Семена Распада. Том I (СИ) - Никольский Олег (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
Эжен чувствовал влечение и к славе, и к влиянию. Ему нравилось повелевать и с игривой лёгкостью вершить судьбы, снимая с плеч старца де Онира ставшее непосильным княжеское бремя. Однако время игр кончилось: смерть Жерара отрезала пути отхода, заставив Вьюрка взглянуть в глаза своим истинным чаяниям, в которых ищущая справедливости наивность диковинно переплеталась с расчётливым себялюбием.
Размышляя о судьбе страны, де Итель всё более склонялся к мысли, что его воля и разум способны даровать ей процветание. Эжен не отделял себя от Миллена, полагая, что ясно понял его дух и суть. Deno en Mar asi Abe — Путь Красоты и Чистоты — многовековое стремление народа марбэйн закрыться от всех внешних сил, в безопасности познавая и совершенствуя себя. Так было до нынешнего дня, пока говорящие камни и безмолвный дракон не заронили в душе Вьюрка зёрна сомнений.
С последним из лазурных ушли не только символ и эпоха, исчезла уверенность в том, что всякие беды обойдут Миллен стороной. Правление Этьена Кровавого, Скомороший Бунт, лиловая цейда… Страна не первое десятилетие гнила изнутри, готовая стать лакомой добычей для первого же смелого врага. Вьюрку казалось, что хитростью и лестью он сможет обратить империю из грозного соседа в защитника и друга. Но что если своими действиями он лишь ускорил падение Миллена? Ведь де Итель не чародей, и не дракон, а лишь тщеславный и распутный человек.
Человек…
Поток воздуха ударил в раскрытые крылья. Со всех сторон нахлынула небесная синь. И невозможный восторг затмил мысли и чувства. Пусть с первого раза и прошли столетия, но каждый взлёт как новое рождение. Нет ничего прекрасней возвращения в родную первозданную стихию!
Недвижимые крылья удерживали громаднейшее тело, широкостопые лапы, привыкшие покорять горные кручи, закрывали грудь и пах, рассекали воздух ветвистые, словно у оленя, рога короны.
Раскрыв пасть, дракон породил громоподобный клич, дробя на части небосклон. Весь мир оставался далеко внизу: шипастая скальная гряда, словно мхом поросшая лесом; блеклые ленточки рек и лужицы озёр; почти уже невидимые люди-муравьи. Всё это не заботило лазурного, тот парил, наслаждаясь безмятежностью, чувствуя, как смиренно перед ним преклоняются ветра. Он был один, и он был всем: владыкой, Богом, сердцем мироздания… Власть над стихией давала право выбора.
Дракон не знал, куда и зачем летит, но ему это нравилось, ведь выше поднялось одно лишь солнце.
Эжен очнулся столь же быстро, как и уснул. Его била крупная дрожь, а драконий сон, потухая, туманил сознание. Большого труда Вьюрку стоило отделить свой разум от памяти ящера: на мгновение голову пронзила чудовищная боль, будто рука великана сжала её до размера горошины. Чувства перемешались ещё более причудливо: упоение полётом, восторг, бессилье, зависть…
Драконье видение вновь нахлынуло на Вьюрка, освобождая от размышлений.
Далеко внизу колыхались на ветру чёрные знамёна. Дракон не мог разглядеть, но точно знал, что на них свернулась тёмно-жёлтая ящерица в обрамлении серых полос. Мершвельд. Давний заклятый враг вновь напал на милленскую землю. Но в этот раз его не остановили ни крепости у реки Наатэ, ни объединившиеся войска эниров приграничья. Ибо под стягом Духов Огня в бой шли не только люди, но и древние обитатели Пустоши. Красные драконы покинули лежбища в вулканах, чтобы предать Миллен всепожирающему пламени. Вместе с ними были и фератхи — ящеры с знамён, чьи тела покрывала броня из лавы, керания и обсидиана. С огромной высоты лазурный видел, как надвигались они сплошной стеной огня, а позади боевым маршем шли латники и дробила землю тяжёлая гвардейская конница.
Инес де Нуар, княгиня-вдовица, умоляла лазурных о помощи. Договор обязывал их защищать Миллен от любой опасности, но с Мершвельдом марбэйн исконно воевали сами. Драконы Неба откликнулись на призыв, присоединившись к спешно собранному войску во владении Эн`Марни.
Красные выступили первыми. Взмыв над землёй, хозяева Пустоши ринулись на милленские ряды. Чудовищные, громадные, непобедимые. Пламя и мощь. Их не остановить ни пехоте, ни коннице, ни гвардии, ни даже Братству Искр. Никому. Кроме него.
Лазурный выбрал цель, и соколом устремился вниз. Он знал, врагу не увернуться. Так и вышло: дракон обрушился всем весом, ломая с жутким треском крылья, обхватывая лапами, вонзая когти в чешую. Противник каким-то чудом смог удержаться на мгновение в воздухе и даже выдохнуть сноп жалящих искр, но в следующий миг уже летел к земле. Жёсткое падение. Красный ещё пытался сопротивляться, ревел, изрыгая дым и пламя, но дракон Неба не обращал на них внимания, раздирая неподатливую плоть.
«Испепелить!» — выброшенной на берег рыбой билась в сознании врага единственная мысль. Волны бессильного гнева одна за другой окатывали лазурного и постепенно угасали, вытекая с кровью из оставленных его когтями ран.
Наконец красный затих, но небесному не оставалось времени на передышку. Его собратья тоже присоединились к битве, сходясь с вторженцами в воздушных схватках. Высоко над землёй ярились потоки пламени и гремели раскаты громоподобного рёва. Однако дракон готовился к собственному бою: Духи Огня окружали со всех сторон, а за ними следовали мершвельдские маги, разгоняя пламя обсидиановыми жезлами.
«Ничтожные!» — пронеслась в голове лазурного злая отрывистая мысль. Фератхи — духи-ублюдки, рождённые из пожертвованных красными яиц, вызывали у него омерзение, но ещё более лазурный презирал людей, возомнивших себя драконоборцами.
Ящеры пустоши извергали огонь лишь из пастей, Духи же сами обратились в чистое пламя. Они набросились на лазурного, сковывая лапы и хвост, раздирая крылья. Багровые искры жалили, но не обжигали. Дракон отчаянно сопротивлялся, пытаясь взлететь. А тем временем мершвельдцы выкрикивали заклятия, и их Ivey, проникая в землю, обращался каменными оковами, что оплетали могучее тело небесного.
Один фератхи вцепился когтями в шею, другой, уклонившись от взмаха ещё свободной лапы, кинулся на крыло. Дракон рванулся, сбросил врага. Вновь ударил лапой. Попал. Подался вперёд, но отпрянул ослеплённый вспышкой молнии, сорвавшейся с колдовского жезла. Каменные кольца ещё сильнее стиснули хвост, несколько Духов опять обрушились с яростью пламени.
И лазурный прибег к последнему, самому грозному оружию. И хоть его рык не мог повредить наседающим фератхи, маги были обречены. Волна звука, вырвавшись из широко раскрытой пасти, должна была разодрать им барабанные перепонки, взорвать вены, раздробить каждую косточку. Но этого не случилось. Колдуны продолжили крутить жезлами и открывать рты, безмолвно выкликая заклятия. Смертоносный рык словно обтекал мершвельдцев, не способный пробиться сквозь полог тишины. Ошарашенный и разгневанный ящер только тогда заметил, что у некоторых из них на руках бледно светятся браслеты из благородных опалов. Заклинатели Разума! Рихан-Рамэт — подобие Искр на службе Государя-Судии Мершвельда.
Неожиданное поражение не сломило волю дракона, но похитило несколько драгоценных мгновений, чем и воспользовались фератхи. Трое Духов уже рвали кожу крыла, ещё один вцепился в веко, слепя бешеной пляской пламени. И со всех сторон их наседало всё больше…
Эжена вновь выбросило из драконьего сна. Голова разрывалась от боли, образов и мыслей. Он многое знал об этой битве и прежде, но летописи и поэмы сказителей не шли ни в какое сравнение с живой памятью.
В тот день лазурные в последний раз спасли Миллен от завоевания ценою собственного истребления. Когда в ставке юного княжича Эмери де Нуара поняли, что происходит, было слишком поздно. Милленцы поплатились за безоговорочную веру в непобедимость небесных покровителей. Княгиня Инес от имени малолетнего сына приказала энирам вести войска в бой. Но прежде чем в битву вступили воины, на выручку драконам бросились кзари, самоотверженно схватившись с братьями по колдовскому ремеслу. Многие из Братства пали в тот день, но отбить смогли лишь одного из небесных.
