Меч Тристана - Скаландис Ант (е книги .TXT) 📗

Разумеется, Маша выложила Зигфриду не все, что знала. Про Мырддина, например, пока и слова не сказала. Мало ли что. Пусть уж сам приходит, если хочет общаться с новым членом их странного коллектива. Ведь не случайно же за столько лет Мырддин ни разу не являлся ни Сигурду в Исландии, ни Жилину в Польше. Значит, свой-то он свой, да не совсем. И надо держаться поосторожнее с ушлым, хитроумным мафиози.

Впрочем, Маша с удивлением отметила, что вся ее классовая ненависть к этому человеку напрочь улетучилась. Во-первых, как равнодушный и жестокий убийца он никого бы в десятом веке удивить не смог. Во-вторых, по сравнению со здешними дремучими тупарями московский недоучка с примитивно практическим складом ума смотрелся гигантом мысли. С ним было о чем поговорить! Как это прекрасно – поговорить с новым человеком из своего времени! Она и не верила в такую возможность. Поэтому, быть может, была слегка очарована Зигой.

Полная несовместимость их миров, их нравов, вкусов, образов жизни там, в Москве, – здесь оказалась необычайно легко преодолимой. Собственно, ее уже и не надо было преодолевать. Не было больше никакой несовместимости. Бездна веков и мрачный опыт здешней жизни перечеркнули все противоречия, существовавшие между ними, и Маша ощутила искреннюю симпатию к бандиту Зиге, как к родному человеку.

И что уж в этой ситуации говорить о самом Зиге! Он, безусловно, увлекся Машей, да что там – попросту влюбился в нее, влюбился, как мальчишка. Глупые сексуальные фантазии отчаянно мешали ему сосредоточиться на решении важных практических проблем, заслоняли все на свете. Больше всего в жизни хотел он теперь переспать с этой прекрасной белокурой королевой. И понял: обязательно добьется своего. Потому что всегда в обеих жизнях достигал всех поставленных перед собою целей. Иначе просто перестанет уважать себя. А значит, больше ничего не сможет сделать в этом мире. Придя к такому выводу, Зига несколько успокоился и вернулся к мыслям о насущном.

Вся романтическая история любви Тристана и Изольды не слишком тронула его, обязательность следования легенде показалась подозрительной, брак с королем Марком – вполне разумным шагом, а страдания и тоска – глупой лирикой, элементарно неуместной в их возрасте и при их положении. Одно он вычленил сразу: Тристан ему соперник, серьезный соперник, и может помешать не только в делах любовных, но и в делах масштабно-эпохальных, то есть в его попытках раскрыть тайну перемещения во времени и вернуться назад.

Поэтому самое первое, что сделал Зига, уйдя из замка, так это дотрюхал до гавани, разыскал там лихого трувера, отправляющегося в Арморику, и, дав парню много денег, действительно много, подробно объяснил, что именно следует рассказать Тристану Лотианскому, живущему при дворе Хавалина. Корабль шел при попутном ветре и прибыл в порт города Карэ в рекордные сроки – за четыре с небольшим дня. Бригитта же, отплывшая на материк лишь пятью днями позже (раньше оказии не было), добиралась, как назло, кружным путем – с заходом в Кентербери и Руан, да еще в бурю дважды попадала, а трижды – в полнейший штиль.

Вот как свершилась эта подлость, вот почему между этими двумя событиями Тристан и успел жениться на Изольде Белорукой.* * *А в Тинтайоле меж тем день подходил к концу. Зига проснулся на закате и тезисов никаких сочинить уже не успел, зато успел прикупить чудесного вина у купцов из Пуатье и надрать по дороге шикарный букет роз. Марка, по счастью, и в этот вечер в Тинтайоле не ожидали. Так что Изольда беспрепятственно выехала из замка и двинулась к лесу в сопровождении Бригитты и Периниса. Встречу от греха подальше решили они организовать в маленьком брошенном домике лесника на опушке ближайшей рощи.

Романтичная получилась встреча. Слуг попросили уехать сразу, велено было вернуться лишь к утру. И принялись за обсуждение важнейших проблем современности.

– Ну, – спросила Изольда, – где твои тезисы?

– Вот, – ответил он, – первый тезис.

И показал рукой на роскошные розы, уже поставленные в глиняную вазу.

– А вот – второй!

И он извлек бочонок дорогого французского вина и два золотых кубка, очевидно, приготовленных специально для подобного случая. А затем и корзинку со всякой вкусной и даже небывалой для здешних мест снедью. Например, безусловным центром натюрморта являлся ананас, добытый Бог знает у каких торговцев. Лихо гулял Зига, по-кавказски.

Конечно, можно было продинамить его, послать куда подальше, припомнив все его московское душегубство, весь вред, нанесенный, так сказать, молодой российской демократии. Или – совсем по-другому, изобразив оскорбленную невинность, прикинувшись верной до гроба Тристану и королю Марку. (Да, да, именно, бывает и такая верность!) А вот про лесбийские игры она ему, кажется, ничего не рассказывала, так что насчет верности Бригитте и Марте можно было помалкивать. Однако продинамить кавказца, пришедшего на тайное свидание с вином, гостинцами, цветами и даже с ананасом, – дело по меньшей мере рискованное, а к тому же Изольда настроена была мирно, доброжелательно и – более того – игриво. Ей захотелось вдруг сделаться пьяной, она так прямо и сказала. Зига оживился и активно подливал ей чудесного сладкого вина. Не забывал он и про себя, тоже веселел с каждою минутой. И наконец разошелся так, что начал опять рассказывать о своих грандиозных захватнических планах. Совершенно безумную, но тщательно продуманную геополитическую концепцию он излагал увлеченно, в мельчайших подробностях, с жаром, однако Изольда в своей веселости уже перешла некую грань и была не способна слушать все это всерьез, ей стало по большому счету наплевать, Аттила перед ней, Александр Македонский или просто Абдулла Конопатый. Перед ней сидел мужчина, который хотел ее, и в сущности она уже хотела его. Все получалось складненько, строго по сценарию, написанному Зигой, классическому сценарию, заготовленному вместо тезисов.

И он взял ее, взял грубо, как невоспитанный деревенский увалень, то ли действительно не обучен был тонкостям секса, то ли манера у них, у бандитов, такая, считают, что женщинам грубость нравиться должна.

Изольде не то чтобы понравилось, но было любопытно. Такого мужчину она еще ни разу к себе не подпускала. Что ж, наверное, все в жизни следует попробовать. Но вообще-то – невкусно. И она твердо решила: больше с этим – никогда. И вообще с ему подобными – никогда.

Как же неверны оказались на деле все эти теоретические выкладки! Стирание противоречий между филологом и бандитом под тяжестью веков! Ну прямо стирание граней между городом и деревней, между умственным и физическим трудом. Чушь собачья! Хам, он и есть хам в любой стране, в любое время, при любом режиме. Не стал ей Зига родным, понятным и близким. Иллюзия это все, смешная и глупая иллюзия.

Король Марк при всех его недостатках и естественной дремучести – настоящий мужчина, благородный и воспитанный. С ним проще, с ним легче, с ним приятнее. А бандит остается бандитом. Берегись, Изольда! Дело не в эпохе. Дело в психологии. И в воспитании. Здесь тоже есть приличные люди, вспомни хотя бы Будинаса из Литана. Вот и делай ставку на таких, как он. На Ланселота Озерного, на Периниса в конце концов – и то лучше, – а этого… Берегись, Маша!

Они еще не успели кончить, когда легкий на помине Перинис ворвался в избушку лесника с криком:

– Изольда, скорее, Марк вернулся!

Собственно, Маша кончать и не собиралась, сразу поняла, что с таким партнером у нее ничего не получится, как ни старайся. А Зига, злобно огрызнувшись в сторону так беспардонно вломившегося слуги, ускорил свои движения до судорожного темпа и, конечно же, получил что хотел. Ведь он всегда добивался цели, даже если ему активно мешали. Потом слез с Изольды, сел рядом на постели и, тяжело дыша, попросил, невольно цитируя какой-то старый-старый, по детству памятный мультфильм:

– Позволь, я отрублю ему голову.

– Не надо, – спокойно возразила Изольда. – Это мой самый верный, самый исполнительный слуга. Он был со мною еще в Ирландии, и без него мне будет трудно жить в Тинтайоле. Перинис поступил абсолютно верно. Его не за что наказывать.