Изгой - Никитин Юрий Александрович (читать книги регистрация .TXT) 📗
Скиф прорычал гневно:
– О чем ты говоришь?
– Ты не сомневаешься в ее любви, так?.. И я не сомневаюсь. Стоит только посмотреть на ее сияющее лицо. Но верность... верность – другое дело. Тебя не было очень долго. Ты был далеко. А Зандарн, этот правитель страны, с его придворными, с его богатыми дарами – близко. Ты веришь в ее верность – хорошо. Или не веришь – для страны это не важно. Но важно, чтобы верил народ. Скиф, ты теперь правитель большой страны! Ты должен бдить, чтобы позорных пятен не было ни на тебе, ни на твоей семье, ни на близких к тебе людях. От этого зависит настроение простого народа, его любовь, преданность и привязанность. Гелон был безупречен! На этом держалась вся Гелония.
Скиф снова уронил голову. После паузы спросил враж-дебно:
– И что ты хочешь?
– Всего лишь испытание, – произнес Окоем. Он видел, что одержал победу, потому говорил тихо, сочувствующе, глаз не поднимал, опасаясь новой вспышки гнева юного правителя. – Говорю тебе как правителю, а не юному герою. Испытание, на котором будет присутствовать народ... Чтобы все увидели, что она доказала свою верность и непорочность, и чтобы разом прекратились гнусные слухи...
Скиф сказал зло:
– Нужно ли это доказывать?
– Ты прав, – ответил Окоем мягко, – таких мало, кто сомневается. Все мы верим в чистоту и непорочность Ляны. С другой стороны, прилюдное испытание сразу заткнет всем негодникам рты. А если кто где в корчме и заикнется, его тут же забьют стульями.
– Не знаю, – проговорил Скиф, – не знаю...
– Есть такое испытание, – сказал Окоем торопли-во, – что больше похоже на праздник! Прямо на площади высыпают горящие угли. На них даже можно жарить мясо. Все видят, что если пройти по углям босиком, то спалишь себе ступни... Если кто сомневается, пусть попробует! Но невинный может, призвав богов, пройти по углям, а на той стороне показать чистые подошвы!.. Я такое уже видел не раз. В моих северных областях такой божий суд проводят часто. Это праздник, поверь... Не было еще случая, чтобы невинный сжег себе ступни, зато виноватый начинал вопить после первого же шага! А для хохочущего народа это лучшее из развлечений, когда правда торжествует, а порок наказывается на глазах у всех. Ты правитель, Скиф. Ты должен устраивать для народа такие нравоучительные зрелища-праздники Должен. Обязан, если ты правитель!
Он видел, как все ниже опускает голову Скиф. Похоже, юного героя добивает фраза, что он отныне правитель, должен поступать как правитель, заботиться о народе, как правитель, забыть о себе и вести себя только так, как должен держаться правитель. А правитель делает все как надо, а не как желает сам...
Скиф сказал убито:
– Но я не хочу, чтобы она шла босыми ногами по горящим углям.
Окоем возразил настойчиво:
– Господин, в тебе говорит человек. Увы, простой человек, даже простолюдин! А для простолюдина свой огород, корова да семья – выше интересов великой державы, в которой живет. Но если даже простолюдин поднимается до трона, такое бывало, он начинает мыслить по-державному. Если мыслит по-прежнему, державе конец. Придут соседи – сильные, доблестные, самоотверженные... Перед ними не устоять с мышлением простолюдина. Решайся, господин! Тем более, что для Ляны это полностью безопасно, а ты получишь от народа такой порыв любви и преданности, что они за тобой пойдут хоть в преисподнюю!
Скиф подумал, что его постоянно сравнивают с Гелоном, и всегда в пользу Гелона. В самом деле, хорошо бы показать сразу всем, что он достоин... А если невинная девушка пройдет по горящим угольям, а потом бросится ему на шею, а потом они рука об руку... Нет, он подхватит ее на руки и понесёт к алтарю, чтобы при всем ликующем народе их назвали мужем и женой. И чтобы отныне и навеки... в радости и горести, в здоровье и болезни...
Со стороны городских стен донесся многоголосый крик, треск, ржание коней. Скиф невольно подумал, что в кольце самой страшной осады, которую только можно представить, сегодня падут тысячи людей, и, возможно... даже скорее всего – падет сам город, и падут здесь они все, а они спорят о какой-то ерунде, до которой ещё дожить надо, а вот дожить как раз и не дадут...
– Хорошо! – ответил он резко. – Если победим, то пусть это будет!.. Но не раньше!
Он схватил меч и бросился к двери, спеша поскорее попасть в мир, где звенит железо, где яростные крики и стук мечей по щитам, где все просто и ясно.
Уже на пороге обернулся, крикнул яростно:
– Но запомни! Моя рука будет на мече. Если же хоть один уголёк обожжет ее босые ступни, то... виновна она или не виновна, я тут же рассеку тебя пополам и брошу на эти угли!.. А её всё равно возьму на руки и отнесу к алтарю.
Окоем проглотил заготовленные слова, низко поклонился, пряча в глубине глаз мстительные огоньки.
– Как велишь, господин, – ответил он тихо. – Как велишь!
Он еще раз поклонился, взял со стола листок с указанием мест, где на городской стене он поставит всех жрецов, и удалился, сгорбленный, неслышный, как призрак.
Скиф несся вниз по лестнице, как горная грохочущая лавина. В быстро раскалившемся черепе бурлили злые мысли, сталкивались, высекая искры, а над ними парила одна злая, яростная: зарублю этого гада. Всё равно зарублю! Придерусь к чему-нибудь и зарублю как бешеную собаку.
Окоем шел на свое место возле городских ворот, мысли юного правителя не видел, но все равно юный герой был весь как на ладони, открытый и беззащитный. Не зарубишь, ответил он ему мысленно. Если эта порочная женщина обожжет ноги, то тебе о своей шкуре успеть бы позаботиться! Ишь, хотел обмануть народ. А если каким-то чудом она пройдет по углям неповрежденной, то под вопли ликующего народа ты просто вынужден будешь облечь меня золотой цепью и дать мне полномочия судить и карать, ибо такова логика власти! Я ее знаю, а вот ты, младенец, только начинаешь постигать.
Глава 40
Олегу в его покоях ночь казалась темнее, чем за стенами. Светильники не столько разгоняют тьму, сколько распространяют аромат дорогого масла. Мелкие красноватые язычки пламени тревожат, наполняют душу страхом. Спать не мог, долго метался по комнате, подбегал к окну и жадно вдыхал ночной воздух, но легкие хватали и горьковатый запах гари...
