Изгой - Никитин Юрий Александрович (читать книги регистрация .TXT) 📗
Она торопливо и жадно осыпала его мелкими детскими поцелуями. Он держал ее на руках как ребёнка, она по ее хрупкой фигурке и была еще ребёнком, чистым и восторженным, а глаза светились как звёзды.
Скиф осторожно опустил на землю, но она снова бросилась ему на шею и повисла, дрыгая ногами. Он с застывшей улыбкой погладил ее по спине, по голове, наконец мягко расцепил ее руки. Ноги Ляны коснулись земли, он сказал мягко:
– Ляна, ты зря сюда прибыла... Я даже не знаю, как ты сумела пробраться.
Ее тонкие красиво очерченные брови в безмерном удивлении взлетели на середину чистого лба.
– Да очень просто!.. Я проехала прямо через их лагерь. Через самую середину. Мой конь ни на кого не наступил, он очень осторожный и чуткий... Нас никто просто не заметил. И не остановил.
Скиф открыл рот. Закрыл, снова открыл, глаза полезли на лоб.
– Ты... это всерьез?
Он беспомощно оглянулся на Олега и Окоема. Окоем хмурился, рассматривал Ляну с открытой неприязнью. Олег улыбнулся:
– Здравствуй, Ляна. Да, благородный Скиф, такое бывало и раньше. Великая Изгильдина однажды проехала через лагерь вооруженного врага, это засвидетельствовано в ряде старых хроник. Никто ее не видел и никак не обнаружил, так как защитой ей служили ее добродетель и невинность.
Скиф побледнел, на лбу выступили мелкие капельки пота.
– Боги, Ляна!.. Ты ехала через лагерь, полный мужчин? Боги могут и недосмотреть, а если бы тебя кто-нибудь да заметил?
Она засмеялась чисто и звонко, Олегу почудилось, что по всему помещению покатились крохотные коло-кольчики.
– Я знала, что не обнаружат!
– Но... как?
Она смешливо наморщила носик:
– Откуда я знаю? Знала, и все тут. Чувствовала.
Скиф дрожащей ладонью вытер лоб. Он представил себе, что было бы, если бы в толпе грубых мужчин, не видевших женщин уже недели, а то и месяцы, вдруг да обнаружили бы такую лазутчицу. Плечи сами собой передернулись, он в страхе отогнал жуткое видение.
– Боги, Ляна... У меня сердце выскочит! Что за день такой? Город вот-вот возьмут штурмом, здесь не останется даже целого камушка, а тут– ты...
Окоем кашлянул, сказал настойчиво:
– Тцар, нам нужно вернуться к обороне. Если и погибнем, то погибнуть мы должны сражаясь. Отпусти девушку, пусть пока сменит одежду, помоется, пусть ее покормят, дадут отдохнуть. А мы пока решим, где поставить запасной отряд лучников.
Скиф вспыхнул, громким голосом кликнул Ярильника. Тот явился, веселый, свежий и счастливый, словно не провел ночь на страже у городских ворот.
– Отведи Ляну в мои покои, – распорядился Скиф. – Пусть помоется, отдохнет. Покормите. Ляна, прости, но сейчас...
Она отступила на шаг. Глаза ее сияли.
– Скиф, я все понимаю! Скиф, сбылась твоя мечта, ты – повелитель большой страны!
– Иди отдыхай, – напомнил Скиф.
Она пятилась к двери, не в силах оторвать от него восторженных глаз. Ярильник распахнул перед нею дверь подхватил под локоть, там порожек, а она все смотрит влюбленно на молодого героя, дверь со стуком захлопнулась.
Олег обратил внимание, что Окоем смотрел на Ляну с неодобрением, а когда она проходила мимо, он даже брезгливо посторонился, чтобы она его не задела. Скиф тоже заметил, спросил резко:
– Окоем, что случилось?
Жрец сухо поклонился. Чуть-чуть, что не ускользнуло от взгляда Скифа. Раньше Окоем кланялся почти-тельнее.
– Мир тесен, – произнес Окоем нехотя. – Все, что случается в одном конце, узнают и на другом. Скиф насторожился :
– Договаривай.
– Правителям правда бывает неприятна.
– Я еще не правитель, – прервал Скиф. – Говори.
Окоем сказал сухо:
– Как знаешь. И до Гелонии дошли слухи, что несравненная Ляна... о ее красоте наслышаны, потому и говорят... дошли слухи, что к ней ночами ходил их правитель Зандарн вместе со своими придворными. Они у неё хорошо проводили время!.. Говорят, она ублажала их всех вместе и порознь...
Скиф вскипел, рука метнулась к мечу.
– Да как ты смеешь!
Олег быстро перехватил его за кисть. Запястье у Скифа почти вдвое шире, чем у взрослого мужчины, но пальцы Олега обхватили легко, сдавили как в тисках.
Окоем ответил со злостью и гневом:
– Думаешь, мне это приятно сказать, тцар?.. Ведь ты – лицо страны. Как ты, так и твоя женщина должна быть безупречной. От этого зависит благополучие и спокойствие народа. И его добродетели. У развратных правителей и народ... становится недостойным. А тебе, Скиф, достался прекрасный народ!
Скиф побледнел, челюсти сжал так, что кости едва не проломили череп.
– Доказательства, – прохрипел он неистово, – доказательства!
– Думаешь, я бы упомянул, если бы это были только слухи?
–А что?
– Слухи очень точно описывают, где у твоей Ляны родинка... это на левой ягодице... красное родимое пятнышко размером с божью коровку под правой грудью... а пупок у нее в форме полумесяца серпом кверху... Так ли это?
Скиф смертельно побледнел. Руки его бессильно опустились, он рухнул за стол и уронил голову на столешницу. Окоем сел рядом, обнял молодого героя за плечи. Лицо его выражало глубокое сочувствие.
Олег поднялся, развел руками. Окоем кивнул, Олег указал на дверь, мимикой показал, что у него хватает важных дел, ему надо идти, а эти сопли пусть размазывают без него.
Когда дверь за красноголовым волхвом захлопнулась и они остались наедине. Окоем сказал настойчиво:
– Есть только один способ проверить... и, главное, Убедить народ.
Скиф сказал глухо в столешницу, что сразу запотела от его горячего дыхания, голос звучал снова зло и не-преклонно:
– Да мне плевать, кто что скажет и тем более подумает! Мне Ляна верна, я нисколько не сомневаюсь в ее любви и верности.
– Я тоже, – ответил Окоем.
– Ты? Что ты о ней знаешь?
– Скиф, я прожил немало. Повидал немало. Я сразу могу сказать о человеке, едва увижу, хорош он или плох. Эта девушка – сам свет, сама чистота.
– Ну вот видишь... – сказал Скиф с надеждой. Окоем сказал с горечью:
– Но не все так же... мудры, скажем так, как я. Были бы все такие, то и войны, возможно, прекратились бы. Увы, народ в массе своей злобен, труслив, жаден, завистлив, похотлив... попросту подл. Гелон как-то умел вести дела так, что все это лежало на дне души каждого и никогда не поднималось. Он поставил так, что выгоднее было быть честным, добрым, справедливым, великодушным!.. И народ таким был. И, правду говоря, все еще есть. Но не надо давать им повода усомниться!
