Трон Знания. Книга 4 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗

— Самааш, перебирайся.

— Что ты задумала? — насторожилась Фейхель.

— Отнесём её ко мне.

Мать-хранительница схватила Малику за локоть:

— Она останется здесь!

Глядя на старушечьи пальцы, впившиеся ей в руку, Малика процедила сквозь зубы:

— Этого достаточно, чтобы тебя казнить.

— Моя дочь из-за тебя окажется в аду.

— Она уже в аду.

— Самааш, дочка. Не слушай её. Её вера лжива. Бог покинет от нас, если мы станем слушать иноверцев.

— Бог уже покинул, — сказала Малика. — Теперь я вместо него.

— Эльямин, — откликнулась Самааш. — Не надо.

Выдернув локоть из руки Фейхель, Малика опустилась перед кроватью на колени:

— Что не надо, милая?

— Ничего не надо, — проговорила Самааш, перемежая слова хриплыми вздохами. — Я не хочу жить, если ребёнок умрёт. И не хочу рожать, у меня его заберут. Мой муж специально уехал, чтобы я не рожала в его доме. Он не признает ребёнка.

— Мы что-нибудь придумаем.

— Ты хочешь мне помочь. Ты всегда хотела мне помочь. Но… я устала жить.

Малика провела пальцами по щеке Самааш:

— Всевышнему не нужны овцы. Ему не нужны люди, которые не могут за себя постоять. Которые опускают руки и не борются за счастье.

— Я уже всё решила, Эльямин, — сказала Самааш и, закусив губу, застонала.

Малика поднялась на ноги:

— Убийство ребёнка — большой грех. А ты сейчас его убиваешь. Через четыре часа он задохнётся, потому что его мать оказалась овцой.

— Ты ничего не сможешь сделать, — подала голос Фейхель.

— Но я хотя бы попытаюсь. Дайте мне шанс!

Малика помогла Самааш спуститься с кровати, намотала на руки углы покрывала и потащила женщину прочь из комнаты, пропитанной смирением и безысходностью. Фейхель торопливо накинула чаруш дочери на лицо и с недовольным видом пошла сзади.

Вытянув Самааш в коридор, Малика замешкалась:

— Ложись на правый бок. Или на левый. Дочке это не понравится. Она привыкла лежать поперёк. — И удивилась вылетевшим словам. Откуда она это знает?

— Ребёнок не перевернётся без воды, — отозвалась Фейхель.

— Дочка тебя слышит. Слышит и всё понимает. Попроси её перевернуться.

Самааш улеглась набок и, поглаживая живот, зашептала.

Малика потащила её дальше, замедляя шаг на порожках. Ступив в гостиную, окинула толпу старух взглядом:

— Мне кто-то поможет?

И вновь никто не двинулся с места. Малика покачала головой. Овцы…

В коридоре её дожидалась Хатма. Без единого вопроса забрала у Малики один уголок покрывала. Вдвоём тащить было легче, но коридор никак не кончался. Ноги скользили по гладкому полу. Руки горели огнём, спина и плечи ныли. Самааш время от времени стонала, стиснув зубы. А Фейхель молча шла следом.

Наконец Малика и Хатма втащили свою ношу в Обитель Солнца и уложили Самааш на кушетку в ванной. Эта комната была самой удобной для родов: светло, просторно, вода и полотенца под рукой.

Фейхель приняла позу плакальщицы и под стоны Самааш принялась читать молитвы. Хатма побежала за аптечкой.

Выйдя на залитую солнцем террасу, Малика попросила Альхару прийти через пару часов, спровадила Охло и обратилась к Мебо:

— Ты когда-нибудь принимал роды?

— Нет.

— Ты клим и должен в этом разбираться. Знания передаются по наследству.

— Я клим наполовину, — сказал Мебо, заикаясь. — Я ничего такого не знаю.

— Пусть половина знаний, но они у тебя есть, — возразила Малика.

— Нет у меня никаких знаний. И климы лечат травами. А тут и трав-то нет. И беременность — это не болезнь.

— Кто рожает? — вклинился в разговор Драго.

— Сестра Иштара, — ответила Малика.

— Ох ты, ёшкин кот!

— Где их врачи? — спросил Луга.

— Они не вмешиваются в божий промысел.

— Сектанты хреновы, — выплюнул Драго.

Малика обхватила себя за плечи:

— Она устала, схватки слабые и… ребёнок лежит неправильно. Через три часа он задохнётся.

— Надо резать, — сказал Мебо.

— Оперировать некому. Я надеялась, что ты развернёшь ребёнка.

— Промежность резать.

— Что?

— Промежность. Мамочка всё равно порвётся. Это будет хуже. Я видел, как Адэр принимал роды у моранды. Распанахал её и выдавил щенков. Двое мёртвые были, а Парня спасли.

Малика с надеждой посмотрела на Мебо:

— Поможешь мне?

Он втянул шею в плечи:

— Я крови боюсь. Честно. И то ж зверя резать, а это человек. Не… не смогу.

— Я бы разрезала. А как ребёнка вытащить?

— Как он лежит?

— Поперёк.

— Поперёк — это плохо. Никак не выйдет. С ним поговорить надо.

Малика сорвала с дерева листья и принялась растирать их в ладонях:

— Идём, поговоришь.

— Я бы с радостью…

— Это приказ.

Увидев на пороге ванной мужчину, Самааш вытаращила глаза. Хатма застыла, не зная, что делать: ложиться на пол или прятаться.

— Это врач. Его зовут Мебо, — сказала Малика, прикладывая ладонь к внутренней стороне двери. Подтолкнула охранителя к кушетке и произнесла на слоте. — Это Самааш. Наша будущая мама.

— Да что же ты делаешь? — взвизгнула Фейхель. Вскочила с колен как молодка, метнулась к двери и уставилась на зелёный отпечаток ладони. — Шабира… Так нельзя…

Мебо помыл руки. Не в силах совладать с дрожью, скомкал в руках полотенце и вперился в Малику.

— Что? — спросила она.

— Я не умею говорить на шайдире.

— Говори на слоте или на родном языке. Лишь бы ребёнок лёг правильно. И я забыла тебе сказать: воды отошли три часа назад.

— Отлично… — пробормотал Мебо и указал пальцем на живот Самааш. — Потрогать можно?

— Нельзя! — крикнула Фейхель.

Малика обернулась к ней:

— Ты понимаешь слот?

— Я осторожно, — произнёс Мебо. — Мне надо его почувствовать.

— Можно, — сказала Самааш на едином языке Краеугольных Земель.

Мебо улыбнулся и заметно расслабился:

— Вы не бойтесь. Я ничего плохого не сделаю. — Провёл ладонью по округлому животу. Задержал руку чуть ниже печени. — Здесь голова.

Самааш кивнула:

— Да.

— Это девочка.

Самааш вновь кивнула.

Малика попросила Хатму принести с кухни несколько ножей и самый крепкий спиртной напиток. Выпустив служанку из ванной, посмотрела на мать-хранительницу и увидела в её глазах ненависть. Это лучше, чем слёзы. Ненависть вызывает ответную злость, которая вынуждает спорить с судьбой.

Фейхель отошла в дальний угол комнаты и словно вычеркнула себя из числа присутствующих.

Немного погодя Малика поставила ножи в стакан лезвием вниз, залила их виноградным спиртом и, присев на бортик ванны рядом с Хатмой, приготовилась в любую секунду прийти Мебо на помощь.

Шло время. Мебо колдовал над животом Самааш, нашёптывая что-то на языке климов. Роженица, измученная бессонной ночью, слабела на глазах. Схватки были редкими и короткими.

— Ребёнок повернулся? — спросила Малика.

— Немного. Малышка с характером. — Мебо протянул руку Самааш. — Вставайте, мамочка.

Малика решила не вмешиваться и ни о чём не спрашивать. Охранитель держался уверенно, явно зная, что делает.

Мебо намочил полотенце и дал его Самааш:

— Мойте пол, мамочка.

— Не могу.

— Наклоняйтесь через силу и мойте! — повысил тон Мебо.

Кряхтя и постанывая, Самааш пятилась враскорячку и елозила тряпкой по кафельной плитке.

— Хорошо, хорошо, — приговаривал Мебо. — Знаю, вы устали, вы очень устали, но так надо.

Минут через десять велел Самааш выпрямиться и… поднять его.

— Ты издеваешься? — всхлипнула она.

— Вы хотите родить?

— Хочу.

— Постарайтесь оторвать меня от пола.

Самааш устремила на Малику страдальческий взгляд:

— У меня нет сил. Я хочу лечь.

— Я здесь главный! — прикрикнул Мебо.

Самаш согнулась и застонала.

— Замечательно! Просто замечательно! — воскликнул Мебо. — Поднимите меня пару раз. Хотя бы попытайтесь, и будем рожать.

— Почему он её пытает? — в голосе Хатмы послышались слёзы.