Семена Распада. Том I (СИ) - Никольский Олег (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
Вторым к престолу направился регент. Время его власти заканчивалось, но Этельдор не выглядел огорчённым. Злые языки твердили, что коварный норинец, словно паук оплёл Барсоград сетями, что всюду его соглядатаи, а сам он чарами одурманивает наследника, и что именно его эсэдо погубило блистательного архэта Лоэмара. Но все эти сплетни и наветы разрушались непоколебимой верностью чародея. Этельдор, живя в Амонии и по её законам, всё равно оставался норинцем, несущим на своих плечах бремя заботы о всех, кто лишён Ivey.
Последнего Государя Барса, тоже звали Амони, Амони Рьяный. Он поставил свой титул против жизни Лимэриона Орхолита, основателя Алого Солнца. Два вождя, два воина сошлись в честном поединке, и северянин уступил пришельцу с запада. Амони Рьяный сорвал с себя корону и бросил наземь, признавая себя побеждённым. Но Лимэрион был милостив, он снял с шеи медальон-солнце и надел его на достойно бившегося врага. «Пусть это будет печатью, подтверждающей мою волю. Отныне ты равновластный брат мне, владей же землёю этой от имени моего!» — так сказал император, сделав последнего аманрош первым архэтом. С тех пор названный печатью медальон ознаменовывал вступление на амонийский трон нового правителя.
Этельдор закрепил на шее Амони тяжёлую цепь с литтиновым солнцем, и де Пьюс в третий раз поклялся:
— Брат мой, солнцеподобный владыка, вручает мне право на владение землями севера, власть над Амонией. Долг сей я исполню с честью! Да славится император, да славится Эзерхэт, да не потухнет Алое Солнце!
Вассалы подхватили этот клич, восхваляя эзерского правителя. Так завершилась светская часть церемонии. Чтобы окончательно закрепить за собой титул архэта Амони оставалось принести клятву Светлому Богу.
Вслед за архэтом более сотни энхэтов, рыцарей, послов и прислужников отправились в главный храм города. Духовная часть обряда находилась в ведении вэнтума, или жреца-надзирателя, назначенного самим Аврентием.
Старый замок, вокруг которого со временем разросся Барсоград, поражал размахом и грозным великолепием. Окружённый двойной стеной, с могучей главной башней и множеством оборонительных. Он выступал и символом войны как неприступная твердыня, и знаком мира как место празднеств и пиров.
Однако построенному двумя веками позже храму Светоносного удалось затмить его. Возведение обители Светлого Бога стало вызовом и делом чести для целого поколения жрецов. Ведь исконно северяне-аннеэфи не признавали над собой власти единого Tere, одни предпочитали приносить подношения Духам гор и заснеженных равнин, другие проливали жертвенную кровь во имя Джахорда, Бога Войны. Объединившие север Государи-Барсы и вовсе велели почитать себя богоравными, и более века аннеэфи отдавали жизни за смертных владык, пополняя своими душами безрадостное Пепелище.
Когда Амони Рьяный преклонился перед Орхолитом, северяне получили нового Бога, но ни чары жрецов, ни обещания славного посмертия не смогли изгнать из сердец почтение к прежним кумирам.
Тордэан I, наследник Великого, приказал выстроить в Барсограде храм, которому не было бы равных даже в Эзере. Его возведение растянулось на полвека и окончилось уже во времена Междоусобицы, когда прервавшийся по мужской линии архэтский род слился с семейством бывших милленских князей, подарив Амонии династию де Пьюсов.
Мраморные колонны подпирали небо, в сотне алтарей никогда не погасал свет эралим, а алмазы в глазницах статуи Каинен своей недоступностью сводили с ума воров по всему Джааресу.
Лиарновые двери в три человеческих роста сегодня отворились во всю ширь, встречая высокородных гостей. Из глубины зала доносилось торжественное пятигласье молитвы. Жрец-надзиратель и четверо ортумов пели хвалу Светоносному под звуки арф. Вэнтума от амонийских иерархов отличал не наряд — длиннополая ряса-эшету, а вальдовый посох с навершием в виде алмазного ока. Призывая Каинен быть милостивым к верным слугам своим, жрецы поимённо называли каждого входившего в зал.
Впереди шёл Амони, сразу за ним тонхэт Дорэан с женой, дочерьми и исцелённым сыном. Чуть поодаль — сирота-тонхэт Джайхар Дорр, шехэты Арнитен, Фисс и Динайрэ, ксэхэты Эфмэ, Саркрист, Монден, все с семьями. И множество разнознамённых рыцарей.
После амонийской знати шествовали представители Санреса, Эзера и Роиана, в синих, красных и зелёных цветах соответственно. Не было видно лишь песочных стягов Шохея, поддержавшего лаир Асоль, так и не явившуюся на посвящение сына.
Этельдор, снявший с себя полномочия регента, появился в самом конце. Жрецы помянули в молении и его, не раз признававшегося в безбожии, и даже балующегося тёмными чарами Циро. Однако третий чародей в храме так и не появился. Лейхте, молодого героя, погасившего Костёр, жрецы по-прежнему считали предателем. И хоть императорское прощение избавило его Священного Суда, но не смыло клеймо перебежчика.
Молитва окончилась, музыка смолкла, ярче вспыхнул свет эралим в алтарных нишах, что располагались вдоль стен.
Церемония прошла быстро и без волнений. Юный Барс, произнеся необходимые клятвы, окропил подножье статуи кровью из рассечённой Амнэжем ладони. Вэнтум сразу же исцелил рану заклятием, после чего озарил признанного архэта вспышкой Ivey, радужно отразившейся в глазах Бога.
После был пир. Новоиспечённый архэт и его свита вернулись в замок, где в главном зале слуги уже накрыли столы. Однако Юного Барса ждал ещё один обряд. Приняв титул архэта, Амони был теперь обязан выбрать трёх невест — знатных дев, что будут жить в замке, пока он не решится взять в жёны одну из них. Во время торжественной трапезы архэту представили девять красавиц от двенадцати до шестнадцати лет отроду. Четверо приходились дочерьми высокородным вассалам — Дорэану, Фиссу и Саркристу, притом Пепельный Лис привёл обоих «милых лисичек», как их называли при дворе. Остальные соискательницы происходили из менее знатных семей.
Каждая девушка старалась быть неотразимой, каждая стремилась очаровать Юного Барса. И в ход шло всё доступное оружие: роскошные наряды из шёлка и меха, дурманящие духи и диковинные причёски, томные взгляды и манящие улыбки. Они проплывали мимо архэта одна за другой, кланяясь и оставляя Знак — выделанное ухо зверя, чьи шкуры пошли им на одежду. Соболь, лиса, горностай, бобр, песец, выдра, белка, куница и даже уляк.
Архэту оставалось только объявить троих из девяти. Но кого? Стройные холодные красавицы его не привлекали, слишком походили на мать. Асоль Мерце хоть и была южанкой, но надменностью превосходила саму зиму. Амони ещё раз вгляделся в молодые густо набелённые лица: красота, изящество, манящая недоступность.
Он понимал, что спектакль затеян не просто как дань старому обычаю. Чародей учил его понимать скрытые замыслы, видеть сети интриг и заговоров. Увы, ум Амони был ещё слишком юн, а вера в идеалы слишком сильна, чтобы норинец преуспел в этом. Однако кое-чему он всё же обучил воспитанника. Архэт понимал, что выбор невест, а затем и жены определит на годы вперёд его ближайшее окружение. И выбирать нужно не только красивое личико, но и надёжного союзника. Семеро вассалов так или иначе окажутся обиженными какой бы из девушек он не отдал предпочтения. И слава Каинен, что в худшем случае только трое из них окажутся крупными ленниками. С другой стороны, до свадьбы успеет пройти ещё несколько лет, так что не стоит выказывать нерасположение кому-то из них. Увы, но рыцарские красавицы зря наряжались и красились. В таких вопросах даже равновластный императору архэт вынужден слушаться разума, а не веления сердца.
С усталым вздохом де Пьюс поманил распорядителя, и передал выбранные Знаки. Толстяк, с поклоном приняв их, громко и торжественно огласил:
— Лиса. Куница. Соболь.
Лица трёх девушек расцвели улыбками. Альна Дорэан, старшая «лисичка», казалась особенно довольной. Невысокая, огненновласая, с весёлой россыпью веснушек на лице, она очень походила на брата. Наверняка Элизий в своих россказнях домашним представил архэта в наилучшем свете. Альна сразу же понравилась Юному Барсу, хоть две другие и превосходили её красотой, по крайней мере, на вкус Амони.
