Трон Знания. Книга 5 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (версия книг txt) 📗
Сложись обстоятельства иначе, в княжестве Тария не сегодня-завтра началось бы доскональное расследование. Князя осудили бы за преступления против собственного народа. «Мир без насилия» инициировал бы процедуру лишения титула и конфискации владений. И тогда, за минуту до самого мрачного часа в жизни семейства Тариев, Адэр предложил бы князю свою помощь и защиту в обмен на присоединение княжества к Грасс-дэ-мору.
Адэр продумал всё до мельчайших деталей, но он не ожидал вмешательства высших сил: князь Тарий скончался от сердечного приступа. Его тело ещё не предали земле, а сыновья покойного уже сцепились в схватке за кресло с обивкой цвета королей. Будущее нетрудно предугадать: победитель прилюдно пообещает исправить ошибки прошлого и принесёт клятву верности «Миру без насилия».
Войдя в кабинет, Адэр разместился возле жаркого камина и стал просматривать свежие выпуски газет. Статьи были написаны словно под копирку и отличались только названиями: «За победой поражение», «Изнанка души», «Жертва или злодей?»… Бульварные и малотиражные издания Адэр откладывал в сторону. Отложил бы и эту газетёнку, если бы взгляд не упёрся в заголовок: «Суд моруны».
«Неделю назад в Ларжетае, в фойе здания правосудия, люди оказались очевидцами трагического происшествия, — сообщал автор очерка. — Князь Тарий, одержавший победу в нашумевшем судебном заседании, — человек гордый, волевой — упал перед публикой на колени и, рыдая, признался в ужасных деяниях.
Раскаяние было настолько жгучим, настолько глубоким и искренним, что сердце князя не выдержало. Князь Тарий скончался в больнице, не успев назвать преемника, дать напутствие детям и попрощаться с супругой.
Весь мир обсуждает происшествие, пытаясь понять: речь князя — правда или предсмертный бред? Исповедь или ложное обвинение самого себя во имя каких-то целей? Но никто не говорит о том, что за минуту до публичного покаяния князь принимал поздравление от тайного советника Его Величества Адэра Карро. Советник, точнее, советчица, моруна — была последним человеком, кто посмотрел князю в глаза.
Несколько лет назад мне попала в руки подшивка газет, издаваемых в прошлом веке. В одной из них был опубликован шокирующий очерк о так называемом Суде моруны. Оказывается, в давние времена верховная жрица часто пересматривала судебные решения. К ней мог обратиться любой пострадавший, не добившийся в суде справедливости, любой осуждённый, не сумевший доказать свою невиновность. Нередко жрица сама вызывала человека, порядочность которого подвергалась сомнению.
Верховная жрица не обвиняла, не спрашивала, не слушала — она просто смотрела человеку в глаза. Виновный в преступлениях или в других нелицеприятных деяниях бился в припадке, корчился в судорогах. Не выдержав боли, признавался в содеянном и превращался в слюнтяя, который боялся наступить даже на собственную тень.
Много лет меня волновал вопрос: как переносили такой Суд люди со слабым здоровьем? Смерть князя Тария послужила ответом. У каждого преступника есть право на защиту, есть право с достоинством выслушать приговор и смиренно принять наказание. Моруна лишила князя этих прав.
Суд моруны — это хладнокровная расправа, которую нельзя назвать судом, ибо суд человеческий — милосердный, гуманный, а судилище моруны не знает жалости и сострадания. Немудрено, что предыдущую верховную жрицу сожгли на костре.
Пришли тёмные времена, зло выползло из-за долины Печали, чтобы закончить своё чёрное дело. Храни нас Бог!»
Адэр вызвал Крикса и со словами: «Разберись с этим» вручил ему бульварную газетёнку. Затем велел Гюсту принести подборку газет недельной давности. Разложив их на столе, принялся передвигать с места на место.
На этом снимке Эйра жмёт князю руку. Здесь князь выглядит так, словно его хватил удар. Эйра выпускает его ладонь. Делает шаг назад. Князь на коленях, кулаки вдавлены в грудь, на лице страдальческая гримаса. Вокруг паника, суматоха, и только Эйра невозмутима — как судья после оглашения приговора…
Вечером явился Крикс. Нераспроданные экземпляры бульварной газеты изъяты из ларьков. Автор очерка и главный редактор задержаны по статье «Возбуждение ненависти либо вражды». Редакция опечатана.
Через два дня приехал советник по вопросам правосудия Ассиз.
Адэр долго изучал протокол судебного заседания. Копию он получил ещё неделю назад, но, держа в руках оригинал, вдруг почувствовал себя в зале суда: бумага удивительным образом передала запах атмосферы, царившей на слушании. Наконец сложил документы в папку и вернул советнику:
— Что она сказала князю?
— «Улыбайтесь, нас фотографируют».
— И всё?
— Сказала ещё что-то, но я не расслышал. — Изобразив на лице досаду, Ассиз покачал головой. — Зря она велела Луге признать вину.
— Она спасла нас от позора.
— Мы могли ещё побороться.
— Наблюдая, как две сотни свидетелей в страхе блеют перед князем? — Поднявшись, Адэр принялся мерить комнату шагами. — Адвокат и обвинитель вели себя непрофессионально. Судья передал бразды правления в руки постороннему человеку. Не суд, а балаган! Откуда взялись шесть лет лишения свободы, когда статьёй предусмотрены три? И почему приговор не подлежит обжалованию?
— Судья уволен с должности, обвинителю…
Адэр жестом осёк советника:
— Придержите оправдания до заседания Совета. — Уселся в кресло и, придвинув к себе проект закона о труде, дал понять, что разговор закончен.
*
Адэр целый день провёл на строительстве причала. Работами руководили ракшады; общение с ними всегда вызывало у Адэра внутренний протест. Ракшады и прежде позволяли себе переговариваться в его присутствии на шайдире. Он не понимал ни слова и чувствовал себя не в своей тарелке. А сегодня вдруг начал различать на слух фразы, которые заучивал целиком. «У него слишком длинный нос», «Мы зря тратим на него время», «Не объясняй, он всё равно не поймёт»…
Слышать о себе правду было неприятно. В душе шипела смесь воды и огня, но Адэр изо всех сил старался держать себя в руках: ракшадам незачем знать, что теперь он обладает секретным оружием.
В замок вернулся в дурном расположении духа, намереваясь напиться и пойти вразнос. Он здоровый сильный мужчина, ему нужна женщина, чтобы получить хоть какое-то удовольствие от жизни.
В холле его встретил Гюст:
— Старший советник Лаел ждёт вас в приёмной.
— Перенеси встречу на утро, — промолвил Адэр, ответив кивком на приветствия придворных.
Похоже, его взгляд и выражение лица подсказали бывшей пассии о планах на ночь. Придворная улыбнулась, легонько качнула головой.
— Советник встревожен, — проговорил Гюст, понизив тон.
Адэр бросил пальто слуге, подождал, когда вытрут обувь, и последовал за секретарём, надеясь, что разговор не затянется надолго. Лаел докладывал по телефону о каждом своём шаге. Что ещё он хочет сказать?
После бараков, в которых жили рабочие, занятые на строительстве причала, кабинет поразил бессмысленной роскошью. Стараясь не замечать картин в позолоте, не смотреть на дорогостоящие безделушки на каминной полке, Адэр наполнил бокал вином, сделал глоток. Подавленное настроение угнетало. Нужна женщина. Точка.
— В Ларжетае началась забастовка служанок, — проговорил Лаел, продолжая стоять у порога.
Адэр покосился на кожаную папку подмышкой советника:
— Кого?
— Служанок.
— Звучит как название водевиля.
— Я звонил утром, хотел сообщить, но вы уже уехали.
Усевшись возле камина, Адэр закинул ноги на журнальный столик, вновь сделал глоток вина:
— Кто им выдал разрешение на забастовку?
— У них нет разрешения.
— Тогда в чём дело? Людей разгоните, зачинщика арестуйте. — Стиснув ножку бокала, Адэр посмотрел на Лаела. — Кто зачинщик? Эйра?
— Нет. Но она замешана. — Советник указал на стул. — Разрешите? — Получив разрешение, сел, положил папку на колени. — К ней обратилась прислуга старосты Ларжетая. Староста наказал горничную. Немного не рассчитал силу, и горничная угодила в больницу с переломами рёбер.
