Жнецы Страданий - Казакова Екатерина "Красная Шкапочка" (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Заткнись, пока язык не вырвал! Никто тебя не тронет, а спать не дашь — мигом за круг вышвырну!
И, еще раз пнув дурня под ребра, колдун вернулся на свой войлок.
А Тамир так и не сомкнул глаз — примеривался к боли, оставленной грубыми сапогами креффа, да держался за оберег под рубахой. Наутро, когда странники покидали место стоянки, юноша заметил недалеко от обережной черты растерзанного зайца…
Да… Тяжело далась дорога — жгла сердце тоска, разъедали душу сомнения и страхи. Потому встреча сначала с улыбчивой, теплой, такой домашней и такой обыкновенной Лесаной стала для измученного опасениями и недосыпом парня настоящей отрадой. А уж знакомство с застенчивой, тоненькой, словно камышинка, Айлишей и вовсе окрылило отчаявшегося было Тамира. Отчего-то вдруг пригрезилось, как они вместе будут учиться на лекарей…
Высокие обитые железом ворота были черны от старости. Но дерево не рассохлось, а, наоборот, словно закаменело. Такие не вдруг выломаешь, их и отворить-то недюжинная сила потребуется.
Путникам открыли после третьего удара. Два крепких молодых парня медленно, с усилием разводили створки. Тамир заметил, как Донатос презрительно дернул уголком рта и сказал одному из привратников:
— Что, Велеш, пока меня не было, небось, ничего тяжелее … не поднимал?
У Тамира заполыхали уши. Он и подумать не мог, что мужчина — крефф! — может сказать такую срамоту при трех девках.
Клесх только хмыкнул. А парень, которому было брошено это грубое замечание, сказал учтиво:
— С возвращением, наставник.
Путники неспешно въехали во двор Цитадели.
Лесана разинула рот. Ей, выросшей в деревне, было непонятно, как такие стены вообще могли возвести? Это ж какую силищу надо иметь, чтобы на самую верхотуру затаскивать огромные булыжники? Это ж сколько камня требуется и где его взять? Невдомек было девчонке, что в окрестном лесу была каменоломня, в которой частенько ломали спины наказанные за проступки выучи.
Поэтому пока ее изумляло все. И высокие башни, и каменный колодец посреди двора, и булыжная мостовая и даже мощные столбы, врытые вдоль стен. Правда, зачем они нужны, понять не удалось.
А еще по стенам здесь полз бурый лишайник и мох, какой водится в лесу, там, где торчат из земли каменные лбы слоистых валунов.
В Цитадели не было зелени. Ни травинки, ни вьюнка. Здесь все дышало холодом, и каждый негромкий шаг отвечал ступавшему гулким эхом. Надежный оплот, который не разрушить. Высокие стены, которые не преодолеть. Огромные ворота, которые в одиночку не отворить.
Девушке казалось, будто она попала в какую-то небывальщину. Небывальщину, где не надо бояться Ходящих. Вот дуреха-то, а она еще не хотела ехать! Чего, глупая, боялась? Непонятно. И странница радостно улыбалась, вертя головой направо и налево, однако тяжелый взгляд Клесха несколько охладил восторженный пыл деревенской простушки.
Но все-таки до конца побыть серьезной Лесана не смогла. Соскользнув со своей пегой кобылки, она ступила на мощеный двор. Казалось, вот она — сказка! Вот оно чудо! Даже сердце зашлось!
Но вдруг быстрые тени замелькали над головой, и ржавый клекот эхом полетел над Цитаделью. Лесана в ужасе распахнула глаза, и в них отразились парящие кругами черные птицы. Вороны… Предвестники смерти, падальщики. Их хриплый грай упал с неба, рассыпавшись эхом.
Откуда здесь эти мерзкие птицы? И почему их никто не прогонит? Холодный пот заструился меж лопаток. Все знают: где кружит ворон — ходит смерть. Словно издалека девушка услышала скрежет опускаемой решетки ворот. На душе отчего-то сразу стало холодно и маетно. Будто захлопнувшиеся ворота навсегда отрезали трех новых насельников Цитадели от привычного мира. Там, за стенами, осталась весна с ее талой водой, первой, пробивающейся из разопревшей земли зеленью, и синим, будто бы подкрашенным лазурью, небом. А тут во дворе вдруг повеяло унылой осенью.
Серая мостовая. Серые покрытые седым мхом стены и крыши. Даже крохотный пятачок неба, едва виднеющийся из-за шпилей башен, теперь казался бесцветной заплаткой, грозящей в скором времени осыпаться на землю моросящим дождем. И отовсюду вдруг запахло сыростью, стынью и…. каким-то осязаемым отчаяньем, которое словно свило гнезда в древних камнях.
Один из воронов слетел вниз и, опустившись на крышку колодца, уставился на Лесану блестящими и переливчатыми, словно голубика, глазами. Девушка попятилась, привычно стискивая ладонью оберег, подаренный женихом. Неужели ворон, которого еще называют вестником Ходящих, почуял в ней скорую жертву?
— А ну, пошел отсюда! — крикнула Айлиша и замахнулась на птицу.
Ворон лениво снялся с места, но улетел недалеко, опустился на один из столбов, откуда громко и пронзительно каркнул несколько раз, словно насмехаясь над слабой попыткой его напугать.
— Откуда они здесь? — помертвевшим голосом спросила Лесана.
— Чего ты испугалась? — ободряюще потрепал трусиху по плечу Тамир. — Подумаешь, птица.
Но, несмотря на эти слова, он и сам был бледен.
— Хватит языками трепать, — прервал разговор подошедший Клесх.
Позади креффа стоял высокий светловолосый и светлоглазый юноша, облаченный в черную рубаху и черные же штаны.
— Фебр, выдашь им одежу, отведешь к хрычевке нашей, потом в мыльню, затем к целителям, в трапезную, а как поедят, проводишь в крыло для первогодок и поселишь. Быстро давай. Мы и так последние приехали.
Парень коротко кивнул и поманил новоприбывших следом. Торопливо все трое двинулись за ним. Нырнули в тень высокой арки, миновали несколько каменных переходов и по длинным коридорам, освещенным лишь яркими полосками света, падающими в узкие окна, поспешили в глубь Цитадели.
Коридор круто спускался вниз, и скоро оконца заменили чадящие факелы. Айлиша прислушивалась к эху шагов и шепотом недоумевала на ухо Лесане:
— В мыльню-то я еще понимаю, а что за хрычовка и зачем к ней идти?
— Косы стричь, — не поворачивая головы, сухо просветил их провожатый.
— Как стричь? Мы же девки! — задохнулась от ужаса дочка гончара, а будущая целительница замерла, как вкопанная.
— Вы теперь не девки, а послушницы Цитадели. Нет тут ни девок, ни парней, лишь будущие обережники. И волосы им — только помеха, — остановился старший ученик.
— Это что ж, нам еще и в портах ходить, и мыться с вами? — помертвела Лесана.
— В портах — само собой, а мыться… Ну, ежели только захочешь чтобы спинку потерли, а так — отдельные мыльни, — хохотнул парень и уже строже добавил: — Давайте шевелитесь, а то в первый же день накажут. Быстро поймете, как сопли жевать.
И они снова устремились куда-то вниз.
Скоро коридор вывел их к невысокой двери с железным кольцом. Фебр привычным движением потянул на себя тяжелую створку и втолкнул спутников внутрь — в небольшую каморку с пышущей печью. После промозглых коридоров Цитадели здесь показалось почти жарко.
Девушки недоумевающе оглядывались, когда из темного угла послышался скрипучий голос:
— Никак креффы новых дур привезли. Ну, чего глазами лупаете? Идите сюда. Стоят, зенки вылупили…
Согбенная худая старуха приблизилась к перепуганным девкам, пристально оглядывая каждую слезящимися выцветшими глазами.
— Чего трясетесь? Меня, что ль, старую испужались? Хороши, ничего не скажешь, при виде бабки беззубой едва не визжат. Ну? Чего встали? Сюда идите, дурынды, кому говорю.
Айлиша вместо ответа тихонько заскулила, отступая за спину Лесаны.
— Цыц, курица! Пока я тебе язык вместо волос не оттяпала! — рявкнула старуха и, схватив застывшую целительницу за косу, под самый корень отмахнула девичью красу.
Несчастная медленно подняла ладони к ставшей неожиданно легкой голове, запустила пальцы в короткие волосы, и тяжелые слезы поползли по щекам. Еще несколько взмахов огромных ножней, и Айлиша стала похожа на своего креффа…
— Не дамся! — сжала кулаки Лесана и отступила к стене.
