Око Дракона (СИ) - Филимонова Любовь (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Давай с самого начала. От кого и как ты узнала, что случилось с Гуруджи?
— Мне позвонили из больницы…
— Тебе? — изумился Валентин. — Почему именно тебе? Почему не его родственникам?
— Представляешь, — голос Иванки подозрительно дрогнул, — у бедняги, оказывается, больше никого нет, кроме меня…
— Интересно, — отозвался Валентин, — а я и не знал, что вы — настолько кровная родня.
— Перестань, — оборвала его Иванка. — Живого человека убили ни за что, ни про что… Твоя ирония совсем неуместна.
— Все же, — не унимался Валентин, чей аналитический ум не дремал ни при каких обстоятельствах, — а как эти врачи догадались, что ты — его единственная родня?
— Так Гуруджи назвал им именно меня….
— Как назвал? — не успокаивался Валентин. — Для покойника он, пожалуй, слишком разговорчив, ты не находишь?
Иванка задумалась.
— Как тебе название твоего следующего романа: «И покойник заговорил!». А? — продолжал Валентин.
Молчание Иванки стало менее напряженным.
— По-моему, такое название уже где-то было, — наконец, отозвалась она, уже довольно спокойно.
Машина затормозила возле серого здания больницы.
— Мы по поводу Гуру… простите, Валдиса… — как его, — Валентин незаметно толкнул локтем Иванку, потому что ему до сих пор не удавалось запомнить фамилию этого «великого и самобытного, но пока еще не известного народу талантища».
— Дукатис, Валдис Дукатис… — поспешно добавила Иванка, почти всунув голову в справочное окошко. — Он доставлен к Вам сегодня утром… Как он? Еще жив?
— Простите, а вы ему кто?
— Как кто? — Иванка возмущенно пожала плечами. — Сестра, естественно … вот, с мужем, — не моргнув глазом, соврала она
«Плох тот писатель, который не умеет врать», — философски отметил про себя Валентин, попутно решив, что мысль эта достаточно глубока, и достойна быть занесенной в его Писательский Дневник, над которым он работает уже не один год.
Уж что-что, а врать Иванка могла так же искренне и естественно, как и улыбаться.
— Ему уже лучше, — ответила медсестра. — Милиция, наверно, уже заканчивает допрос. Они уйдут, вы и зайдете.
…Через каких-то полчаса они уже осторожно приоткрывали дверь палаты, опасаясь увидеть изувеченного и загипсованного Гуруджи в полубессознательном состоянии.
Валдис с забинтованной головой возлежал на белоснежной постели. Но его живые блестящие глазки вполне осмысленно сканировали окружающее пространство.
Завидев Валентина и Иванку, он радостно заулыбался.
— Ну, слава Богу, — Иванка подбежала к кровати и, как любящая мамаша, погладила Гуруджи по забинтованной голове. Тот преданно, как собака, смотрел на Иванку.
Валентину на какое-то мгновение стало его жаль, хотя до этого ему было больше всего жаль Иванку, искренне переживавшую за Валдиса.
— Рассказывай, что случилось.
Гуруджи и самому не терпелось поделиться с ними происшедшим.
— Да меня пытались ограбить…
— Тебя? — в один голос изумились Иванка и Валентин.
Воистину, злодей, покусившийся на Гуруджи, должен быть не в своем уме, если почему-то решил, что у Гуруджи можно хоть чем-то поживиться.
— И что же они у тебя отобрали?
— Сумку… Ну, ту, в которой я принес тебе вчера картину.
— И тебя чуть не убили из-за пустой сумки? — спросил Валентин.
— Ну… она не совсем была пустая… — потупив глаза, произнес Валдис.
— И что же там было такое сверхценное?
— Да… два старых журнала …я прихватил их у тебя в коридоре Они лежали на столике у двери. Ты же их уже прочитала, они совсем тебе не нужны. Поэтому я и взял их почитать, — кротко пояснил Валдис Иванке.
Действительно, у Гуруджи была очень интересная привычка — прихватывать у друзей то, «что было им совсем не нужно». В разряд этого «совсем-совсем не нужного» могли попасть как «плохо лежавшие» продукты питания, находившиеся без присмотра, так и вещи, которые «совсем никому не нужны» и лежали где-нибудь, как уверял Гуруджи, — «у двери, на выброс».
— И… что? Они напали на тебя из-за этих старых журналов? — выпытывала Иванка.
— Они вынули эти журналы, затем стали ужасно материться: «Чертов козел, долбанный кретин….»
— А если без лирических отступлений, — перебил его Валентин. — Еще бы им не материться, если у тебя кроме старых, и к тому же, чужих журналов и украсть-то нечего.
— Ну не скажите? — возмутился Валдис, — у меня в кармане был только что полученный гонорар за граффити.
— И что, деньги тоже забрали?
— Нет. Их интересовала только сумка. Я сначала не понял, чего они хотят. И только когда они спросили про картину, а потом дали мне по голове…
— …Для большей конкретности твоих ответов, — не мог не съязвить Валентин.
— …А потом я упал… В общем, я очнулся, когда мне в лицо плеснули водой. Открываю глаза, — а это Марина, моя соседка. Ну, такая очень интересная брюнетка. Тоже художница… Она…
— Давай вернемся к картине, — Валентин был неумолим.
Тут вмешалась Иванка:
— Подождите, речь идет о той картине, которую ты мне вчера подарил?
— Да, подхватил Гуруджи. — Я ведь тоже не сразу понял, о какой картине они спрашивают. А потом вспомнил, что как раз этим утром я подарил тебе картину, и она была именно в той сумке, в которой они рылись. …А потом я потерял сознание… и соседи помешали им меня убить… — грустно закончил он свой рассказ.
— Отсюда вопрос, — выпытывала Иванка, словно опытный следователь. — Где, когда и при каких обстоятельствах ты раздобыл: купил, стащил, выменял, подобрал как «совсем-совсем ненужную» — эту картину? Давай подробности. Все, что о ней знаешь. Важны все детали.
— Чует мое сердце, — она многозначительно посмотрела на Валентина, — продолжение этой истории следует. Черта с два милиция найдет этих хулиганов — ворами их назвать трудно, потому что ничего не украли.
— Вернемся к происхождению картины, — Валентин повернулся к Гуруджи.
Но тот, к их удивлению, уже спал совершенно невинным детским сном, отвернувшись к стене, посапывая и похрюкивая, как трехлетнее дитя. Видно, сказался пережитый им стресс и усталость от медицинских процедур и милицейских допросов.
Валентин с Иванкой только переглянулись. Очевидно, придется перенести разговор на завтра. Главное, что Валдис жив и теперь ему уже ничто не угрожает.
Когда они, стараясь не шуметь, выходили из палаты, вдруг раздался сонный голос Гуруджи, похожий на голос капризного ребенка:
— Мне и цитрусовые тоже не вредны, у меня нет на них аллергии…
Иванка с мимолетным укором глянула на Валентина. Ему тоже стало немного совестно. Действительно, прибежали сюда с пустыми руками… Но ведь мчались-то они сюда, уже почти не надеясь увидеть Гуруджи в живых.
— Извини, брат, — пробормотал пристыженный Валентин. — Мы так обрадовались, что ты живой, так спешили к тебе, что просто не успели купить гостинец. В следующий раз не забудем.
Валдис, не дослушав, повернулся к стене и заснул крепким сном праведника.
Кто похитил картину?
По дороге к Иванке, они заскочили в отделение милиции, где работал старый приятель Валентина Миша Кронин, уже не раз помогавший им в «нестандартных жизненных ситуациях».
— Нет, дело, конечно, будет расследоваться очень тщательно, — рассуждал Михаил, впрочем, без большого энтузиазма. По нему было видно, что это происшествие вряд ли будет отнесено к разряду преступлений, подлежащих немедленному раскрытию. — По правде говоря, в этом районе наркоманов или бандитов мы встречаем нечасто. Но район старый, многие квартиры здесь сдаются внаем, а это значит, много и приезжей, случайной, очень разномастной публики.
— Вот ваш приятель, — продолжал Миша, — могло ведь так случиться, — он что-то не поделил с сотоварищами? Или о чем-то поспорил. Художники — народ импульсивный. Сегодня могут подраться, поспорив, кто гениальнее, а завтра…
Михаил выразительно посмотрел на Иванку, которая хранила молчание, что для нее было нехарактерно. Хотя, возможно, она просто не верила в дедуктивные способности работника дубинки и пистолета в этом, несомненно, очень непростом деле.
