Око Дракона (СИ) - Филимонова Любовь (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
Она чувствовала, сейчас Валентину возражать не стоит.
— Да, главное, что мы его нашли.
В эту ночь Иванке снился сон. Едва проснувшись, она решила, что должна быстрее записать его. Ведь эти цветные, яркие, детальные сны быстро улетучивались из сознания в потоке обычных житейских дел. И если сразу не записать, — уже через пару часов остается лишь смутное воспоминание о чем-то ярком, неповторимом, прекрасном, и, к сожалению, безвозвратно потерянном.
А подобные сны обычно давали ей не только подсказку решения своих жизненных проблем, но и порой готовые сюжеты для ее романов.
По этой причине Иванка частенько по утрам была похожа на бойца, идущего на решительный штурм: плотно зажав в руке остро отточенный карандаш, или шариковую ручку, она рыскала по дому в поисках обрывка бумаги, Ждать, пока загрузится компьютер — только время терять. Тем более, что в таких древних материалах, как бумага, глина, камень, — в этих древних союзниках и помощниках Творца, или «красного мага», всегда таилась особая внутренняя сила: люди именно этим материалам доверяли магические знаки, — рисунки и буквы, чтобы передать бесценную информацию другим людям сквозь время.
«…По солнечной пустыне между одиноких белых скал медленно бредет большая группа людей в белых ниспадающих одеждах. Впереди — человек с белоснежной бородой и длинными белыми волосами.
Кого-то он напоминает Иванке. Вот только она не может рассмотреть лицо человека, которого все называют Учителем.
Зато отлично видит смуглые лица людей, идущих следом. Крупные массивные, выступающие носы, такая же массивная, выдающаяся вперед, нижняя челюсть, жесткие, черные волосы, падающие на лоб. Древние майя? Куда они бредут по золотому песку, заполняющему каньон, ярко освещенный солнцем? Да и солнце ли это? Там, где должно быть небо — сплошной мягкий сияющий свет, похожий на белое золото. У входа в каньон стоит одинокий воин в набедренной повязке с пикой в руке и смотрит на них.
И что-то в фигуре и этого человека тоже кажется ей знакомым. Адам?
Но почему и куда ушли все эти древние: майя, эллины, арии, атланты? Ушли тогда, когда большая их часть была готова к Переходу? Построив Стоун-Хендж, Аркаим, пирамиды, статуи на острове Пасхи, мегалитические сооружения, кромлехи, менгиры и дольмены… Куда? Можно только догадываться.
Где они, эти самые места «переходов» древних, их Каналы, Тоннели, Каньоны?
…Группа в белых одеждах останавливается. Люди усаживаются в круг. В центре круга Учитель, что-то им говорит. И вдруг, прямо в центре этого круга собравшихся людей неожиданно возникает и начинает подниматься, словно голова кобры, небольшой вихрь песка. Затем он постепенно превращается в смерч. Сначала небольшой, в рост человека, потом становится все выше, толще. Люди вокруг по-прежнему сидят неподвижно. Но Иванке понятно, что они каким-то образом участвуют в необычном процессе создания смерча. Вихрь становится уже выше самой высокой скалы каньона. Стоявший в центре круга Учитель совсем скрылся в этом песчаном вихре.
Смерч становится шире, захватывает и тех людей, что сидели вокруг, и вот уже и все остальные тоже исчезают в его вибрирующих лопастях.
Все окружающее пространство, словно марлевой завесой, затянуто желтоватой мглой. Сколько времени прошло — трудно сказать. Но когда мгла рассеивается, посреди каньона остается лишь каким-то чудом появившийся здесь огромный камень, высотой метров тридцать, огромный, отшлифованный так, — словно его долго терли песком руки тысяч рабов. Он был весь покрыт письменами, которые долгие столетия предстоит расшифровывать людям, оставшимся в этом мире.
Вернуть ключи от сердца
Михаил позвонил Валентину через день.
— Я ненадолго, — скороговоркой сказал он, пожав ему руку, и при этом почему-то упорно глядя в сторону.
Валентин налил ему своего фирменного кофе, добавив несколько капель коньяка.
Михаил не спешил начать разговор. Валентин невольно следил за его пальцами, в которых тот непрерывно вертел блестящий предмет.
— Говорят, ваша поездка была довольно успешной? — осведомился Михаил, так же упорно не глядя ему в глаза. — Слыхал, вы нашли своего пропавшего друга художника?
Валентин кивнул головой.
— Да, но только он еще не совсем, скажем так, готов к нам вернуться. Главное, что поездка была не напрасной.
Валентин понимал, что Михаил пришел не за тем, чтобы обсуждать их поездку. Но предоставил ему всю инициативу разговора.
— Рад за вас. Кстати, как картина этого парня попала в наши края? Ты что-нибудь об этом знаешь?
Валентин рассказал ему все, что знал о том, как художник расплатился этой картиной в одной греческой таверне, как эту картину приобрел заезжий покупатель, и, вероятно, именно таким образом картина попала в их края. Михаил, хоть и внимательно его слушал, но, похоже, мысли его были заняты чем-то посторонним.
— Да, кстати, ты тоже тут не скучал. — Валентин имел в виду, что Михаил вполне успешно справился с раскрытием такого сложного дела.
И тут он, наконец, рассмотрел то, что друг вертел в руках. Это был ключ. Обыкновенный такой, блестящий ключик, который вряд ли мог бы привлечь внимание Валентина. Если бы он не узнал …ключ от собственный квартиры.
Он запнулся на полуслове, поняв все. Хотя, собственно говоря, в глубине души ждал чего-то подобного, правда, не думал, что все это будет происходить именно так…
Он ощутил только бескрайнюю усталость. В то же время понимал, что другу теперь, может, даже труднее, чем ему.
И он первым начал разговор, который когда-нибудь, но все же должен был произойти.
— Знаешь, она прекрасная девушка, я счастлив …за тебя и за нее.
То, что он говорил, казалось Валентину сейчас очень банальным, но, пожалуй, именно эта банальность и будничность и примитивная простота как раз и могли хоть немного разрядить обстановку.
— Но я и не думал… — Михаил, не ожидавший от Валентина такой прямоты, ошеломленно уставился него, — я ни о чем таком и не думал, …я обязан был сначала с тобой поговорить.
— Послушай! — Валентин чувствовал, что он старше Миши на целую вечность, — я понимаю, что вы… что у нее с тобой намного больше общего, чем со мной. Вот такое вот открытие посетило меня в эти последние дни. Черт!… Прости. Не знаю, что еще сказать. Просто я видел вас вместе. Вам действительно есть о чем поговарить. Значит, не будет вместе так скучно, как ей было бы со мной. Да, именно это я и хотел сказать.
Валентин почувствовал, что у него словно гора свалилась с плеч. Дальше ему не хотелось ничего обсуждать. Он плеснул себе в стаканчик до половины коньяка и выпил одним махом.
— «Всякий путь человека прям в глазах его, но Господь взвешивает сердца», — выдохнув после коньяка, почему-то процитировал он царя Соломона. Валентин не мог знать, что делается в душе у Михаила, но у него самого на душе, по крайней мере, стало намного легче.
Финиш. Или это только кажется?
Лера была теперь вполне счастлива. Общество Кирилла, его неизменное теплое внимание, а также советы по организации ее концертов и продвижение ее произведений, были как нельзя кстати. Именно это у нее всегда плохо получалось. Все эти расчеты, подсчеты, продвижения, — слово «маркетинг» у нее ассоциировалось с производством марок…
И вот теперь она со спокойной душой взялась за написание фантастического мюзикла: «Звуки космоса». Вернее, за создание музыки к нему. И чувствовала, что вдохновение ее не покинет.
От Иванки она надеялась добиться либретто, потому что лишь одна Иванка могла это сделать, отлично понимая, о чем должна быть пьеса.
Кирилл обещал помочь с организацией постановки спектакля. Лера чувствовала, что с ним рядом она как за каменной стеной.
Гуруджи тоже стало необыкновенно везти после поездки. Словно какие-то силы приводили удачу за руку к его порогу.
Его пригласили в жюри общегородского конкурса художников-граффити. И теперь мощная челюсть Валдиса горделиво задиралась вверх, когда он с важным видом восседал на стуле под открытым небом в числе других, не менее авторитетных членов жюри, созерцая длинную бетонную стену на городской окраине, на которую выплескивали свои страсти, находки и открытия уличные мастера этого важнейшего из настенных видов искусств.
