Словами огня и леса (СИ) - Дильдина Светлана (читать хорошую книгу txt, fb2) 📗
Шиталь медленно шла рядом с Ахаттой. Белая накидка ее трепетала от налетающих порывов теплого ветра. На кайме золотые птицы перекликались среди искусно вышитых ветвей папоротника.
— Погода сейчас чудесная. Люблю это время, скоро снова все расцветет. Но засуху обещают сильной в этом году, — сказала Шиталь. — А мои земли и так не слишком плодородны.
— Сразу после дождей и я чувствую себя молодым! А тебе, думаю, тревожиться смысла нет, ваших запасов хватит на три года без дождей. Ты хорошая хозяйка, — откликнулся глава Совета.
— Мальчик сделал это по твоему наущению? — без перехода спросила женщина.
Ахатта улыбнулся краешком рта.
— А я уж было подумал, что ты и впрямь хочешь поговорить о погоде.
— Совет гудел, как гнездо диких шершней.
— Еще бы. Так странно, что Кайе родился в последние дни сезона дождей… словно огонь пришел на смену воде.
— Так что же ты мне ответишь?
Ахатта мягко взял ее за руку.
— Наши семейные дела не выйдут за стены дома Тайау. Это даже малыш понимает.
— Но ты недоволен им! — резко сказала Шиталь.
— Ты не можешь знать наверняка, чем именно я недоволен.
— Он ведет себя, как дитя.
Ахатта посмотрел на нее, не выпуская руки Шиталь:
— В этом ваша ошибка. Он вовсе не ребенок.
— Шестнадцать — это еще мальчишка.
— И в его прошлом есть река Иска. И Совет после, где решалась его судьба.
— Если бы он понял хоть что-то!
— Ты так считаешь? — Ахатта улыбнулся так, что Шиталь почувствовала — ее лицо розовеет. — Мы говорили с ним… Он сказал много такого, что порадовало деда.
Шиталь медленно отняла руку. Ахатта сделал вид, что этого не заметил, продолжал:
— Я долгие годы пытаюсь понять, что он такое… открытая дверь, через которую изливается пламя? Всем нам, и северянам, приходится открывать ее — по-разному, а он… Если бы не мог менять облик, сгорел бы давным-давно. А так — став зверем, отдыхает от огня.
— И все больше в нем зверя.
— Всяко лучше, чем пламя, — Ахатта улыбнулся краешком рта. — Разрушений в Астале меньше.
— Ты знаешь, что пока про него рассказывает разные байки народ, это еще неважно, однако он понемногу настраивает против себя и служителей Домов Солнца, Звезд и даже Хранительницы. Всем вы рот не заткнете, а несколько Родов еще подольют масла в огонь.
— Он такой же, как ты, — мягко сказал Ахатта. — Тот, кто прислал его в этот мир, все продумал. И цель, для которой он создан, и блага, которые его появление сулит Астале. Ты знаешь не все сказки, что рассказывают о нем.
— Зато я знаю еще кое-что — мол, его мать, Натиу, все больше уходит в сны, потому что в ужасе от такого сына. А кое-кто лишь подливает ей особые зелья… ведь она всегда была в милости у служителей, и нельзя допустить, чтобы Натиу обратилась к ним. Если даже родная мать пойдет против сына!
— Но раз ты это мне говоришь, ты не враг, верно?
Голос Ахатты повеселел:
— А про себя — все ли ты знаешь байки? Например, что даже одна шерстинка со шкуры твоего звериного облика излечивает болезни!
Шиталь не откликнулась — шла, хмурясь едва заметно.
— Жалеешь, что твое слово сохранило ему жизнь? — спросил старик.
— Ннет… — сказала, запнувшись.
— Не все ошибки можно исправить.
Ахатта взошел на крыльцо веранды — отсюда он видел сад, и младшего внука; тот сидел, обхватив колено, на краю бассейна. Кайе ощутил присутствие деда, вскинулся, замер, готовый огрызнуться на любое резкое слово. Ахатта повернулся и пошел прочь.
Еще два человека в это время возвращались от Дома Звезд — один спокойно вдыхал послеполуденный воздух и любовался огромными золотыми шершнями, сочно гудящими, злыми; другой смотрел прямо перед собой — и в себя.
— Семь Родов, и каждый сам за себя… всякий надеется быть сильнейшим, — тихо говорил Ийа. Серьги в виде кусающей свой хвост змеи поблескивали и покачивались.
— Ты забыл восьмой Род.
— Не забыл. Анмара ничего собой не представляют. Только Шиталь.
— Но она вторая после Ахатты.
— Она одна, Кети. Да, в Совете у них два голоса, но без нее никто не возьмется решать. Стоит ей заболеть, от Анамара на Совете слова не услышишь. В свое время она удачно нашла сторонников, считавших, что смогут ей управлять, но теперь не отыщет поддержки — слишком возвысилась.
— Но она тебе нравится?
— Не как женщина. Просто я люблю умных.
— Неужто его и сейчас не захотят ничем связать? Это безумие, — произнесла Кети, нервно сцепляя и расцепляя пальцы. — Никто не ожидал такого.
— И теперь все потрясены и напуганы. Он играет с собственной Силой, как дитя с мячиком. А сделать с ним нельзя ничего… По закону сейчас — ничего. Все упустили свой шанс после реки Иска.
— Нас поддержат Кауки, может быть, Тиахиу, — Кети запнулась, поняв, что Ийа думает о своем. Впрочем, змея не доверяет другой змее. Они лежат, свившись вместе кольцами, только когда нуждаются друг в друге.
Кети помедлила, но все же сказала:
— Много весен назад ты не хотел его смерти.
— Он был ребенком. Но я не забыл Алью.
— Не он же ее убил.
— Не он, — Ийа улыбнулся, пристально глядя на женщину. — Разве я это сказал?
— И ты не хочешь рассчитаться с ним за смерть девочки?
— Платить должен тот, кто виновен.
Шиталь вышла на крыльцо, постояла немного, спустилась вниз, на желтые дорожки. Она действительно любила это время года, да и кто не любил? Особенно здесь, в родном саду, под опахалами древесных крон. Но и самую злую засуху, палящую жару предпочла бы недавнему собранию. Как хорошо дышалось после наполненной ядом слов залы… После Совета расходились с разными лицами — Шиталь Анамара, изменив давней привычке, не пыталась прочесть по ним ничего. Сама была слишком потрясена. Только лицо Ийа заметила — застывшее, похожее на ритуальную маску древних жрецов.
Бездна, в тот миг она предпочла бы стать на пути у Кайе со всем его пламенем, чем перед с человеком с таким лицом. Он не из тех, кто просто судачит по углам и машет короткими крылышками, как домашние цесарки. И самое худшее то, что он умеет ждать.
Гибкая фигура отделилась от стены, двинулась к женщине. Стоял тут, зная, что пойду этой дорогой, поняла Шиталь. Захотелось уйти немедленно — хоть зверем перекинуться, умчаться отсюда. Только не с ним говорить сейчас. Но — улыбнулась, верная своей привычке никогда не показывать гнев. А сейчас — и гнев-то бессмысленный. На кого? Сама не смогла вынести ему приговор. Вот и осталась ни с чем.
Кайе стоял перед ней, и во взгляде была не только уверенность — еще и робость там пряталась, за густыми ресницами.
— Шиталь, — положил руку ей на руку. Поднял глаза:
— Ты так и не пришла, хотя я звал несколько лун назад, и дед всегда рад тебя видеть. Почему?
Шиталь замялась, подбирая слова.
— Вряд ли я сейчас желанный гость в доме Тайау.
— Почему? Ты ведь за меня отдала голос. А сегодня именно тебя просили встретить и провести меня к шарам.
— И все же твой брат в отличие от Ахатты не хочет такого гостя.
— А я? Я всегда ждал тебя, рад был оказаться рядом.
— Ты был ребенком…
— Ты сказала, что примешь меня, когда я вырасту. Теперь перед всеми я признан взрослым.
— Теперь всё иначе.
— Что изменилось? Во мне — ничего.
— Изменилось… — вздохнула Шиталь.
— Из-за того, что я вел себя, как хочу, а не как надо всем прочим?
— И это тоже. Не стану лгать, что просто я старше, и все такое. Но то, что ты делал… Ты уже достаточно вырос, чтобы понять, — она не договорила намеренно.
«Признан взрослым…» — представила пожар на реке Иска. Тогда она посчитала, на такое способен только мальчишка — безрассудно выплескивать свою Силу, рискуя сгореть… и оставаться в живых…
