Ростерия (СИ) - Шпатова Александра (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
— Что? — отказывалась верить собственному слуху. Неужели её слова, такие убедительные, не принесли никакого результата? Папа стоял напротив и изредка кивал, а Саня… Она как будто растворилась, отошла на второй план.
— Мама права, принцесса. Мы уже давно начали замечать странности, творившиеся с тобой. Заговоры, иллюзии слежки, сочувствия — всё! лишь твои домыслы и фантазия.
Девушка переводила шокированный взгляд с одного родителя на другого. Они шутят, или так близоруки, или…
— Но я же слышала многое, что точно нельзя истолковать двояко — прямым текстом неизвестные выражали свои намерения! И осведомители нашли под землёй множество доказательств. А мои новые однокурсники? Отчего вдруг подобный всплеск нездорового ажиотажа? А странные совпадения, особенно частые в последнее время?
Чета Заболоцких прервала девочку.
— Нам грустно такое говорить, но непомерная нагрузка в лицее, приближение полнолуния и шероховатости в наших взаимоотношениях справились со своей задачей. Ты, разумеется, могла что-то нелицеприятное увидеть — недовольные были и будут всегда — но большею частью ты просто додумала, потому что очень боялась такого или, наоборот, очень хотела, — Олеся взволнованно прикоснулась тыльной стороной ладони ко лбу дочери и сильнее помрачнела. Невольно часть беспокойства передалась Елизавете: здорова ли она?
— Нет, у меня бы фантазии не хватило… Бред, — засомневалась она, порывисто выскочив из кресла. Её насильно усадили обратно
— Ты не представляешь, как мне стыдно за то, что наши ссоры довели тебя до этого состояния, — с трудом произнёс отец, скрывая глаза рукой и сгорбившись. Блондинка же перепугалась не на шутку. И запуталась. — Но мы обещаем, что всё исправим. В скорейшие сроки приедет целитель, — Николай обнадёживающе сжал плечи девочки, — и кошмары прекратятся.
— А сейчас тебе пора спать, — пропела Олеся. — Отдых — лучшее лекарство.
Ведомая и слегка подталкиваемая в спину родителями, Заболоцкая покорно поднялась по ступеням, открыла дверь, разделась, легла в кровать, стерпела отцовское укрывание тяжёлым одеялом; растерянная, погружённая в себя, она не сопротивлялась. «Хорошо, если слова мамы — чистая правда. Намного легче. Но где же Саша?».
— А ты уверен, — кинула она уходящему Николаю вслед, — что не следует сообщить Королевскому Двору? Бережёного Земля сбережёт.
Мужчина застыл в дверях, повернулся и вздохнул:
— Сомневаюсь, что накануне мартовского ликования можно отвлекать правительство по пустякам. А чем быстрее ты избавишься от ерунды в голове, тем быстрее поправишься, — напоследок от его губ разошлась забавная сеточка морщин. — Отдыхай, — и покинул комнату. Не прошло и секунды, как Лиза погрузилась в тёмный беспробудный сон. Тем временем Николай тихонько проскользнул в помещение, на цыпочках подошёл к окну, откуда веяло ласковой прохладой, свёл створки вместе и закрыл их ключом, что позаимствовал у хозяйки. Затем он не менее осторожно преодолел спальню, нарочито отвернувшись от дочери, дабы случайно не взглянуть на неё, переступил порог и, оказавшись снаружи, притворил дверь, повернулся на каблуках и встретился с напряжённым, но решительным взглядом жены. Отец опустил руки и на секунду повесил голову со вздохом. Если честно, он ожидал, что Олеся утешающе положит руку ему на плечо и крепко сожмёт, сопроводив сию скудную ласку ободряющими словами, но этого не последовало. С некоторым недоумением подняв взор, мужчина увидел, что уверенность супруги хрупкая, словно необожжённый фарфор, и способна треснуть под малейшим натиском укора или риторических вопросов. Заболоцкий с усилием сглотнул, и ему показалось, что бушующие душеизлияния, позорный стыд и вина ненадолго отступили, провалившись обратно в нутро. Остался лишь непозволительный, но оттого столь живучий страх, теперь, правда, весьма полезный — подстёгивающий к скорейшему действию. Николай сделал осторожный шаг назад, не отрывая блестящих глаз от женщины напротив, опёрся о створку и едва приложил чуткое ухо к гладкой древесине. Тишина. Но если прислушаться, то можно различить ровное замедленное дыхание спящего человека, которое так легко узнать и невозможно сымитировать… Мужчина тяжело отпал от двери. У него с Лизой и так довольно натянутые отношения, страшно представить, насколько всё может ухудшиться. Верно говорят, пришла беда, отворяй ворота. Рядом молча примостилась Олеся — очевидно, и ей было нелегко.
— А Саша? — позволил себе отец, вдавливая большим и указательным пальцами глаза в череп.
— Спит, — кротко выдохнула жена. Мужчина заметил, как она привычным жестом похлопала по карманам в поисках сигары, но вскоре руки её обессиленно упали на подол, заставив струящуюся ткань покрыться мурашками. — Похоже, она шокирована признанием сестры, мне не составило ни малейшего труда проводить её в спальню, она шла послушно, как сомнамбула. Испугалась, бедная.
— Или притворяется, — задумчиво произнёс Заболоцкий старший. Супруга его недоверчиво пожала плечами, но подкралась к соседней двери и так же, как Николай минуту назад, прислушалась. Убедившись, что младшая дочь спит, но более беспокойным сном, нежели старшая, женщина вернулась на прежнее место, между двумя прикреплёнными к стене подсвечниками. Чета Заболоцких помолчала немного, собираясь с силами. Вдруг Олеся вскинула глаза на мужа, в них Николай прочёл вопрос, который сам хотел задать. «Понятия не имею», — намеривался ответить он, потому особенно удивился, когда с языка слетело:
— Да, я уверен. Мы это делаем для их же безопасности. Ты сама слышала, о каких ужасах рассказывала Лизавета: вербовка, проповеди, контрабанда — и всё на улицах столицы! А её подозрительные знакомые? Они наверняка уже успели попытаться прибрать наших девочек под крыло. Лиза явно не могла такое выдумать, и она не способна на столь жестокие шутки. Да, не способна, я убеждён! Так что у нас нет причин обвинять её во лжи; разве что, себя утешить.
— Особенно учитывая то, что мы сами стали случайными тому свидетелями, — подхватила мать со странным, болезненным азартом. — Ты ведь помнишь тот путч, устроенный учениками третьего строительного лицея, в Приречном, в прошлом году? Нам едва удалось усмирить их.
— И не только, — протянул мужчина, — вспомнить хотя бы нововведение — якобы клубы филантропов, подозрительно быстро набирающие участников…
Супруги одновременно вздохнули, осознав, что дольше разговорами откладывать неприятное нельзя.
— Это тяжелее, чем я думала, — призналась Заболоцкая старшая.
— Нет, нам просто, к счастью, ещё не приходилось думать в подобном ключе, — мужчина постоял в раздумье. — И не смей надеяться на их благодарность! — строго сказал он, непонятно кому адресуя наставление. — Современные дети всегда считают, что правы или, по крайней мере, менее неправы, чем остальные.
— Я знаю, знаю, — кивнула, храбрясь, жена и… щёлкнула позолоченным шпингалетом, тем самым запирая старшую дочь внутри. Николай же, с невиданной для аристократии силой, перехватил тяжёлую балку и опустил её на две крепкие скобы по бокам от двери, окончательно закрепив за Лизаветой, сейчас мирно спящей и ни о чём не подозревающей, статус пленницы. Проделав такие же манипуляции в отношении младшей дочери, родители буквально сбросили тяжёлый груз с плеч, не весь, конечно, но ощутимую его долю.
— Мы же скоро их выпустим? — безо всякой надобности осведомилась Олеся.
— Конечно. Ведь, как я понимаю, кульминации ждать недолго.
— Нужно сообщить Императору…
— Разумеется, но утром. А пока подготовим речь.
***
Очнулась Елизавета не оттого, что солнечные лучи обжигали кожу; в комнате было темно, словно ночью, но блондинка чувствовала, что впервые за долгое время набралась сил. Она сбросила плед, с хрустом потянулась и опустила ноги на пол — она выспалась и жаждет или деятельности, или поесть. Девушка легко поднялась, сделала зарядку, с удивлением отметила хорошее настроение и на цыпочках подкралась к двери — домашние наверняка ещё не проснулась. Дёрнула за ручку. Ещё раз. И ещё. Тщетно. Упрямый замок не желал поддаваться и выпускать пленницу наружу. Лизавета в недоумении отошла. Затем последовала серия беспощадных ударов. Крепкая древесина стойко промолчала, зато заскрипела щеколда с той стороны. Дворянка, в ещё большем шоке, снова остановилась и задумалась: её заперли снаружи на засов. Заперли. «Наверное, Сашка или Илья подшутили», — без злости, несколько заторможенно решила блондинка. Родители ещё спят и скорее всего не слышали остервенелую дробь и хруст косяка. Альтернативный выход из ситуации возник в Лизиной голове довольно быстро: перевеситься через подоконник и попросить у прохожего помощи, ибо дожидаться утра девушка не желала. Она развернулась на сто восемьдесят градусов… И остатки сна мгновенно слетели. Обескураженная, она подбежала к плотно захлопнутым ставням. Судя по всему, кто-то ночью закрыл створки на ключ изнутри. Елизавета прижалась к миллиметровой щели между досками, и глаза резанул яркий, отнюдь не восходный свет. Девушка взглянула на часы — теперь ясно, отчего вернулось давно её покинувшее ощущение бодрости — часовая стрелка издевательски пронзала двузначное число на самом верху циферблата. Полдень. Спустя минуту размышлений Заболоцкая недоверчиво хмыкнула и вновь попытала счастья около двери, надеясь на, не много-не мало, авось. Окончательно убедившись, что щеколда случайным образом не исчезла, блондинка прислонилась к стене, уже не отвергая первоначальное предположение. Вчерашняя исповедь, неестественно спокойно настроенные родители, ласковые увещевания в её неполном психическом здоровье. Очевидная и короткая цепочка раздумий, наконец, привела Лизу к единственно-возможной догадке.
