Откровение - Никитин Юрий Александрович (чтение книг .TXT) 📗
– Это не собака, а пес. Благородный! Он умер от тоски, когда его хозяин был выбит из седла на турнире… э-э… в день коронации достославного Кнута ударом копья, после чего сломал шею.
– Но разве самоубийц в рай уже пускают?
Сэр Гальд отшатнулся:
– Сэр Томас, как можно!.. Он не убился, а повыл трое суток, а потом помер. Это почти своей смертью! Нет, выше: по табелю о рангах благородных смертей это приравнено к гибели в горящем замке, окруженном превосходящими силами противника. Он и муки принял не только телесные, но и душевные, что угодно Богу…
Томас в недоумении развел руками:
– Но все-таки собака… Ведь у животных нет души!
Олег прервал нетерпеливо:
– Сэр Томас, это слишком сложный вопрос, чтобы обсуждать его без конклава. Думаю, у животных нет, как и не у всех людей… женщине, к примеру, зачем душа?.. а у собак, естественно, есть. Ты хотел спросить что-то другое.
Томас хлопнул себя железной ладонью по лбу. Раздался густой протяжный звон, словно ударили в большой колокол.
– Нам крайне важно пройти к хехалоту… так почему-то обзывает небесный дворец мой дикий проводник… а чутью зверей мы доверяем больше, чем человеческому.
Брови сэра Гальда всползли еще выше, а глаза стали вдруг круглые, как щиты англов:
– Сэр Томас! А где ваши крылья?
– Крылья? – удивился Томас. Он обеспокоенно пощупал себя по спине, с облегчением перевел дух. – Как вы меня напугали, сэр Гальд! Мне только этой гусиности недоставало. На шлеме – понятно, но чтоб еще и на спине…
– Но крылья, – прошептал сэр Гальд, – всякая душа с крыльями…
– И моя тоже, – воскликнул Томас, – наверное, тоже! Но она там, внутри, а я – снаружи. И мне нужен хехалот, а не это несерьезное крылатство, простите за выражение!
Рыцарь отступил на шаг, мясистое лицо обрело синюшный оттенок:
– Так вы, значит, во плоти? А я ломаю голову, как это сэр Томас… тот самый сэр Томас… да здесь, в раю! Тогда кого же в ад?.. И вы посмели явиться в гнусной плоти, подверженной всяким страстям, похоти, чревоугодию, низменным порокам…
Он поперхнулся слюной, закашлялся. Олег ткнул Томаса в бок, тот пригнулся, попятился в кусты. Над садом стремительно неслись, быстро снижаясь, два крупных ангела в белых одеждах. Полотно трепетало по ветру, золотые волосы красиво развевались. Олег придержал Томаса за плечо, они присели за кустом, сэр Гальд недоумевающе повел все еще красными от праведного гнева очами по сторонам, и тут на него и кусты роз обрушилась волна жара. Громко захлопали крылья. Ангелы рухнули с обеих сторон сэра Гальда. Он вскинул голову в недоумении, а Томас только ахнул, когда ангелы заломили доблестному знатоку геральдики руки за спину и, вместо того чтобы взмыть, с грохотом провалились сквозь твердь.
Донесся удаляющийся крик. Олег выждал, огляделся, подошел к дыре, опасливо вытягивая шею. Отверстие, похожее на небольшую полынью для ловли крупной рыбы, затягивалось быстрее, чем шнурок на калите скряги. Томас вскрикнул негодующе:
– Что стряслось? За что?
Олег подумал, закрыл глаза. Томас сопел в ярости, топал, но калика думал долго, основательно. Наконец глубоко вздохнул, словно пробуждаясь от долгого сна, огляделся:
– Ну что, пойдем?
– Сэр калика, – прорычал Томас, – что с сэром Гальдом? Что эти… в перьях? Уж не снизу ли, дабы не дать ему сказать, где Яра?
– Ну что ты, – сказал калика успокаивающе, – просто закон для всех одинаков.
– Какой закон?
– Не оставившие потомства в рай не допускаются.
Томас отшатнулся:
– Ну, закон верен… нечего пустоцветами засорять эти сады… но у сэра Гальда были дети! Я даже внуков видел!
Калика с сочувствием развел руками:
– Значит, погибли.
– Но при чем здесь сэр Гальд? – вскричал Томас. – Не он же убил!
– Но не дал им достаточно жизненной силы, – ответил калика невнятно. – Или хитрости, изворотливости. Пусть даже трусости, которая спасла бы от меча, предупредила бы о беде. Сэр Томас, нет совершенных законов! Даже у вас в Британии разве законы не приближенные?
– Как это?
– Кто скажет точно, кому голову с плеч, а кого в тюрьму? А если в тюрьму, то на сколько?.. Круглые цифры всегда врут, сэр Томас.
– При чем здесь круглые цифры?
– А то, если кому-то в тюрьму, скажем, на два года, то это приблизительная оценка. На самом же деле должно быть, скажем, два года, месяц, шесть дней и три часа с минутами. Или год, одиннадцать месяцев, восемь дней и три часа с минутами. Но судьи пока не могут добиться такой точности. А здесь и подавно! Здешние законы очень древние, а меняются медленно… Так что сэр Гальд пострадал за нерасторопность своих потомков. Ясно? Но все же давай отсюда выберемся побыстрее. Неизвестно, что расскажет по дороге.
Томас повесил голову. Калика слышал, как он брел сзади, бормоча:
– За грехи отцов – понятно… но за грехи внуков, правнуков?..
Лязгнуло. Судя по короткому грохоту, сэр Томас вздрогнул или зябко повел плечами. Впрочем, подумал он, утешая себя, сэр Гальд, знаток законов рыцарства, похоже, тоже потомок того… десятого.
Над вершинами кустов пролетело призрачное тельце. Томас успел даже рассмотреть, что собака мелковата, что-то вроде спаниеля, сам он предпочитал больших, сильных псов.
– Что? – спросил Олег. – Ах, собака… Следы еще теплые, а самого хозяина тю-тю…
– Верная собака пойдет за ним и в ад.
– Да, но следы на земле, а унесли по воздуху… даже не по воздуху, а… одного нога здесь, другая там.
– Я знал собак, что верхним чутьем брали, – сообщил Томас. Тут же признал: – Хотя здесь верхнее не поможет. Может, как-то поспособствуем?
– Сэр Томас, – сказал Олег, но в голосе волхва осуждение вовсе не выглядело осуждением, а скорее… гм, Томас не стал углубляться, – мы идем за твоей любимой женщиной!
Томас слегка смутился, умолк, но во взгляде, что бросил на призрачную собаку, было сожаление и глубокое сочувствие. Калика двигался печальный, Томас взглянул на сутулящуюся спину, подумал внезапно, что одинокого калику здесь никто не ждет, потому так спокойно о собаке… Даже ни одна женщина не ждет. Если у калики они и были, то явно же все в аду. Язычники! Взять хотя бы тех диких половцев…
