Грозный змей - Кэмерон Кристиан (читать хорошую книгу .txt) 📗

Сэр Алкей улыбнулся. Плохиш Том пожал плечами.

Красный Рыцарь откинулся на спинку скамьи и отпил вина.

– Ближе к Харндону мы получим более точные сведения. Но если то, что я узнал сегодня, верно и то, что знал сэр Джон Крейфорд пару дней назад, тоже, принц Окситанский направляется на юг Альбы.

– И вдоль всех границ ходят патрули, – вставил Плохиш Том.

– Мастер Смит велел нам ехать на турнир, – продолжал Красный Рыцарь, – а чутье велит мне устроиться в Альбинкирке и поднимать армию, но может быть… если нам очень повезет… мы сумеем что-нибудь спасти. Так или иначе, мы должны быть осторожны. Считайте, что идет война.

Люди загомонили.

Сэр Майкл покачал головой:

– Мне это не нравится. Король… одержим?

Подобные предположения приравнивались к государственной измене, так что мгновенно настала тишина.

Сэр Габриэль посмотрел в свой кубок:

– Я думал, что знаю, что происходит… арест королевы…

Амиция заметила, что он еле притронулся к вину. Ей приходилось видеть, как он пьет по-настоящему. Сейчас он контролировал себя.

– Собираем войско, – предложил сэр Майкл повелительным тоном.

Сэр Томас наморщил нос.

Сэр Габриэль улыбнулся:

– Интересная мысль. Но если мы введем армию в Альбин, то это будет выглядеть так, как будто первые начали мы. Народ, купцы, йомены, фермеры – все будут думать, что мы вынудили короля к войне. Праведного короля. – Он посмотрел на сэра Кристоса и сэра Алкея. – У нас достаточно сил. Мы справимся с любым, кто на нас нападет. И у нас есть друзья.

– А где находится мастер Кронмир? – поинтересовался сэр Майкл.

– Там, где нужно, – сказал сэр Габриэль с прежним высокомерием.

Два дня дождей превратили дороги в раскисшую грязь, усыпанную листьями. Правда, на той дороге, что шла вдоль ущелья, под грязью был твердый камень, так что обоз продвигался вперед довольно быстро. Дважды Амиция проезжала по таким узким тропкам, что боялась посмотреть в сторону, а один раз им с сестрой Марией, которая немного пришла в себя, довелось спешиться и упереться спинами в телегу, чтобы погонщик и два мула не рухнули в ущелье. Они страшно измазались и взяли сухую одежду у пажей.

Сестра Катерина рассмеялась:

– Я могла бы каждый день носить шоссы и камзол. Только в них слишком сложно мочиться.

– Вы привыкнете, – рассмеялась Нелл.

Сестра Мария посмотрела на Амицию, которая убрала волосы под мужской худ, и на Катерину – та нахлобучила на голову подшлемник, из-под него выбивались рыжие кудри.

– Нас всех сожгут за ересь, – предрекла она.

Пробуждение в отряде наемников не имело ничего общего с пробуждением в спальне монахинь в Лиссен Карак. Тут были животные – отряд двигался верхом, и на сотню мужчин и женщин приходилось три сотни мулов, лошадей, две пары быков, дойная корова, стая собак во главе с двумя мастифами, принадлежащими Плохишу Тому, хотя они никогда к нему не подходили, несколько кошек, которые жили в обозе, соколы капитана и сэра Майкла и несколько испуганных куриц. Утро наступало резко и порой пугающе – как только вставало солнце, все звери немедленно начинали лаять, кричать, кусаться, пердеть и шуметь.

Сестре Катерине это не мешало. Сестра Мария жаловалась, что вовсе не спит.

– И на меня смотрят мужчины. Все время, – возмутилась она.

Сестра Амиция воздержалась от комментариев и села. В монастыре они, имея дело с больными, прилагали множество усилий для сохранения идеальной чистоты. Еще они очень тщательно одевались, закрывая как можно больше кожи. Орден часто имел дело со страстями и прекрасно представлял, что случается, когда множество молодых мужчин – или женщин – проводит вместе все время.

В военном лагере соблюдать подобные привычки оказалось невозможно. Мужчины и женщины переодевались прямо на улице, а если они задерживались слишком долго, гофмейстер лагеря мог приказать разобрать палатку вокруг них. В первый день это чуть не произошло с Марией. Никомед был морейцем. Высокий, очень худой книжник и, как быстро выяснила Амиция, слабенький герметист. Но он служил гофмейстером и следил, чтобы палатки ставили и сворачивали, костры разжигали и тушили, а пищу готовили вовремя. Вместе с мисс Сью, дочерью Мэг, он управлял всей жизнью лагеря. Если они когда и ссорились, Амиция этого не видела.

Сырым утром, грозившим дождем, Амиция заставила себя вылезти из-под теплого одеяла, туго скатала его, чтобы не промокло, и убрала в чехол из провощенного льна, который собиралась приторочить к седлу. Вышла под слабый дождь прямо в ночной рубашке, которая была также ее второй рубашкой и рисковала остаться единственной, если бы Амиция, например, порвала первую.

Тут монастырский опыт сослужил ей добрую службу. Сколько бы пажей и оруженосцев ни пялились на нее, она влезла в мужскую сорочку и шоссы, не показав никому своих коленей, не говоря уж о чем-нибудь другом. Мужская одежда ей не нравилась. Тесные шерстяные шоссы кололи ноги, тогда как просторное платье Ордена обеспечивало некоторую свободу движений. Но сидеть в седле в платье было неудобно. Они с Катериной оделись практически мгновенно и принялись складывать, прибирать и увязывать вещи в своем маленьком лагере. Катерина, которая куда лучше ездила верхом, отправилась проведать лошадей.

Довольно рано пришла Нелл со своим мальчиком. Он был симпатичный, большеглазый и крепкий, по-щенячьи злобный, как все молодые мужчины, но при этом относился к Нелл очень нежно. Амиции это понравилось. Он принес три деревянные миски с колбасой, яйцами и позавчерашним хлебом, поджаренным и намазанным маслом.

Амиция вернулась в палатку, где тщательно одевалась Мария.

– Поесть не забудь.

Эту ночь, четвертую, они провели в чудесном лагере на краю огромного утеса, нависавшего над великолепным зелено-золотым ковром плодородных альбинских нагорий. В нескольких шагах к западу Амиция увидела полянку и повела туда свой маленький отряд, жуя на ходу колбасу. Солнце вставало, окрашивая все вокруг в красно-золотые тона, собирался серьезный дождь, а Амиция отслужила мессу с помощью Марии. В ее распоряжении было простое деревянное блюдо и серебряный кубок капитана. На мессу пришел сэр Майкл, и сэр Кристос, и дюжина погонщиков приехала из своего западного лагеря, где скитались, как потерянные души, стада коров, а овцы блеяли, прерывая ее benedictus. Амиция смеялась. Все смеялись, потому что овцы звучали точь-в-точь как хор.

Она удивилась сэру Кристосу. Морейская церковь руководствовалась еще более строгими правилами, чем альбанская, особенно если речь шла о женщине. Но служба вышла хорошая, и Амиция искренне наслаждалась.

Пришел Маркус, оруженосец этрусского рыцаря, и Тоби, оруженосец капитана. Оба глубоко ей поклонились. Лучники помахали руками. Калли, их главный, Кадди, его приятель и собутыльник, Фларч, опасный человек и блудник, – все остановились поздороваться с ней.

– Что красотка вроде вас делает в таком месте, сестра? – спросил Фларч с плотоядной ухмылочкой.

– Служу Господу. Жаль, не все из нас Ему служат.

– Ясно, – прошипел Кадди, и лучники пошли к своим коням.

Сидя под деревом, трубач полировал свою трубу тряпкой. Все знали, что немедленно после этого он подаст сигнал. Николас Ганфрой был уже не так юн и неплохо научился играть. В войске теперь издевались над другими новобранцами.

Амиция вышла из рощицы и увидела, что Катерина держит оседланных лошадей. Амиция принесла ей кусок освященной гостии и благословила сестру. Катерина поклонилась, прожевала гостию и произнесла молитву.

Николас Ганфрой оглядел отряд и поднес трубу к губам. При первой же ноте пажи и конюхи взяли лошадей под уздцы и повели на места. Рыцари, пехотинцы, пажи, лучники – все спокойно двинулись вперед и встали возле лошадей.

Отряд только строился, но полдюжины разведчиков уже выехали. Микал, кузен Ставроса, ставший уже кем-то вроде унтер-офицера, повел две группы легких фракейских всадников по параллельным хребтам, держа в поле зрения разведчиков сэра Томаса.