Грозный змей - Кэмерон Кристиан (читать хорошую книгу .txt) 📗

Амиция любила, когда люди хорошо делают свое дело, и с удовольствием наблюдала.

Капитан вышел на поле. Никомед и дюжина слуг убирали его шатер, который всегда ставили первым и снимали последним. Красный Рыцарь прогулялся вдоль строя и остановился у копья сэра Майкла. Посмотрел на нового лучника, дружка Нелл. Мальчик зарделся и пробормотал что-то. Капитан рассмеялся, положил руку ему на плечо, а сэр Майкл отметил что-то на восковой табличке.

Потом капитан сквозь строй подошел к женщинам. Их было не так много, как обычно. Теперь их возглавляла Сью, дочь Мэг. Она приехала одна, накануне, и не собиралась объяснять, почему задержалась. Год или два назад Амиция предположила бы, что все женщины в лагере – шлюхи, и постаралась бы им помочь. Но за четыре дня она поняла, что женщины трудились. Они шили. С утра до ночи, если только они не стирали, не ухаживали за ранеными и не помогали пажам с лошадьми. А ведь у них были и свои шатры.

Женщины интересовали Амицию больше, чем мужчины, а в войске их было много, в том числе и воительниц.

Амиция думала, что капитан собирается поговорить со Сью, например, о дисциплине, но вместо этого, кивнув ей, он подошел к монахиням. Улыбнулся:

– Кажется, сестра, вы взяли мой кубок.

Она знала, что покраснела, но все равно улыбнулась:

– Это лучший кубок в лагере.

– Мне не жалко одолжить кубок Господу. Но пусть Он его вернет.

Сестра Мария задохнулась, а сестра Катерина хихикнула.

Амиция протянула ему кубок. Он поднял его, как будто произнося тост.

– Завтра просто отдайте его Тоби. – Он помолчал. – Я могу показать вам что-нибудь красивое? Поедете со мной?

Если бы Амиция готовилась к этому, она смогла бы отказаться. Она не хотела оставаться с ним наедине. Никогда больше.

Но он улыбался.

И она взяла поводья своей лошади из рук сестры Катерины – та криво улыбнулась – и вышла вперед, к капитану, Тоби и трубачу. Ганфрой снова поднял трубу. Раздался сигнал «по коням!». Капитан взлетел в седло, и люди радостно закричали.

Тоби поймал ее взгляд.

– Он любит выделываться, – сказал он довольно громко.

– Люблю, – засмеялся сэр Габриэль.

В сорока шагах Никомед залез на высокую телегу рядом со Сью, которая уже занесла бич.

Сэр Габриэль махнул сэру Майклу, и тот выехал вперед.

– Мы с сестрой немного покатаемся, – объяснил капитан.

Сэр Майкл кивнул Амиции:

– А у вас есть длинная ложка, сестра?

Она рассмеялась и удивилась, насколько дико прозвучал ее смех. Она собралась с мыслями.

Сэр Майкл взял жезл из руки сэра Габриэля, взмахнул им, и морейцы двинулись вперед, не дожидаясь сигнала трубы.

Труба наконец прозвучала еще раз, и с места сдвинулся весь отряд.

– Это больше похоже на монастырь, чем я думала, – заметила Амиция.

Каждая группа быстро заняла свое место, кроме копья сэра Майкла. Робин выехал вперед, но замечтался и отстал. Лошадь заметила, что он отвлекся, и прыгнула. Сью, сидевшей на козлах первой телеги, пришлось натянуть поводья, когда лошади рванули вперед.

– Ты, бессмысленный мешок дерьма! Тебе вчера вечером яйца узлом связали? Найти их не можешь? – Сью говорила довольно спокойно. В такую рань никто еще не мог скандалить по-настоящему.

Мальчик залился краской, проглотил оскорбление и двинул лошадь вперед. Ездил он плохо.

– Совсем как в монастыре, – сказал сэр Габриэль.

– Издеваетесь? – засмеялась Амиция. – Мирам усмирила бы их одним движением брови.

– Возможно, мне стоит отправить к ней всех своих офицеров. – Он больше не смотрел на нее, предпочитая изучать свой отряд.

Во время осады это ее очаровывало. У нее случались обожатели, которые все действовали примерно одинаково. У Габриэля были свои способы ухаживания, но он редко отрывался от дела. Ей как женщине больше нравилась его сосредоточенность на деле, а не щенячья преданность юношей помоложе.

Они ехали бок о бок. Погода исправилась. Если с утра было пасмурно, то теперь апрельское небо радовало глаз синевой и белизной.

– Мы сможем к пятнице достать рыбы? – спросила она. – Меня не мучает совесть, если я ем сухую колбасу в пост, но близится Страстная пятница. Многие из ваших людей не хотели бы есть мясо.

– Думаю, Никомед уже занялся этим вопросом. Рыбу найти непросто, разве что там, где Альбин вливается в море. Там ее много, но почти некому ее ловить… кроме крестьянских мальчишек, убегающих от работы.

Они ехали на восток, к реке, а колонна шла на запад.

– Может быть, в пятницу мы все будем поститься, – сказал он.

– Даже вы?

Река шумела все громче. Они поднимались наверх по каменистому хребту.

– Я определился со своими взглядами на Бога, – сказал он, – у меня появились новые доказательства.

– Собираетесь простить Господа? – Она сама удивилась, насколько кисло это прозвучало.

– Возможно.

Из-за рева воды они больше не могли беседовать.

Тропинка почти сразу свернула вправо и извивами пошла вниз.

Амиция очень быстро вспомнила, как важен звук для восприятия мира и для сохранения равновесия. Река заглушала почти все остальные звуки, и Амиция почувствовала себя почти слепой.

Через некоторое время Габриэль спешился и помог спешиться ей, без всякой рисовки. Потом повел своего коня вниз по тропе, которая становилось все уже и мокрее. Копыта и обувь оставляли на ней следы. Над деревьями повис туман.

Казалось, что они существуют в своем собственном мире. Они не пытались разговаривать, только один раз он вошел в ее Дворец воспоминаний и сказал: «Тут очень скользко, осторожнее». Она улыбнулась и поблагодарила его.

А потом они вышли из леса на широкую плоскую лужайку. На ней лежали целые древесные стволы, принесенные сюда весенним паводком. Трава казалась свежеумытой. Правда, идеальной эту лужайку никто не назвал бы – стаи уток и гусей обеспечили плодородность здешней почвы.

Шум стоял невыносимый.

Габриэль подошел к краю широкой запруды размером с небольшое озеро. Берега ее были зелены, а глубокая, как в океане, вода казалась ледяной. В середине запруды выскочила из воды форель, красная, золотая и серебряная, размером с большую кошку. Она осторожно схватила муху и снова ушла в холодную черную воду.

Но вовсе не запруда притягивала взгляд. Настоящим чудом были водопады. Они рушились вниз с трех сотен футов, с высоты над утесом, где стоял лагерь отряда. Сначала вода спадала единым гладким полотнищем, но высоко над их головами его разделял утес, который торчал, как башня небольшого собора.

Амиция не могла отвести взгляда от воды. Вода падала, падала, падала вниз, уходила в запруду и стекала дальше, в реку. Амиция опустилась на колени и стала молиться. Она молилась за себя, за него, за это место, просила Господа благословить всех земных тварей. Когда она встала, оказалось, что колени у нее промокли. Габриэль привязал лошадей и поманил ее за собой. Она пошла. Спокойная и счастливая.

Он подвел ее к краю водопада. Поток воды оказался на расстоянии вытянутой руки от его лица. Потом Габриэль вошел в воду. Амиция и раньше видела водопады, пусть и не такие огромные. Она тоже шагнула вперед. И даже не успела промокнуть – за водопадом оказалась пещера.

В ней тоже было шумно, но не так, как снаружи.

– Вы мне доверяете, – улыбнулся он.

– Я могла бы сказать, что я верю в Бога, а вас просто провоцирую. Но на самом деле я действительно вам доверяю, мой дорогой.

– Благодарю за доверие. Я очень хотел привести вас сюда. Я нашел эту пещеру много лет назад и всегда мечтал показать ее своей возлюбленной.

Она рассмеялась:

– К несчастью – возможно, для нас обоих, – я монахиня, а не ваша возлюбленная.

Он кивнул. В пещере было несколько табуретов, и он поставил один для нее.

– Разжечь костер? Вы обсохнете.

– Я все равно промокну, когда буду выходить. И вряд ли мне стоит перед вами раздеваться.

– Это особенное место, – на ее последние слова он внимания не обратил, – вы это чувствуете, старая могущественная сестра?