Аид, любимец Судьбы (СИ) - Кисель Елена (читаемые книги читать .TXT) 📗
И они меня еще женить хотели? Это чтобы не им одним мучиться, что ли?!
Арес шутя борется с Гефестом, судя по увечьям, шутки заканчиваются почти сразу. Артемида отыскала лук, никого не убила, теперь соревнуется с братом в стрельбе. Танцуют хариты и музы. Дергает меня за край гиматия робкий юноша с фиалковыми глазами – божок какого-то ручья.
– Там… там Гермес просил… чтобы Кронида…
– И? Тебе не говорили, что я из них – самый неуживчивый?
Трепещут густые ресницы над омутами глаз.
– Но ты же из них самый трезвый…
Тартар бы забрал таких помощничков.
Племянник ждал меня на открытой площадке. Нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Ткнул пальцем в небо, как только меня увидел. Молча.
Потом с невольным уважением выслушал все, что я сказал по поводу открывшейся мне картины. Протянул вполголоса:
– Такого даже Посейдон не говорит.
Небо у горизонта явственно провисало. Кренилось на Землю-Мать, будто Уран вновь решил покрыть ее, чтобы породить новое поколение титанов.
А может, просто решил заключить в объятия – успокоить после потери детей.
Зарницей метнулась мысль: я не видел Геи на пиру – и канула в ночную темень, вытесненная другой. Ну, конечно. Взлетающие в небо горы, скалы, полыхающий огонь, дрожащий от поступи Гекатонхейров свод… Уран просто не выдержал.
За пиршественный стол я вернулся с настолько мрачной миной, что Зевс встревожился.
– Что? – одним углом губ (вторым он улыбался пышногрудой харите).
– С титанами все решено?
Память не подводила нашего предводителя – сколько ни пьянствуй.
– Атлант отсиживается у себя дома, на Западе. С дочерьми. Пока молчит и не вмешивается, но делать с ним что-нибудь нужно, пока бунт не поднял. Все думаю, что…
Говорите, делать что-то нужно? Есть тут одно предложение…
– Давай, – шепнул Зевс, дослушав только до слов «Уран скоро грохнется нам на головы».
– Доверишь мне?
– Я бы сам… брат, одолжи шлем?
Ну уж нет. Ты предводитель – тебе за всех на пиру и отдуваться. Сообщай им свою волю, и участь, которую ты измыслил для могучего Алтанта – Немезида от страха побледнеет! Купайся в одобрении и здравницах.
А я прогуляюсь. С Гермесом (у него одного мозги не отшибло). Невидимкой. И – ладно уж, без колесницы, по-божественному. Не каждый день подпорку под небо ставим.
С Алтантом провозились недолго. Выяснилось, правда, что жилище его – неподалеку от того самого сада с золотыми яблоньками, подарка Геи на свадьбу Геры и Зевса… Впрочем, Гермес махнул рукой и заявил легкомысленно:
– А чего там! Заодно и посторожит…
И в два счета уболтал своего деда так, что тот сам принял небо на плечи.
Нет, глупость все-таки нужно карать.
Атлант принял свою участь – быть вечным стержнем, держащим на себе небо – достойно. Тряхнул Урана пару раз так, что Жертвенник в вышине перекосился. Потом выпрямился, горько скривив губы, глядя поверх головы внука-обманщика туда, где я только что снял хтоний.
– Ты, – валуном покатилось с губ. Смотрел Атлант презрительно – как на падаль.
На дочерей-Плеяд, обнимающих с рыданиями ноги отца, взгляды тратить не желал.
Кивок Атланту: ага, я, мог бы быть Зевс, но он там занят на пиру. Кивок Гермесу: пошли уже. Сколько можно с матерью объясняться…
Соломенные усы титана вдруг раздвинулись в усмешке.
– Гордишься собой, сын Крона? Напрасно. Нынче у карателя и казненного одна судьба. И тебе держать на плечах непомерную ношу. Только покараешь ты себя сам. И это никогда не воспоют аэды.
И замолк, уставившись в непроглядную даль, только глаза посверкивали синим прозрением.
Что не так с этими сыновьями Япета – непонятно. Прометей носится, не замечает мрачнеющего взгляда Зевса, тоже пророчествами фонтанирует. Эпиметей с Аресом и то не боится сцепляться – ох, потерпит он из-за своей несдержанности! Менетий еще где-то скрывается, но скрываться долго у него явно ума не хватит…
Взгляд Атланта, исполненный непонятного знания, жег спину до возвращения на Олимп.
Пир там продолжался, но встретившая нас Афина хмуро сообщила:
– Праздник скоро кончится, – и пояснила, не сдержав раздраженного жеста: – Потому что опять начнется битва!
Что за битва – разъяснилось только в самом зале. Оказалось, что после чьего-то заявления о том, что пора строить мирную жизнь, Мом-насмешник подал голос из-под лабриссы, торчавшей над его головой:
– А как ее строить? Где наши цари, где вожди? Прежние – в Тартаре! Кто управляет нынче землей, небом и морем?
Тут поднялась Гера. И понятно, что ответила на такой вопрос.
Потом встала Амфитрита. И произвела гневное уточнение: Кронид-то не один, или забыли? Зевс воевал не в одиночестве! Крона победили вдвоем!
Тут в зал вошел я – еще одно уточнение – и все озадаченно примолкли.
– Втроем, – ледяным голосом подвел итог сам Зевс. – Трое вождей вели войска. Трое Кронидов. Трое клявшихся… – «на скале над бурей», – прозвучало в его глазах. – И власть над миром должно делить на троих.
При попытке Мома предложить нам показать свою удаль в соревнованиях, Громовержец все-таки исполнил обещанное: ударил молнией. Правда, не всерьез, но Правдимому Ложью хватило, чтобы замолчать.
– Это будет жребий, – голос грозой прокатился над пирующими, и хмель вынесло вон откуда-то налетевшим ветром. Громовержец встал, обвел всех ясными глазами – будто и не пил. – Ананка уже промолвила свое слово. Дадим ей высказаться еще раз. Жребий на троих.
Все бы тебе жребии, брат. Двести лет назад не взяли, теперь брать будем?
– Когда?
– Завтра на рассвете.
Дольше бы ты не выдержал, младший? Ждать слов Ананки тяжело.
Теперь тишина царила полнейшая. Дрогнул Аполлон – задребезжали струны кифары. Бледная сидела Гера. Афина заинтересованно нагнулась вперед – только она и осмелилась разомкнуть молчание.
– На какие же части вы разделите мир? Небо, земля и море?
– Земля – удел смертных и Матери-Геи, – отрезал Зевс. – Она принадлежит всем.
Хоть и будет подчиняться тому, кто получит небо. Все мы будем подчиняться тому, кто получит небо, тому, кто станет выше…
И ведь не мог же он забыть о договоре, заключенном с Эребом, о клятве...
– Третьим станет подземный мир.
Мом захихикал что-то из угла, что вот, зачем жребий-то при таком разделении, но скосился на лабриссу над своей головой. Замолчал.
В роли носителя раздоров на этот раз выступил Арес.
– А кому тянуть первым?
Уберите из зала оружие, боги. Иначе и впрямь начнется… по словам Афины.
– Что за вопрос? – вспыхнула Гера. – Кто был предводителем? Кто – первый среди братьев?!
– А как ты определишь, кто из них второй и третий, о Пышнотелая?
– Как ты меня назвала?!
– По старшинству тянуть, да и все тут! – брякнул с досадой Посейдон, потом понял, что сказал, и схватился за голову.
Зевс подмигнул мне, уселся, наполнил свою чашу нектаром и принялся наблюдать за сварой, откровенно наслаждаясь зрелищем.
– Вопросить Мойр!
– Пусть бросят жребий – кому первому тянуть!
– Опять жребий? Хватит одного жребия!
– Пусть соревнуются!
– По росту, да и все тут!
– Ты еще скажи – пусть чем другим померяются!
– Да пусть Мойры хоть слово скажут!
– Зевс братьев освободил? Ему и тянуть первому!
– А Посейдон как же?
– Ты еще Аида вспомни…
Я осушил чашу вина, поглядел, как орут друг на друга Амфитрита и Гера, и принялся выбираться из зала. Дел-то…
Хоть по старшинству, хоть по росту.
Правда, кажется, я там и там тяну первым.
Сбежать из подобия праздничной битвы, в которое превратилось чествование на Олимпе победителей, не составило труда. Чутье само вынесло сперва к подножию горы, поколебался немного – и к привычной бухте.
Мир еще хранил тишь отгремевшей войны. Рокотал в отдалении Тартар, насытившийся кусками тела отца и тушами остальных титанов. Нюкта наконец опомнилась – набросила на небо свое покрывало, и море едва заметно светилось изнутри – умиротворенное и пока еще ничье. Я сделал несколько шагов по песчаной отмели, зашел поглубже, омывая ноги. Ныли запоздало вспомнившие об усталости боя мышцы, и перед глазами мелькали то разинутый, перекошенный рот отца в момент удара молнии, то разверзшаяся бездна, куда мы сбрасывали омытые черным ихором куски его тела…
