Брат-чародей - Горенко Евгения Александровна (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Тучная дама-воспитательница, до сих пор спокойно спавшая в своём кресле, что-то забормотала. Легина испуганно уставилась на неё, но успокоилась, когда в пространстве комнаты стали разливаться негромкие трели храпа.
— Хватит о грустном. Ну так мы устроим праздник? — заговорщически зашептал лорд Станцель. Сейчас ему более, чем когда бы то ни было, хотелось это сделать: это был бы прекрасный повод в подходящей обстановке присмотреться к гостям Легины. Особенно к тому самому Эд-Тончи.
Но Легина отрицательно покачала головой.
— Нет. Спасибо. Уже не надо.
Старик удивлённо крякнул.
— Спасибо, — повторила девочка. — И иди. Мне ещё учить надо.
И она пододвинула к себе первую попавшуюся книгу.
Долгий, кряхтящий подъём успешно закончился. Мажордом постоял, переводя дух и что-то обдумывая. И решился.
— Я хочу сказать тебе. Ты должна знать. Я тобой очень горжусь. Ты очень сильная и мудрая.
Легина подняла к нему своё лицо, на котором изумленная недоверчивость уже перетекала в пунцовую радость и гордость.
— Ты будешь настоящей ренийской королевой! — не сдержался старик и, сморгнув слезу, быстро вышел из комнаты.
…Когда дама-воспитательница, наконец, сонно распечатала глаза, она увидела картину, весьма удивившую её: на полу, над даром раскрытой книгой, с радостным и невидящим взором, крепко выпрямившись, сидела принцесса. На всякий случай женщина огляделась вокруг — не случилось ли чего? А когда она снова посмотрела на воспитанницу, та уже вставала с ковра, и вид у неё был вполне обычный, замкнуто-серьезный. Это немного успокаивало. Ещё чуть настороженная она поинтересовалась — "Всё ли в порядке?" — и, получив невразумительно-положительный ответ, с окончательно спокойным сердцем пошла узнавать за ужин.
Глава 8. Вкус любви
И вот, через полтора года после того, как Гражена постучалась в двери к чародеям, ей впервые доверили настоящую чародейскую работу. Правда, не только ей одной, но и всем остальным ученикам тоже. Да и то сказать, работы хватило бы и не такую компанию.
Несмотря на подстеленную соломку, совсем избежать обещанных Айна-Пре голодных бунтов не удалось. Не то, что бы сильно бунтовали — в основном пока доставалось лавочникам да изредка хозяевам усадеб. Но когда в Асберилли толпа чуть не растерзала сборщиков налогов, а в Почехове удалось остановить разгром казённых амбаров, только введя в город регулярные войска, чародеи встревожились не на шутку.
Сразу после праздника холстинки они собрали всех своих нынешних учеников (всех, кроме Михо, ещё не вернувшегося из поездки домой) и даже пригласили двух бывших, Миреха и Кшевчену, красивую полную женщину с заметным вешкерским акцентом.
Инструкции были просты.
Страну всё больше захлёстывает волна злости из-за растущих цен на хлеб. Ещё немного, и может накрыть с головой. Поэтому чародеи сейчас будут спускать через себя, как через шлюз, эту поднимающуюся волну, а ученикам достанется работа второй ступенью «водоотвода», если первая вдруг переполнится. Технически всё это несложно, — подытожил Кастема, — но малоприятно.
…Первые часы работы было просто скучно. Однако вскоре что-то начало меняться: комната словно сжалась, потолок стал тяжелее, а дневной свет заметно туснел. Ребята всё чаще ёрзали, вздыхали, бесконечно тёрли руки и ноги. Легина даже начала всхлипывать.
Перед заходом солнца их отпустили. Ночью редко кому не снились кошмары: всю ночь куда-то приходилось бежать, от чего-то спасаться; на них обрушивались то огромные волны, то огненные смерчи, а то сами они камнепадами летели с вершин гор. А рано утром все сидели на своих местах. В воздухе комнаты заблаговременно чувствовалось вчерашнее настроение, что-то вроде почти ощутимого запаха зубной боли, от чего хотелось чесаться или ныть, скрутившись калачиком на полу.
Снова пошла работа. Чародеи держались дольше, но и их лица вскоре потемнели. Во время коротких перерывов на отдых они всё реже шутили и подбадривали ребят.
На четвёртый день Легина вдруг забилась в истерике, к которой тут же присоединился Миррамат. Их едва успокоили. Так как было уже поздно, в тот день решили больше не продолжать.
На следующее утро чародеи предложили им сидеть иначе — по двое, чувствуя плечо товарища. Это принесло немного чувства защищённости. Стало легче, хотя Легина время от времени продолжала срываться в короткие истерики.
Вернулся Михо. Похудевшие, истощённые ребята смотрели на него, румяного и весёлого, как на существо из другого мира, из другой вселенной, — и не могли поверить собственному ответу "семь дней" на его вопрос "сколько они уже так". Неоспоримо казалось, что прошло несколько месяцев.
Михо заменил Легину. Она попыталась воспротивиться этому решению, но для спора тоже нужны силы. После недолгого препирательства её всё-таки отстранили; точнее — перевели из второго круга в третий, в Миреху и Кшевчене (чародеи решили пока не привлекать своих бывших учеников к непосредственной работе и оставили их на крайний случай).
Пока Легина сидела в кругу, она почти не замечала эту захлопотанную пару. А они, оказывается, всегда были рядом — если и не в самой этой комнате, то уж в соседней. Они топили печи, бегали за припасами, готовили обед, грели чай и подносили воду тем, кто выглядел особенно бледным. Легина вспомнила, как прежде ей в руки откуда-то из окружающего, такого сжатого и закрытого пространства, падал стакан с холодной водой, а потом, уже пустым, куда-то исчезал. Теперь она сама была на хозяйстве, и по праву младшего возраста ей в основном доставалась работа «подай-сбегай-принеси». Старшая принцесса, почти наследница престола, послушно и ответственно выполняла распоряжения лекаря-недоучки Миреха и хозяйки прачечной Кшевчены. За эти дни она повзрослела больше, чем иные взрослеют за годы. Она жила сейчас совсем другую жизнь. Этому способствовало ещё и то, что она перестала возвращаться в Туэрдь, на ночь оставаясь в Башне (многие из учеников, кстати, поступали точно также, чтобы не тратить кучу времени на дорогу и, главное, не пугать домашних своим видом). И то, как легко её отпустили из дворца непонятно куда, без расспросов и сопровождения дам-воспитательниц, было удивительно и необыкновенно.
Однажды вечером Кастема объявил перерыв. На целый день — на целый свободный день! Гражена тихонько расплакалась, услышав о таком подарке, да и остальные хлюпали носами. Почти весь свободный день они проспали. А на следующее утро сидели на месте отдохнувшие, повеселевшие и, главное, уже знающие, что их усилия были не напрасны. Стало понято, что они справятся. Работа далеко ещё не закончена — но они с ней справятся.
Кастема всё чаще объявлял перерывы. А однажды сказал — пока всё; может быть, им ещё придётся вот так собраться, но пока всё. Все свободны. До послезавтра, здесь же.
Миррамат, расслабленно устроившись на полу, пел какую-то малоприличную песенку; Дженева счастливо рыдала навзрыд; Юз сидел, устало сгорбившись и спрятав лицо в скрещённых руках; Тончи с недоверчиво-блаженным видом стоял возле окна, за которым разгорались голубые зимние сумерки. Гражена, раскинув руки, лежала посреди комнаты и как будто глубоко спала. Михо, похудевший и потерявший свой неизменный румянец, бродил по углам только проснувшимся после зимней спячки медведем.
Легина сидела возле стены. В ней росло и крепло чувство сопричастности. Сопричастности к чему, к кому — пока было сложно сказать точно. Конечно, прежде всего к широкому и настоящему кругу чародеев и их учеников, нынешних и бывших. До неё доходили отзвуки отношения отца к чародеям, его не особенно выказываемое, но резкое их неприятие. Сама она не разделяла его — хотя оно и жило в её сердце непроросшим зерном сомнения. Сейчас это сомнение бесследно растворилось. Ей не нужно было никаких слов, никаких других доказательств — она сама видела, что делали чародеи для королевства. Она сама в этом была.
