Сияй, Бореалис! Армейские байки (СИ) - "Liz Elzard" (читать книги онлайн полностью txt) 📗
После тренировки на стадион пожаловали два человека в белой форме — очевидно, представители круга учёных, которые полгода назад развернули в Гвальтзарде лабораторию по разработке нового барьера для восстановления земель Бореаля. Порой они приходили, чтобы забрать собой несколько сильных эманатов (им нужна была преобразованная чистая энергия, а у эманатов она считалась наиболее приближенной к силе начала), а затем исчезали, больше никак не отмечая своего присутствия. Разве что исследования не приносили никаких плодов.
Шинан взял с собой несколько пилотов, и они, под конвоем осунувшихся от бесконечных исследований учёных, шли в лабораторию. Каждого эманата сажали в специальную капсулу, где нужно был держаться за специальные ручки и подавать туда прану. Когда-то отец рассказывал, что эманат-станции работают по такому принципу: города в буквальном смысле питаются праной людей, и каждая лампочка в доме — это чья-то преобразованная сила. Он также говорил, что это единственное будущее для такого тупицы.
Парень сжимал ручки в капсуле, думая о том, как сильно он ненавидит отца. В какой-то момент белый свет внутри сделался красным, и тишина разразилась сигналом перенапряжения. Крышка с шелестом откинулась, и Шинана вытащили за локти. Потом он пришёл в себя, когда уже сидел в кресле, и услышал чьи-то голоса. Рядом была дверь, за которой собралась группа людей. Они что-то активно обсуждали. Парень осторожно подошёл и прислушался. Чужие слова текли сквозь дверь, как ледяная вода.
— Из-за того, что демоны проникли в земли Лума и Солики, у них выработалась устойчивость ко многим видам магии. Количество бесточенников по статистике возросло — это подтверждает всю пагубность влияния демонической энергетики. Причём заражаются даже те, кто был всю жизнь полон праны. Порталы необходимо запечатать, а одних Лумена и Солиса недостаточно — они рассчитаны лишь на площадь своих королевств.
— Бесполезно создавать новое начало. Сильнее Бореалиса уже ничего не будет — это даже друиды подтвердили. Альтернатива — оградить земли Бореаля плотным барьером. Мы можем привлечь Везнича, чтобы он телепортировал континент куда-нибудь вне Силенора. Земли той не будет вместе с гнездовьем демонов.
— Вы разве не понимаете, что это бред? Наш проект живёт уже больше пяти лет, а вы предлагаете так просто избавиться от целого континента, как от какой-то опухоли!
Чем дольше Шинан слушал, тем больше с ужасом понимал, что их исследование могло начаться намного раньше, и тогда демонов вообще могло бы и не быть здесь никогда. Он вдруг проникся злобой да такой, что пнул дверь и прервал дискуссию своим внезапным появлением.
— Люди сами виноваты в этой катастрофе, — прочеканил парень. — Из-за их тупости вы сейчас сидите и потеете над бесполезными идеями. Никто не хотел в своё время слушать психопата, который убивал заражённых демоническими паразитами голубей ещё до того, как появилась реальная угроза. Теперь вы тут играете к чёрту не нужный спектакль! Мы все получили плату за элементарную невозможность просто выслушать и поверить!
Шинан очертил взглядом замершую шайку учёных. Они тупо моргали глазами, будто к ним снизошёл дух, пока парень не вышел за дверь под сосредоточенную тишину.
— О каких это голубях он говорил? — полюбопытствовал кто-то.
***
Лирет прошмыгнула в вагон, волоча за собой огромный рюкзак. Из подмышки у неё торчал билет до Альбеоса, на котором моментально возникла метка контроля, как только пассажир зашёл внутрь. Последний поезд прибыл ровно тогда, когда девушка уже стояла у кассы. Лирет уселась у окошка, разглядывая полупустую платформу, подёрнутую снегом. Затем платформа тронулась и медленно поплыла мимо окна, рассеиваясь в пурге, и городские огни скоро побледнели вдалеке. На окне выросла испарина от горячего дыхания. Девушка поймала себя на мысли, что очень давно не ездила на поезде и соскучилась по боли в спине после долгого сидения. Хорошо, что сейчас давали выходные, а это значило, что можно со спокойной душой посетить собор Священного Филина, но далеко не для вознесения молитв духу.
Вагон пустовал. И эта пустота, и снегопад, разбивающийся о поезд, навевали воспоминания. Возможно, они были самыми лучшими за всё время нахождения здесь, и Лирет была рада, что не забыла этого. Она достала из рюкзака баночку с лапшой быстрого приготовления — той самой вонючей, вредной, но, несомненно, самой вкусной на всём белом свете и ничем незаменимой в поездках. Печально улыбнувшись, девушка сделала специальный жест рукой, на которую среагировал миниатюрный портал. Маленькое отверстие, предупредив о своём появлении треском, открылось прямо в воздухе, выдохнув пар, и пустило струйку кипятка. Процесс отдаленно был похож на то, будто что-то невидимое справляет нужду как раз в баночку с лапшой. Как только портал «испражнился», снабдив нужным количеством воды, то сразу же исчез. Лирет помешала разбухающие нити лапши палочками для еды и стала ждать священного момента под названием «лапша заварилась». Тем времени рот наполнился слюной.
Можно было запастись полезной пищей, но путешествие на поезде не было бы путешествием без такой гадости, как «Лапша быстрого приготовления со вкусом куриных окорочков. Острая» — то, что было нужно в вагоне, в котором отопление работало не так безупречно, как писающие кипятком порталы.
Лирет подцепила палочками пучок лапши и втянула в себя. Усилители вкуса расплескались по вкусовым рецепторам приятной тёплой волной. Бесподобная мерзкая зараза. Девушка почувствовала, как возрос аппетит с наполнением желудка лапшой. Производители явно на что-то рассчитывают, соблазняя таким вкусом. Вероятно, Седой действительно был жертвой фастфуда, пленником низких цен и искусственных добавок.
Поезд останавливался в пригородах, забирал людей и наполнял вагоны жизнью, затем трогался и снова окунался в пургу, пронзая её длинным копьём. Лирет прикрыла глаза и совсем не заметила, как провалилась в сон. Обычно под мерное укачивание это происходит быстро. Ей приснилось, что она всё так же сидит, а напротив — Седой. Он неподвижно смотрел на неё. Лирет выпрямилась, внимательно разглядывая его лицо. На его лбу медленно появилась рана, из которой протянулась кровавая полоска, но парня это не смутило ни на минуту. Рана становилась больше и ужасней, а его лицо всё никак не принимало то выражение, какое должно быть у человека с разбитой головой. У девушки задрожали губы, когда она пыталась что-то сказать, но скорее выглядела так, будто жевала горячую картошину.
— Станция Альбеос, — сообщил громкоговоритель. — Добро пожаловать в столицу. Станция Альбеос. Пожалуйста, не забывайте свои вещи.
Лирет разлепила веки и вздёрнулась с места, хватая лямку рюкзака. За окном только-только выцветало ночное небо. Девушка размяла шею и водрузила на спину рюкзак. Было непривычно надевать один лишь рюкзак, и в какой-то момент она неосознанно пыталась искать скрипичный футляр. У вагона толпились встречающие. Радостные лица вызывали у Лирет совсем противоположные чувства, ведь её здесь никто так не ждал. Она подумала, что будет здорово сойти на платформу родного города, где тебя встречают близкие.
Площадь собора, едва расчищенная после длительного снегопада, мерцала магическими гирляндами. Небо распогодилось, и сквозь расползшиеся облака пробивалось мягкое серебряное сияние Лумена. Улицы выглядели нарядно и людно, будто их собирали на торжество, и тогда Лирет вспомнила, что есть такая замечательная вещь, как новогодние праздники. Пахло елью, петардами и пряностями, с какими готовили местные традиционные блюда. Как жаль, что не получится остаться здесь подольше и проникнуться праздничной атмосферой. Туристов здесь было намного больше, чем тогда.
А наличие туристов могло говорить о том, что традиции не забываются. Именно потому что лумейцы чтят традиции, у церковной лавки выросла очередь, которая имела свой конец где-то за пределами собора, если не за пределами Альбеоса. Лирет втиснулась в вереницу одетых в зимние пуховики и шубы людей. Никому не было интересно, что девушку не волновали молитвенные свечи, которые люди закупали пачками, и что купить одну небольшую вещь будет гораздо быстрее, чем набирать свечи разных качеств. А это ещё только утро.
