Гимназия Царима - Сурикова Марьяна (полные книги .TXT) 📗
«Пусть Эсташ останется невредимым».
Все, ни в коем случае не молить об исполнении и не дрожать от испуга.
Крик заставил меня пробудиться. Я рванулась вперед, почти вплотную к горящему огню. Кто нанес решающий удар?
Мир отчетливо проявился перед глазами, стих рев пламени, исчезла защитная стена. Я оказалась стоящей в черном круге, поскольку и внешний огонь потух.
— Эсташ!
Он стоял, опираясь на меч, который таял в воздухе, точно мираж, и вдруг совсем исчез. Защитник покачнулся, упал на одно колено.
— Эсташ! — Я кинулась к нему, опустилась рядом, обхватила ладонями и глянула в лицо. Пламя потухло, воин снова обрел человеческий облик. Оттенок его невероятных глаз сейчас казался ярче, чем самый чистый аквамарин. Темные, влекущие, точно необъятная морская глубина. — Ответь, пожалуйста, ты ранен?
Он качнул головой.
— Как помочь? Ты ведь врач, подскажи, что сейчас нужно сделать?
Я отклонилась, пытаясь понять, что не так, но Эсташ притянул обратно. Поймал мою ладонь и поднес ее к губам. Поцелуй обжигал, как и его кожа, словно защитник горел сейчас в очищающем огне, точно после яда Архъаны.
«Мэйэлит», — услышала я.
— Что? Повтори, слишком тихо.
Светлые силы! Я не вижу, куда он ранен! Если это яд, он ведь сгорит? Вырвав из мужских пальцев руку, вскочила на ноги и опять попыталась отыскать следы удара, да хоть бы царапину, в которую проникла отрава. И в этот момент произошло непонятное: вся фигура защитника оказалась охвачена золотистым сиянием, а кожу точно покрыли чистым золотом, и Эсташ вдруг застыл неподвижно. Как был, преклонив колено и сжимая ладонь, словно по-прежнему держал в ней мою руку.
— Эсташ?
— Мариона!
Я вздрогнула, вглядываясь в его лицо, но ответил вовсе не защитник, еще одно горестное «Мариона» донеслось из-за спины.
Тяжело ступая по черной выжженной тверди, к нам приближался Олайош. Он подошел, остановился, а потом медленно опустился на землю и крепко обнял застывшую фигуру защитника.
— Олайош! Поднимитесь! Не видите, он под заклинанием. Что это за чары? Вы можете распутать их? Подскажите мне, как это сделать, я загадаю.
— Мариона…
— Он успел произнести что-то, наверное, подсказку. Звучало как «мэйэлит». Снимите заклятие.
— Мариша, послушай…
— Да не тяните же, расколдуйте его. Я вам все разъяснила, почему вы ничего не понимаете? Произнесите: «Мэйэлит». Мэйэлит! Почему не работает? Я неправильно произношу?
— Это не заклинание, девочка, — Аллар опустил голову и спрятал от меня глаза, — это обращение на древнем языке.
— Какое обращение! При чем здесь обращение? Да посмотрите уже на меня!
Он посмотрел, и я увидела в его глазах слезы.
— Невозможно найти точное слово в человеческом языке, Мариона, нет значений, способных в полной мере описать глубину заложенных в него чувств. Оно говорит о созвучии душ, когда одно существо словно рождено для другого…
— Вы все запутали! Перестаньте говорить загадками. Что значит «мэйэлит»?
— «Любимая» — так это можно перевести.
Олайош еще что-то говорил, а я впала в ступор и откровенно не понимала случившегося. Разум отказался его воспринимать, и эти бессмысленные объяснения не доходили до моего сознания. Я только после смогла сообразить, что на тот момент Аллару было намного тяжелее, ведь на него не напало спасительное отупение. И все же он пытался дать мне понять и как-то растолковать произошедшее. Немного прийти в себя позволили действия наставника, вновь обнявшего золотую статую и сказавшего:
— Прости, мой друг, прости всех нас. Я желал бы отдать свою жизнь взамен твоей, но ничем не смог помочь. Для нашего мира ты слишком хорош, Эсташ, и оттого никому не дано постичь и поверить, даже я оказался не в состоянии принять правду. Прости меня, последний из истинных. Если сможешь, прости.
— Бред, Олайош! — Никогда еще я не была так груба с любимым наставником. — Ваши слова звучат как бред.
Меня ужасно раздражало его бормотание и то, что он ничего не делает.
— Почему тратите понапрасну время?
— Мне больно, Маришка, поэтому не выходит подобрать правильные слова, а я пытаюсь проститься.
— Почему вы прощаетесь?
— Потому что Эсташ погиб.
— Нет!
— Разве ты не видишь?
Мы кричали друг на друга, словно разом сошли с ума.
— Он не мог погибнуть! Я загадала, чтобы Эсташ остался невредим. И на нем нет даже царапины! Он всего лишь…
— Обратился в золотую статую? Да? Как все статуи, что украшают башни Царима. А ведь я их даже ни разу не сосчитал, что там говорить, абсолютно не замечал.
— О чем вы, Олайош?
Из-за его кошмарных догадок стыла кровь в жилах.
— Именно так он погибает. Становится статуей. Даже утратив жизнь, умудряется стоять на страже и охранять, ведь в день нападения наследник способен призвать их на защиту и направить против чудовищ.
Олайош закрыл лицо руками. То, что он говорил дальше, звучало приглушенно и тихо, но оттого не менее ужасно: «Не важно, ранен он или нет. Яд высшего когда-то отравил Царима, а потому цикл завершается с гибелью обоих».
Я стремительно огляделась, вспомнив о чудовище, но кроме черной земли не осталось и намека на его присутствие. Словно он действительно обратился в прах, исчезнувший за давностью лет.
— Эта магия сильнее дара жрицы, что бы ты ни загадала, девочка.
Глава 17
МОЛИТВА
— Олайош сказал, есть невыполнимые желания, он утверждал, что воскресить невозможно.
Прижавшись к спине коленопреклоненной статуи, прислонившись щекой к холодному гладкому металлу, обнимала неподвижное золотое изваяние. Его перенесли сюда защитники, на это самое место, которое ему прежде нравилось и которое я отыскала. От Аллара потребовала отпустить и не следовать за мной, иначе сбегу и пожелаю, чтобы они меня никогда не нашли. Знаю, так не следовало говорить и поступать, но я не могла сейчас находиться со всеми внизу, а потому, сидя на крыше, разговаривала сама с собой, ведь статуям не дано слышать.
— Еще Олайош упоминал, будто некоторые желания жрицы могли исполнить лишь вместе, а не поодиночке.
— Маришка!
Я вздрогнула от неожиданности и повернула голову.
В слуховом окошке показались головы Доминики и Селесты.
— Вот ты где, а мы обыскались! Ты так опасно сидишь, — заметила Сеша и тут же добавила: — Давай вернемся в комнату, в башнях уже навели порядок.
— Мы искали тебя с тех пор, — поддержала подругу Ника, — как нас выпустили из убежища. И учителя с ног сбились, и директор.
Я только крепче обняла статую и покачала головой.
— Маришка, там обрыв и ущелье, а крыша покатая и скользкая. Это о-очень большая высота, — ласково проговорила Сеша, — говорят даже, что глубину ущелья невозможно измерить. Зачем тут сидеть? Ты здесь пряталась все это время?
— Кто вас отправил за мной?
— Мы сами искали.
— В гимназии Цахарис знает что творится, — сказала Доминика, — все в растерянности. Срочно собрали попечительский совет, но учителя, которые остались здесь на каникулы, не могут толком ничего объяснить. Гимназисты говорят лишь, что их загнали в колодец, назвав его убежищем. Директор спешно вернулся из Сенаториума. Вероятно, ты что-то видела?
— Когда ты упала с башни, а арис Лоран прыгнул следом, — вставила Селеста, — мы видели, как он тебя подхватил и понес на край ущелья. А Олайош отогнал всех от стены и велел немедленно спускаться. Потом другие защитники провели нас подземными коридорами. Я даже не знаю, сколько времени мы просидели в их убежище. Когда нас выпустили, кругом была кровь.
— У некоторых защитников такие страшные раны! Их уже увезли в госпиталь. Те, кто чувствует себя лучше, — на совете. Инспектор Орсель спрашивает, что за аферу они организовали и провернули. Требует объяснений случившемуся с его сыном. Арто серьезно ранен, его даже не смогли отправить в госпиталь. Он в нашем лазарете.
