Трон Знания. Книга 4 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Малика поднялась на ноги и подошла к Хёску:
— Соверши в своей жизни хоть один мужской поступок: признайся, что тысячи лет воины-вестники под руководством Хазирада перевирали историю, преследуя свои интересы.
— Я бы казнил тебя прямо сейчас, но должен соблюдать процедуру, — прошипел Хёск. — Суд состоится завтра. Выбери себе защитника, женщина.
Малика вскинула голову:
— Спасибо, что не назвал меня вещью.
— Я буду представлять интересы шабиры, — сказал Альхара.
— Я могу выбрать любого защитника? — спросила Малика и посмотрела на Иштара. В его взгляде застыла обречённость. Он хоронил свою шабиру ещё до начала суда.
— Да, любого, — подтвердил Хёск.
— Я выбираю народ. Пусть обвинителем будет Ракшада в лице верховного жреца, а защитником будет народ Ракшады в лице моего легата.
— Как ты себе это представляешь?
— Сообщите народу, что обвиняете меня в сговоре с дьяволом. И пусть те, кто в это не верит, напишет Альхаре.
Хёск усмехнулся:
— Никто не напишет, женщина.
— Ты сказал, что я могу выбрать любого защитника, а сейчас отступаешь? И что стоит твоё слово?
Хёск окинул советников взглядом:
— Я согласен, но это займёт много времени.
— У вас нет телефонной связи с отдалёнными городами Ракшады? — спросила Малика.
— Есть.
— Два дня, чтобы сообщить. Два дня, чтобы написать письма, и две недели, чтобы они дошли до моего легата.
— За две недели письма не дойдут.
— Хорошо, три недели. И я очень удивлюсь, если среди них не будет писем от женщин.
— Женщины не участвуют в государственных делах.
— Я выбрала в защитники народ Ракшады, и ты согласился. Народ — это мужчины и женщины.
Хёск повернулся к Иштару:
— Ждём твоего решения, хазир.
— Суд состоится через три недели и четыре дня, — произнёс он с невозмутимым видом. — Эльямин, это время ты проведёшь в подземной тюрьме.
Малика направилась к выходу.
— Подожди, — сказал Иштар и обратился к советникам: — Оставьте нас на минуту.
Мужи покинули зал, караульные вышли за ними следом и закрыли двери.
Иштар сжал подлокотники кресла:
— Ты намеренно вызвала Хёска на конфликт.
— Мне хватило трёх минут. Он слабое место в твоём окружении.
— Что ты натворила, Эльямин…
Малика пожала плечами:
— Каждый делает то, что должен.
— Я говорю всем, как мне с тобой повезло, и тут же вижу, как ты гадишь в моём доме.
— Вот такая я гадкая зверушка.
— Неужели моя жена этого стоит?
Малика приблизилась к возвышению:
— Ты так ничего и не понял. Ты не был честен со мной. На всех остальных мне плевать.
— Я не смогу тебе помочь.
— И не надо. Нельзя ставить личные интересы индивида выше интересов общества. Твой принцип, твоё жизненное кредо.
— Эльямин…
— Не надо, Иштар. Ничего не говори. Скоро всё закончится, и ты обо мне забудешь.
Малику доставили в подземную тюрьму на заходе солнца. В одиночной камере было душно, жарко, и пахло мышами. Усевшись на грубо сколоченный лежак, Малика посмотрела на решётку над головой. В квадратных ячейках стремительно серело небо, обрисовывая размытые контуры молодого месяца. Ночь будет тёмной и долгой.
Проскрежетала железная дверь. Надзиратели внесли кресло, обитое бархатом. Установили в углу керосиновую лампу.
В камеру вошёл Иштар. Заложив руки за спину, уставился на решётку над головой:
— Как с тобой обращались конвоиры?
— Не помню. Последний час вылетел из памяти.
— Хазирад поставил меня перед выбором: либо я продолжаю за тебя заступаться, и тогда после твоей казни меня отдают под суд…
— За что?
— За то, что позволил приспешнице дьявола войти во Врата Сокровенного, взять в руки тиару и короновать меня.
— Либо?
— Либо я закрываю рот и тем самым сохраняю корону. Они поставили меня перед выбором, Эльямин. Но на самом деле выбора нет.
— Уходи, Иштар.
Он повернулся к Малике:
— Нет, Эльямин. Не уйду. Ночами здесь жутко.
— Ты сидел в тюрьме?
— Приходилось.
— У тебя богатое прошлое.
Иштар разместился в кресле; на стене ссутулилась тень.
— Пожалуйста, уйди, — попросила Малика.
— Мы поменялись местами, Эльямин. Когда-то ты приходила ко мне и слушала тишину вместе со мной. Теперь я хочу слушать тишину вместе с тобой. — Иштар упёрся локтями в колени и закрыл лицо ладонями.
Он приходил каждый вечер, держа в охапке свежее бельё. Надзиратели приносили бочку с водой. Малика забиралась в лохань и прижимала ноги к груди, а Иштар поливал её из ковша. Потом забиралась на лежак, Иштар располагался в кресле. И всякий раз, бросая на него взгляд, Малика видела одну позу: локти в колени, в ладони — лицо. Всю ночь стонала тишина. На рассвете Иштар удалялся, а Малика целый день мерила камеру шагами.
Часть 41
***
Советник по финансовым вопросам маркиз Мави Безбур — автор оригинальных государственных программ и нестандартных реформ — готовился уйти в отставку: приводил дела в порядок и занимался поиском преемника.
Адэр внешне был спокоен, хотя натянутые нервы звенели чудовищным диссонансом. Он не мог потерять столь ценного специалиста, как не мог простить ему предательства. И содрогался при мысли, что в тайну поддельного алмаза придётся посвятить постороннего человека, который займёт место Безбура.
Не желая быть козлом отпущения, преемник сбежит. Затем дезертирует следующий сановник, и ещё… пока кто-нибудь из них не проболтается о банковской системе, созданной на фальшивке. Конец истории предугадать несложно: разразится международный скандал.
Безбур осознавал, что погубив репутацию правителя, пострадает сам, и всё равно освобождал ящики рабочего стола и собирал личные вещи в коробки.
Из сложного положения Адэр видел один выход: обставить дело так, будто главный финансист Мави Безбур похитил «уникальный» алмаз и бесследно исчез. Сама мысль об этом была омерзительной, но на другой чаше весов покоилась честь династии Карро, и голос разума звучал громче голоса совести: нельзя ждать, надо действовать, пока не стало слишком поздно.
Адэр впервые пожалел, что рядом нет Троя Дадье — вот уж у кого ум коварный, сердце деревянное, рука безжалостная. Пришлось довериться Криксу.
Крикс Силар — бывший офицер армии Тезара, бывший Главный Страж Грасс-Дэмора, ныне командир охранительного участка Мадраби — проработал план операции и предложил на выбор два заведения для пожизненного содержания советника: тюрьма особого режима либо психиатрическая лечебница закрытого типа. И быстро подобрал людей, которые выполнят задание без лишних вопросов и скорее вырвут себе языки, чем скажут кому-нибудь хоть слово.
Каждое утро Адэр покидал спальню, исполненный угрюмой решимости осуществить задуманное. Но, войдя в кабинет, вновь вытаскивал из стола досье на советника.
Мави Безбур слыл высоконравственным человеком, и документы, полученные из разных источников, это подтверждали. Его жизнь изобиловала светлыми судьбоносными событиями, будто родился он под звездой успеха и славы. Обвинить такого человека в воровстве — всё равно, что назвать белое чёрным.
Адэр изучал досье в надежде найти грязный носок в чистом белье, чтобы потом использовать его в качестве убедительного аргумента, мол, потомок знатного древнего рода далеко не безгрешен, как все считают; он и раньше поступал плохо и умело скрывал это.
В автобиографии удалось обнаружить тёмное пятнышко. Безбур окончил престижный университет с отличием и, вместо того чтобы с юношеским максимализмом ринуться в профессиональную деятельность, пять лет неотлучно просидел в одном из фамильных имений — не в родовом замке, а в доме, построенном его предком в крохотном княжестве Маýри.
Адэр хотел подключить к расследованию доверенных людей — у Безбура, однозначно, были веские причины для затворничества в краю оленей и волков, — но передумал. Инцидент, произошедший с маркизом почти сорок лет назад, на деле мог оказаться обычным житейским случаем (болезнь или ссора с отцом), а на выяснение всей подноготной времени уйдёт немерено.
