Большое приключение. Пепел (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
— Ага, знаем — знаем. Сегодня у неё один фаворит, завтра другой. На каждого сильного всегда найдется сильнейший.
— Ты все слишком упрощаешь, — скривился Тулепс, будто только что залпом осушил кружку кислого пива. — Это я так — схематично говорю, а ты к словам цепляешься. Я к чему веду — женщина она не корова и не овца, — в присутствии двух дам никто не решился отпускать по этому поводу даже плоского намека, не то что полноценную шутку. — И не может быть в личной собственности.
— Этого я не отрицаю, — немного подумав, кивнул Мочалка. — Но измена есть измена и синоним ей — предательство. А как говорит один хорошо известный всем персонаж — "Самые темные уголки бездны будут ждать предателей и клятв — отступников".
— Может ты и прав, — вздохнул лучник. — А может и нет.
Мери, сперва поддержавшая спор, теперь поглядывала на отряд не самым теплым взглядом. Диспут на историческую тему, пусть и под "легендарным" соусом еще как никак, но вписывался в обстановку. Но вот диалог "о бабах", пусть и в весьма завуалированной форме, Березка явно не поддерживала. Они же с Алисой себе не позволяют подобных фривольных разговор на весьма скользкие темы.
— "Но проснется однажды спящий Король и поднимет тех, кто вместе с ним в далекий путь, смерти презрев, верно пошел. Преданных и обманутых восстанет предвечный легион. Костяная корона вопьется клыками в мертвую плоть и маршем Пробужденные пройдут по земле. Не плачь Ирмарил, успокой Миристаль, ибо после начала всегда ожидаем конец".
Эш закончил читать строки старой трактирной баллады, и в исполинском коридоре вновь повисла тишина. Каждый, и даже северянин Тулепс, знал финал легенды. Когда распалось Старое Королевство, породив тринадцать новых, Лион заснул вечным сном, рухнув в ласковые объятья смерти. Но однажды, как гласит полузабытое пророчество, Король — Маг проснется. Его жилы наполнятся черной кровью, глаза покроются ледяной коркой, некогда рыжие, будто огненные волосы станут темнее бездны и земля задрожит под его поступью.
Зло всегда живет рядом, поджидая удачного моменты чтобы ударить и затаится. Но великое зло… нет, оно рождается только из великого добра. Тот, кого когда‑то звали "Король — Звезда", и чье имя давали собственным первенцам станет ужасом безымянной планеты. Первым и единственным всадником апокалипсиса.
Мерно выстукивал резной посох о ледяной пол древних залов. Некогда здесь, среди высоких колонн, оформленных в виде исполинских фигур великих волшебников, друидов, некромантов, ведунов и магов прошлого; среди баллюстрад, открывающих вид на край мира; среди огромных залов, готовых вместить в себя десятки Мистритских балов; среди всего этого великолепия жили магики прошлого. Они творили волшбу громоздкую и неповоротливую, такую, от которой современный магик скривился бы словно от зубовной боли, но все же та магия была прекрасна.
Орден Грэвен" Дора посвящал себя не сражениям, а наукам, искусству и истории. На стенах, пусть и пошедших трещинами и скрытых в тенях и сейчас можно было заметить запечатленные сцены прошлого. Где‑то полководец вел в бой армии, бесстрашно смотря в янтарные драконье глаза. В иных местах закутанная в балахон фигура, вздымая над головой волшебный меч и сферу вызывает дождь, спеша освежить сухие пахоты.
Сейчас же все окутала мгла и лед. Впрочем, где бы не слышался удар резного посоха, там журчала и капель. Талые ручейки спешили куда‑то сквозь прорехи, освобождая древний оплот магии от злых чар. Эш осознавал всю опасность своих действий, но в то же время не мог удержаться.
Юноша, всю жизнь ценивший красоту, не мог позволить древнему замку ежится под гнетом колдовства. И пусть изо рта все чаще вырывались облачка пара, а ноги и руки все сильнее покрывались синими пятнами, но огонь, врываясь из под посоха, все так же лизал ледяную корку.
Волшебник мог бы поднапрячься, произнести великое заклинание и попытаться отвоевать Грэвен" Дор у ведьмы, но порой лучше не будить то, что спит. Возможно именно этому и учит баллада о "Короле — Звезде". Учит тому, что порой геройство приводит лишь ко всеобщему горю. Иногда нужно спрятать взгляд и пройти мимо. Что ж, кому как не Пеплу знать о том, что помогая кому‑то ты лишь даешь повод иному ненавидеть себя.
— Стой! — шикнул Лари.
— Что на этот раз? — вздохнул Мервин. — Про корону уже шутили. Теперь про ночник?
— Как насчет снежных зомби? — сквозь зубы процедил Тулепс до скрипа натягивая свой ростовой лук.
Вскоре послышался скрежет. Совсем не такой, какой можно услышать если встретишь по пути неряшливого рыцаря, предпочитающего уходу за доспехом, ухлестывание за дамами.
Резкий, высокий, словно стеклянный скрежет постепенно приближался, заполняя собой сверкающую ледяным хрусталем залу. Эш чувствовал как напряглись "Пни", услышал лязг металла, втягиваемого из ножен. Сам волшебник лишь тер ладони, пытаясь согреться и не подпускать все усиливающийся холод.
Наколдованный огонек затрясся, зашелся в безумном танце, но не погас. Чтобы развеять чары Мастера требовалось что‑то посильнее нежели мертвые разумные, чьи души давно уже превратились в снег, а глаза — в замерзшие бездонные колодцы.
Вскоре тени словно выплюнули из себя геротов — слуг АнаБри. Некогда бесстрашные, славные герои, сейчас они походили на некоего подобие порождений некромагии. Десятки, сотни геротов волокли по полу обледенелое оружие, издававшее тот самый скрежет. Дворфы и эльфы, люди и тролли, орки и прочие существа — отдавшие свое тепло во власть АнаБри, обретшие вечную жизнь. Вечную жизнь в вечном же услужении. Безвольные куклы, ведомые силами ведьмы.
— Жуть какая, — вздрогнула Мери.
Эш не мог с ней не согласиться. На свет вышел человек. Некогда высокий, стройный и плечистый, сейчас же сгорбленный, посиневший, покрытый инеем и морозлой коркой, он жадно тянулся к единственным источникам тепла в этой обители холода и мрака. Его глаза, покрытые чуть прозрачным льдом, светились расплывающимся синим маревом. И подобных ему в зале столпилось немыслимое множество. Все те, кто некогда презрел опасность, пришли на свой очередной бой. Вот только в этот раз их ведет не жаркое сердце, разгоняющее по венам горячую кровь, а осколок льда безупречной чистоты.
Когда отряд от геротов отделяло не больше пятнадцати шагов, слуги ведьмы вдруг замерли. Они занесли над головой зачарованное оружие и в беззвучных криках раскрыли рты.
Мервин, сжав щит, накрыл товарищей сиянием драконьего крыла. Тулепс уже выцеливал самого опасного из геротов; Мери и Лари обнажили клинки, готовые сразить любого, кто подойдет на расстояние молниеносного выпада. Алиса на распев читала какие‑то усиливающие заклинания и то и дело взмахивала жезлом. С каждым таким взмахом один из приключенцев на миг окутывался золотым или бирюзовым свечением.
Один только Эш не готовился к бою, а внимательно следил за тем как растаявшие участки пола вновь покрываются изморозью. Это могло значить только одно…
— Ты пришел, — прозвенел высокий, прекрасный голос. Словно небесная нимфа взяла в руки арфу и начала петь — таков был этот звук. — Как он и сказал — ты пришел.
— Кто это? — процедил Лари, покачивающий в руке клинки.
В этот Эш даже не обратил внимания на багрянец, плещущий по их лезвиям.
— Будь я проклят, если это не Ледяная Ведьма, — сплюнул Мервин, крепче сжавший могучую секиру.
— Слуги мои, — вновь прозвенело в ушах Странников. — Поприветствуйте наших гостей.
Сотни геротов синхронно подняли головы и их глаза вспыхнули. Тьма мигом укрылась по щелям, отступив перед яркой синевой, оставляющей играть на сводах странные лазурные узоры.
"Красиво, — отстраненно подумал волшебник. — Смертельно красиво".
— Чего ты хочешь?! — крикнула Мери.
Эш хотел было сказать фехтовальщице, что с сидхе договориться невозможно, но не успел. Грудь и голову сдавило предчувствие опасности и события понеслись вскачь.
