Оружейных дел мастер (СИ) - Данков Влад (полные книги txt) 📗
Данила еще успел подумать, что теперь чуму ждет кровавый бой до последнего живого человека, но, вновь взглянув вперед, понял, что ошибался. Четверо орков почти рядом с ним — а вот вся остальная армия серой чумы уже ударилась в бегство. Зрелище отчаянно атакующих людей для окончательно деморализованных гоблинов и орков оказалось последней каплей. И даже водители трех оставшихся драконов выбрались из своих машин и бросились наутек, расписавшись в бессилии и беспомощности.
Что будет дальше? Серая чума оттянется к своему опорному пункту, перегруппируется, оправится от страха, и при поддержке бьющей в упор артиллерии все-таки победит: обе армии предельно обескровлены, но у гоблинов все еще перевес в числе и пушки. Но дело даже не в том, что серую чуму ждут страшные потери в этой битве –
главное в самом бегстве. Победа уже не сможет стереть из их памяти весь ужас панического отступления перед потрепанной и плохо вооруженной армией людей. Их непобедимость закончилась здесь, у Онтагара, и теперь все это понимают, и люди, и гоблины. Финита ля комедия. Блицкриг закончен, все карты биты, и теперь серую чуму ждет только длительная агония перед окончательным и бесповоротным крахом.
Данила широко улыбнулся, глядя в глаза орку, уже замахнувшемуся для удара, и сказал, игнорируя свист палицы:
— Вам конец, сволочи. Вы проиграли.
А потом наступила темнота.
Т’Альдин наблюдал за ходом сражения издали, сидя на дереве в тылу у гоблинской армии, и хорошо видел, как один за одним взрывались и сгорали железные драконы.
Невероятно, но факт: серая чума, имея колоссальное преимущество, целых три часа не могла сломить сопротивление людишек. Конечно, без неоценимой помощи эльфов они бы не справились — но факт есть факт, люди все еще стоят.
А колдун в ударе, что тут еще сказать. Всего один человечишка, пусть из другого мира, но человечишка — чуть ли не единолично изменил весь ход войны, вначале дав людям оружие, а затем выломав серой чуме ее железные зубы. Т’Альдин и раньше ловил себя на мысли, что каждый раз, когда он вспоминает о колдуне, в нем просыпается давно забытое чувство зависти и жажды славы.
Он, Т’Альдин, уж точно не хуже колдуна. Да что там, он лучше, причем во всем. Кто вообще такой этот колдун без своих знаний? Никто. Пустое место. А вот его тайные знания… Знания — они всегда сила.
И теперь Т’Альдин Шасс’Кэрр не просто уравняет партию — он превзойдет колдуна.
Как бы много колдун ни сделал для дела — Т’Альдин сделает еще больше. Человечек задал гоблинам знатных проблем — но куда ему до Т’Альдина?
Ведь и Т’Альдин тоже обладает тайным могучим секретом. Всего одним — но ему и этого хватит. Один кинжал, нашедший прореху в броне — сильнее ста ударов булавы по щиту.
Кажется, гоблины снова двинулись в наступление, собрав в кулак все силы, что у них еще есть… Пора. Час величайшей славы Т’Альдина вот-вот наступит. Колдун помог людям выстоять в этом сражении — но выиграет битву не кто-нибудь, а Т’Альдин.
Он спустился с дерева и снял с куста уши убитого гоблина, куда ранее повесил их, чтобы кровь стекла, надел на голову наперед приготовленный скальп, потом приладил к обручу и уши, спрятав под ним свои собственные. Комплект гоблинских ушей у него тоже был приготовлен заранее — но оказалось, что они долго не хранятся после отрезания, высыхают и бледнеют. Пришлось добыть новые на месте, благо, пропавшего разведчика никто не хватился.
Лицо покрашено в нужный цвет, крючковатый нос Т’Альдин слепил из глины, обнаружив в себе недюжинный талант скульптора, и тоже покрасил. Довершает образ подлинная, а не поддельная гоблинская экипировка — и вуаля, темного эльфа от гоблина не отличить, если сильно не присматриваться.
Укрепленную позицию серой чумы, где они устроили позиции для своих больших гремящих труб, Т’Альдин разглядел еще до начала битвы и заранее знал все, что нужно.
Проникнуть в лагерь было несложно: он притерся к группе орков, несущих от скрытых в зарослях телег какие-то бочки, и вместе с ними беспрепятственно попал внутрь. Строго говоря, там и охраны у проходов не было как таковой: часовые-то стоят, но смотрят вдаль, не подкрадываются ли эльфы, никому и в голову не приходит осматривать своих, в то время как самый ужасный и смертоносный из эльфов уже внутри.
Просто, даже проще, чем обсчитать дуэргара на пальцах.
В лагере Т’Альдин принялся сновать туда-сюда, подражая деловитой походке гоблинов и пользуясь группами орков-носильщиков, чтобы выглядеть занятым и не привлекать чужого внимания праздным шатанием.
Попутно он рассмотрел трубы, стреляющие шарами размером с два кулака, и заметил другие, короче и толще, в которые засыпались не круглые шары, а множество мелких. Должно быть, чтобы убивать одним выстрелом много солдат.
Сражение тем временем пошло сильно не так, как хотелось бы гоблинам, потому что их крики и команды стали встревоженными. С вершины холма Т’Альдин увидел, как массы орков и гоблинов отступают, бегут прямо к своему укрепленному лагерю.
Надеются на помощь убивающих гремящих штук…
А зря.
Т’Альдин Шасс’Кэрр ничего не забыл и не простил. Его мирная жизнь была грубо нарушена, его дом превратился в пепел, его женщина до сих пор ночами плачет, когда ей снится сгоревший лес. Любой их этих трех причин было бы достаточно для убийства тысяч гоблинов… но третья самая страшная, страшная настолько, что гоблинов просто не хватит, чтобы своими смертями унять гнев Т’Альдина: их на всем свете столько нет.
Забавно, думал он, исподтишка роняя кристалл огня в промежуток между черными, просмоленными бочками, значит, это и есть то, что эльфы называют словом «любовь» и для чего в языке дроу вообще нет слова? Интересно, почему так? Почему у дроу этого нет, если он, Т’Альдин, вроде бы научился любить, ведь он же дроу? Дело в месте, где он жил?
В лесу? Или в поверхности? Или в эльфах? Скорее всего, дело в Таруне. Мужчина дроу не может любить женщину своего народа, потому что сам для нее — просто мужчина.
Существо второго сорта, слуга, раб и игрушка, которую можно поменять, если надоест…
Таруна совсем не такая, в этом-то и секрет.
И потому за ее слезы Т’Альдин с радостью убьет бесчисленное количество гоблинов.
Последний из кристаллов спрятан. Кучи бочек, теплых на вид — вот страшнейшая тайна, которая позволит Т’Альдину мгновенно, в один удар сердца, в один взмах ресниц ужасно отомстить ублюдкам и попутно выиграть сражение. Пора сваливать, тем более что отступающие уже близко. Ближе, гады, ближе: праведный гнев самого смертоносного эльфа на свете требует как можно больше жертв!
Он без проблем выбрался из лагеря и отошел шагов на сто. Вокруг холма уже немало орков и гоблинов, выглядящих как псы, получившие славную трепку… хе-хе.
Самое страшное впереди, но большинство серых мразей даже не поймет, что случилось.
Т’Альдин достал из-под плаща охотничий рог и протрубил в него сигнал, а затем бросил и его, и гоблинское оружие, которое держал для маскировки, и со всех ног бросился в кусты. Вслед ему хлестнул выстрел, другой…
Ему снова, как тогда, показалось, будто небеса рухнули на землю, причем совсем близко. Т’Альдин просто оглох от грохота, споткнулся, упал, побежал дальше — а за спиной рвануло еще страшнее. Прямо перед ним с неба свалилась, сломав дерево, та тяжелая длинная штука, стреляющая кругляшами, посыпались горящие обломки, куски тел, половина орка, разматывая за собой длинную веревочку кишок, шлепнулось в трех шагах.
Т’Альдин бежал, сломя голову, без оглядки, отчаянно, так, словно за ним гнались все йоклол из Железной Цитадели Ллос, прикрывая голову руками от всего того, что сыпалось с неба похлеще града. И только добежав до небольшой рощи, он обернулся.
От лагеря гоблинов осталась только почерневшая от огня верхушка горы. Обломки телег и куски тел валялись на огромном расстоянии вокруг, а у самой горы все было просто усеяно телами. Страшная сила, вырвавшись из бочек, убила на месте одной Ллос известно сколько гоблинов и орков из тех, что отступали и в момент взрыва находились ближе к горе, чем Т’Альдин. А от тех, что были в самом лагере, остались только части тел, разбросанные по округе.
