Слепой боец - Горишняя Юлия (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
— О, — скривился кто-то из матросов. Кажется, и все они опять сделали это одновременно.
— Такой, как ты, я бы ворота открыл вместо окна, — хмыкнул кормщик. — Отчего бы нет — с красоткой кто бы не пожелал сблизиться, а, мои молодцы?!
Кто знает, что бы в другое время сказала Рият на его непристойные речи, — но сейчас она лишь проговорила твердо:
— Немедленно сообщите мне «ключи» от окон. — Вашим нанимателям, — добавила она, — было бы, наверное, жаль рассчитаться с вами из-за вашей строптивости.
— Эх-х-х, — сказал кормщик, прежде чем проговорить ей на ухо несколько слов. — Представьте себе, каково это — отдавать свой корабль для Тьма знает чего, тут и похабничать начнешь, и что угодно.
Жевательную кору он выплюнул только перед тем, как зайти в эту комнату, — из уважения не уважения, а чего-то вроде него к сану Прибрежной Колдуньи; но сейчас, сказав ей свой «ключ», немедля уселся на корточки, как в каком-нибудь притоне, и демонстративно кинул в рот целый ком этой коры.
Остальные, поколебавшись немного, тоже устроились на корточках.
Рият произносила Открывающее Заклинание, нарочно не торопясь, проговаривая «ключи» почти про себя, как и положено, чтобы никто посторонний не мог подслушать. Окна в защите от колдовства никогда не бывают глубокими, — их только и хватает на что-нибудь совсем простое и поверхностное, на Иллюзию, или Забвение, или Сон. Рият ворвалась в их разумы со своей Иллюзией Памяти, как в воду кипящий металл, — взбаламутив все и застелив брызгами. Она изъяла из их памяти ровно столько, сколько должна была изъять, — свой нынешний разговор, но покуда она делала это, губы ее произносили еще и другие слова.
«Эти люди — невежды. Им покажется, что я просто не очень хорошо умею обращаться с Иллюзией Памяти. Они не заметят, что я поставила еще одно заклинание».
— Ну, все уже? — недовольно сказал кормщик.
«Они не заметят — конечно, если я буду осторожна. И теперь мне нужно спешить, очень спешить».
Очень-очень спешить.
Это лишнее заклинание было всего-навсего чем-то наподобие Заклинания Перевода — последействие у него было подлиннее, правда, часа на три; и в течение этого времени Рият продолжала оставаться связанной с заколдованными ею людьми. Она ничего не могла с ними сделать, только могла «слушать» их, могла копаться в их мыслях и воспоминаниях — как хотела, — конечно, если бы захотела и если бы сумела сделать это настолько тонко, чтобы остаться незамеченной и не получить отпор. Впрочем, такие люди наверняка не занимались этим никогда и не тренировались, — они бы, скорее-всего, и не сумели запереться от нее, и проверять это Рият не собиралась.
Пока она пришла — почти прибежала — в квартал Утренней Звезды, промчался почти час.
— Олухи! — заорала она на слуг. — Я сказала — вынуть к тому времени, когда я приду?
— Госпожа, но кто же знал, когда…
— Не ваше дело! И заприте дверь!
— Дверь заперта, госпожа…
«Спокойно», — сказала себе Рият. Бронзовые двери внутреннего дворика и впрямь были заперты. Она сама их заперла за собой только что.
И демонов в фургоне было шесть. Перед тем как подъехать к Тель-Претве, Рият отправила и паукообезьяку туда же, сказав ей (ему), что будет превращать его (ее) только в том случае, если остальную часть путешествия его не будет не только видно, но и слышно. И вот теперь именно его, обшарив весь фургон, слуги и не могли найти.
Рият наверняка искалечила бы кого-нибудь в ту минуту, если бы не была настолько взволнована, что сунулась в фургон сама.
— Ты где? — позвала она в темноту. — Эй?
В дальнем углу зашуршала солома. Еще мгновение спустя к краю фургона с медлительной нерешительностью подкатился небольшой темный шар. Рият едва не села на землю.
— Мы приехали? — спросил шар.
— Приехали, — сказала Рият.
По мускулистому телу, из которого был скручен шар, бежали зеленоватые, великолепно-красивые кольца. Теперь он был питон — совсем маленький питон, длиною в руку, больше такие и не вырастают, и ребятишки в Миссе играют с таким, как с живою головоломкой, — пытаются его развернуть, а он не дается.
Осторожно зашевелившись, шар высунул из своей середины змеиную голову и приподнял ее, искоса глядя на Рият.
— Меня не было слышно, — гордо сообщил он.
— Да, — согласилась Рият. — Совершенно не было.
— А вот другие говорили, — грустно сказал он. — Это просто ужас, что некоторые из них говорят.
— Вылезай, — сказала Рият.
Он скользнул вниз, гибкий, точно струйка дыма.
Рият устроилась под навесом на кошме, села, скрестив ноги.
Третье Сиаджа — из глубоких заклинаний, которые выматывают не меньше чем полчаса разговора накоротке с бани Эзехезом. Шутки шутками, но выматывают-то они всерьез.
— Давайте, по одному, — сказала Рият слуге.
Какое длинное было это заклинание!
Существо, посаженное перед нею, выглядело тщедушным, тощим и вялым, вроде ребенка-переростка, у которого силы ушли в чересчур быстрый рост. Оно бесчувственно жевало объемистый ком коры, красно-бурый сок стекал с углов рта, как усы, до которых ему никогда не дорасти. Но оно было только то, что Рият могла видеть. Чувствовала она совсем другое — сейчас, когда заклинание сделало это для нее. Это совсем другое было бесформенным и чуждым, и ужасало своею чуждостью, и словно бы металось, не сходя притом с места, ненаправленно-слепо, не зная предела, границы и формы. В какое-то мгновение словами Рият в него упали предел, форма и граница, как роняют крупицу соли в перенасыщенный соляной раствор. И как в растворе в то же мгновение взрываются ростом во все стороны соляные ветки, мечущаяся суть демона ударила в Рият, точно волна в стену, в поисках формы, в которую она могла бы отлиться. Рият дрожала от напряжения, сдерживая ее. Весь мир дрожал. Рият казалось, что она — как те загородки из хвороста и камней, что крестьяне на острове Ол ставят на пути потоков лавы. Земля и небо вокруг нее шипели и сворачивались дымными полосами, но она все же выстояла, отшвырнула этот напор и подставила ему, как дорогу, одну из тех связей, которые все еще соединяли ее с семерыми людьми на другом конце города. Рият даже не могла бы сказать потом, какую, она не знала, не понимала того, что делает, это кто-то в ней, на последнем напряжении сил помня о ее задаче, работал — так, как, ничего не понимая уже, полузадохнувшийся ныряльщик рвется к голубому водяному небу над головой. Едва не оглушив ее, нечто промчалось мимо, и Рият на какое-то время застыла в изнеможении; гул прошедшего напряжения еще дрожал в ней, но ей рано было успокаиваться — теперь ей надо было ринуться следом, по той же — раскаленной от промчавшейся лавы — тропе, — чтобы успеть ввести в готовящегося двойника то, из-за чего он и есть только двойник — послушный исполнитель воли человека.
— Следующего, — сказала Рият. Она не всматривалась в тело, которое двое ее слуг уволакивали под мышки. Ей нужно было спешить. Ей нужно было за оставшуюся пару часов обработать всех семерых.
— Будь… ты… про… клята, — не отрывая от Рият ненавидящих глаз, сказал один из них. Как ни странно, фраза была похожа на осмысленную. Это были первые слова, какие Рият услышала от него за все четыре года.
— И ты уверена, что это будет настоящий человек? — сказал еще один.
— Да, — ответила Рият. — Я уверена.
А когда она в очередной раз открыла глаза, впереди было небо, уже лиловое в квадратной рамке, какой обводили его стены внутреннего двора. У нее сдавило горло. Силы Хаоса сейчас беспрепятственно бушевали в ней. Четкие пределы дворика, рамки человеческого, ограничивающие небо, казались невыносимы для них. Она задыхалась, как некоторые задыхаются от беспричинного страха в тесных коридорах. Ее понесло вперед, как пылинку.
Засов на дверях показался огромным, как башенный колокол, и так же зазвенел в голове. Она захлопнула дверь, оставляя за собой непонимающие взгляды, замерла на мгновение, привалившись к стене и втягивая в себя воздух, потом попыталась шагнуть в сторону; упала, точно споткнувшись, и ее едва успели подхватить руки кого-то, неразличимого в сумеречной синеве.
