с таким и поговорить можно, но рука Олега предостерегающе сжала железное плечо. Человек на ходу смачно сплюнул в ту сторону, где они прятались, промахнулся в головку розы, выругался и пошел вдоль цветущей аллеи, насвистывая похабную песенку.
Томас сердито смотрел ему вслед.
– Что это за мерзавец? С такой-то рожей в раю? Или я что-то не понял…
Калика успокоил насмешливо:
– Ты все понял правильно. Это разбойник Рах, которому Иисус сказал на кресте: «Сегодня же будешь со мной в царстве небесном». Когда Христос явился наверх, этот тип уже встречал его… и его прародителей у врат небесных. Ну, пойманный на слове Иисус провел его через ворота… ну, где скорее верблюд через игольное ушко…
Томас спросил подозрительно:
– А почему поспел раньше Иисуса?
Калика удивился:
– А разве не всегда так?.. Впрочем, Иисус после смерти сперва спустился в ад, вывел оттуда Адама и Еву. Тоже, если по справедливости, не за праведность или другие заслуги, а лишь за то, что прародители. Так же и с разбойником. Сколько их было распято, повешено, обезглавлено в тот же день в других краях! Даже достойных людей, но никто не попал в царство небесное! Не в справедливости дело, а в том, чтобы подсуетиться вовремя возле могучего человека. Как этот Рах. Лизнул вовремя, вот и гадит теперь в райских кущах.
– Ну что ж, – отрезал Томас сердито, – в исламский рай мерзавец проник хитростью, а в наш – по доброте сердца Христа, который на кресте брякнул, не подумав… Да и плохо на гвоздях думалось, не так ли?
– Гм…
– А вообще он, – сказал Томас, все еще не в состоянии успокоиться, – этот… десятый. Ну, которого слепили из этих… Хорошие люди плодятся, как хорошие яблони, да и то дичают без ухода, а эти размножаются, как египетские мухи.
Олег скупо усмехнулся разбитыми губами:
– Мудреешь, сэр Томас. Скоро не будешь знать, за какой конец меча браться.
Ряды рыцарей-праведников среди зелени множились, словно группировался могучий рыцарский клин. Над кустами изредка проносились райские птицы, яркие и щебечущие, Томас злобно смотрел им вслед.
– Что с того, что мы на небе?.. На первом, а это все равно что там, на земле. Ярослава наверняка на седьмом, чую. Сколько, говоришь, от первого до того? Пятьсот лет на самой быстрой колеснице?
– Пятьсот, – согласился Олег. – Но не до того, а только до второго. А со второго до третьего – тоже пятьсот. И так везде, до седьмого… Правда, если не на колеснице, а, скажем, на грифе, на котором небес пытался достичь Александр Македонский… был такой… то уже не за пятьсот, а так это лет за четыреста девяносто. Гм… Если же на Змее Горыныче, то даже за все четыреста. Думаю, можно отыскать и такого летуна, что от неба до неба донесет за триста пятьдесят…
Томас прорычал в тоске:
– Тебе-то что, а я столько не вытерплю. Триста лет не слезать с костлявой спины Змея?.. Да столько и не проживу!.. Нет, надо что-то другое. А если оседлать какого ангела?
– Это мысль, – сказал Олег. Он посмотрел на Томаса с уважением. – Из тебя мог бы в самом деле получиться король! Правда, ангел может долететь только до второго неба, дальше не пустят. Там только архангелы. Ну, те рангом выше, а крыльев у них по шесть. Пришлось бы пересаживаться на архангела, а те тоже могут только до третьего, дальше им вход запрещен, рылом не вышли. Томас, мы на одних пересадках замаемся… если даже придумаем, как оседлать хоть самого завалящего ангела. Ты ж видишь, они ничего не понимают! Сразу в драку. А ты все: благостные, благостные…
– Сэр калика! Ну сделай что-нибудь.
– Ну… мы пойдем другим путем.
Томас за всю жизнь не ходил столько пешком. Даже при спокойном теплом воздухе, когда ни жары, ни зноя, под железными доспехами он начал разогреваться. Пот сперва побежал по спине, промочил всю рубашку, потом крупные капли начали срываться со лба, выедали глаза.
Они вышли к темной кромке леса, долго двигались запутанными тропинками, пробирались через лесные засеки, проныривали под зависшими деревьями, перелезали через валежины в пять обхватов. Наконец деревья расступились, впереди простерлась необъятная степь.
Томас спросил замученно:
– А теперь что?
– Вот там… видишь?.. юрты.
Томас долго всматривался:
– Даже если и есть, то я умру раньше, чем добреду в такую даль.
Олег сказал бодро:
– Да стоит ли? Нас уже заметили. Со стражей у них неплохо…
Облачко пыли росло, двигалось в их сторону. Вскоре различили металлический блеск, наконец из пыли выметнулись всадники. Все неслись в их сторону, зловещие блики блистали на кривых саблях и железных шлемах.
Томас потащил из ножен меч:
– Они не выглядят друзьями…
– Это гунны, – объяснил Олег.
Томас поспешно опустил забрало, шире расставил ноги, а рукоять меча ухватил обеими руками. Олег пристально наблюдал за стремительными всадниками:
– Опусти меч. Это не ангелы! С этими так просто не совладать. К тому ж не драться пришли…
Грохоча копытами, словно рассыпая крупный горох, всадники с разгону окружили, над головами взвились арканы. Томас не успел пальцем шевельнуть, как тугие веревки перехватили горло, стянули руки, прижав к туловищу. Сабли сверкали перед самой прорезью шлема. Он видел разъяренные лица, брызжущие злобой губы. Его дергали во все стороны, в голове стоял шум, словно лавина подминала лес, ломая вековые деревья.
Внезапно голоса стали звучать иначе. Томас ощутил, как веревки отпустили руки, перехваченное горло жадно хватило воздух, сухой и напоенный степными ароматами. Всадники расступились, Олег толковал о чем-то с вожаком отряда. Затем Олегу подвели заводного коня, он вскочил без разбегу, и Томас только сейчас понял, где калика мог научиться так садиться на коня: стремян нет, вместо седла лишь простейшая попона, а узда – не узда вовсе, а жалкий недоуздок.
