Шепот блуждающих песков (СИ) - Мамаева Надежда (книга бесплатный формат txt) 📗
– А откуда мне знать, есть ли у вас вообще то, чем вы клянетесь? – пошла я на наглость. – Вон старушка Эмма всегда говорит «зуб даю» и при этом ухмыляется во весь рот. А в нем, кстати, даже захардяшного клыка с дуплом уже лет двадцать как нет.
Думала, Хантер, как и всякий уязвленный аристократ, разозлится: как же – усомнилась в самом дорогом. Ведь судя по поговорке, что ходила о сиятельных: «душу – двуликому, сердце – возлюбленной, жизнь – императору, честь – никому», эти ушастые лорды могли заложить ростовщику последние портянки, но не эту самую честь.
То ли молва врала, то ли сиятельный мне попался бракованный, но вместо того, чтобы замолчать, обидеться и уйти (лучший из вариантов) или в гневе испепелить меня пульсаром (увы, и такой исход был возможен), этот ненормальный расхохотался.
Я, огорошенная таким поворотом, решила спросить у самого адекватного в нашей компании – у своей шизофрении:
– Ваше величество… – вспомнила, что император вроде как еще жив, и решила исправиться: – то есть высой… чхи! – В нос попала пыль и не дала мне договорить – я чихнула, треснувшись макушкой о днище кровати. Решила, что это знак свыше: не нужно пытаться освоить дворцовый этикет в столь сжатые сроки. Плюнула на расшаркивание и обратилась к видению, как привыкла: – Не знаешь, призрачный, чего это он?
Полупрозрачные сапоги потоптались у моего носа, послышался шепот на уровне ультразвука, а потом ноги кронпринца и вовсе исчезли, провалившись под пол. Зато на уровне моего лица, прямо из досок, возникла призрачная голова, сверкающая хитрой улыбкой от уха до уха.
– Юная леди, вы весьма проницательны. Насколько мне известно…
Договорить он не успел, поскольку его витиеватую речь прервал истошный женский визг, а затем грохот и ор. Как и всякий крик души – исключительно матом.
Хантер, догадавшийся о причине ударной звуковой волны, лишь ехидно заметил:
– Думается, что ноги вашего высочества произвели неизгладимое впечатление на местных прелестниц.
Я прыснула, представив тетушку Фло, поцелованную черной оспой и способную одним ударом уложить взбесившегося быка в роли «прелестницы». Да будь этот кронпринц хоть на грамм материален – могу поспорить на последний медяк, она бы выдернула его из потолка за ноги и не погнушалась вымыть привиденистым высочеством пол – чтобы не пугал своими благородными ходулями благочестивых столичных горожанок.
Принц же, узнавший много нового о своем династическом древе, а также получивший в родственники много новых лиц: от шелудивой дворняги до всенижних инфернов, моментально вынырнул из-под пола и даже завис в воздухе в двух ладонях над досками. Хантер же вернулся к предмету свой клятвы:
– Жертвуют честью, чтобы спасти репутацию, в основном фрейлины императрицы. Я же к оным не отношусь даже с натяжкой. А посему я клянусь тем, чего у меня отнять попросту нельзя.
– Кстати, о том, что лорд Хантер – бесчестный человек, ему постоянно напоминают, – съехидничал призрак, – правда, в основном когда он отказывается взять в жены очередную любовницу, возомнившую себя без пяти минут леди Элмер.
Кажется, я начала понимать, почему кронпринц ныне пребывает в привиденистом виде: из-за такого отвратительного характера даже у меня, знавшую высочество меньше суток, чесались руки его придушить. Что уж говорить о тех, кому ежедневно приходилось выносить эту язву. Впрочем, вслух я сказала совершенно иное:
– Я смотрю, вашу дружбу даже песчаные демоны не разорвут…
– О да, – тут же откликнулся Хантер, – наша «дружба», как ты, моя дорогая супруга, выразилась, долгая и продуктивная. Я уже семь лет вытаскиваю высочество из неприятностей. Но в этот раз Микаэль умудрился потерять в своих «приключениях» не просто голову, но и все тело.
Призрак ничего не ответил на это едкое замечание, и я уже было подумала, что он предпочел гордо отмолчаться, когда Микаэль заговорил:
– А ты думал, каково это, когда просыпаешься и засыпаешь под взглядами твоих шпиков? Когда каждый твой вздох, жест, улыбку – оценивают, взвешивают. Может, мне иногда хотелось просто побыть одному?
Так, судя по всему, кого-то из венценосных прорвало. Вот только Хантер не имел за душой и крупинки сочувствия:
– И ты предпочитал «быть один» преимущественно в игорных клубах, на бойцовских рингах и в «крольчатниках» с веселыми девочками?
Мне стало интересно, чем будет крыть наследничек, и я даже высунулась из своего укрытия. Полупрозрачный кронпринц, к моему удивлению, не изображал оскорбленную невинность и даже не выглядел надменно-неприступным. Этот подлец только бросил:
– Твоя жена вылезла из-под кровати, хватай ее!
Я задохнулась от возмущения. Оказывается, весь этот спектакль с визгами-ногами эти двое разыграли с одной-единственной целью: выкурить меня из убежища. Не иначе, я испугаюсь и сигану из-под кровати. Но когда не выгорело, в ход пошли чистосердечные признания – самая лакомая наживка для женского любопытства. На что я, как и всякая девушка, купилась.
Эту простую истину и осознала, болтаясь не хуже кутенка, когда Хантер держал меня за шкирку.
– Ваше высочество, спасибо, что подыграли, – отстраненно поблагодарил супружник.
Микаэль лишь поджал губы и процедил:
– Не за что, но упоминать про крольчатник было излишне, это все же личное.
– А нельзя меня было просто попросить вылезти? – решила и я вставить свой медяк в расшаркивания сиятельных.
– Ты бы не вылезла, – веско бросил мой ушастый супружник, ставя меня на пол. – Не вздумай убегать. В следующий раз я не буду столь любезен, а попросту спеленаю тебя заклинанием и вытащу из норы, в которую забьешься, хоть за ногу, хоть за волосы.
Я ничего не ответила, лишь мысленно погладила любимый гаечный ключ, который выронила в результате короткого и неравного боя со своим новоиспеченным муженьком.
– И еще: никогда не сомневайся в чести сиятельного, если не хочешь лишиться головы, – холодно бросил Хантер.
Его фраза окончательно убедила меня: у моего мужа чести нет вовсе.
Меж тем лорд, больше не обращая на меня внимания, поднял с пола сюртук и выудил из здоровенной походной сумки, которую я недалече использовала в качестве метательного снаряда, замшевую куртку наездника. Выгоревшая настолько, что темно-коричневый цвет местами стал почти желтым, потрепанная, она говорила о своем хозяине красноречивее его самого.
Не иначе, этот сиятельный провел в седле не меньше месяца. Интересно, а сколько же минуло с тех пор, как кронпринц стал привидением? До нашей Столицы вести всегда доходили с опозданием: так у леди Изольды несколько лет висел портрет «нынешнего» канцлера, пока ей один ушлый караванщик не сказал, что почтенный «Железный лорд» уже четыре года, как преставился. И тут же предложил купить у него портретик нового министра. Должно же в государственном приюте иметься изображение главного по имперским богадельням?
На коммерсанта директриса тогда плюнула. Отдавать целый золотой за посредственную мазню – не в ее правилах. Она поступила гораздо мудрее: затерла характерные черты лица на изображении почившего «Железного лорда» влажной тряпкой так, что теперь каждый смотрящий на картину, используя собственное воображение, мог сам представить, как выглядит новый министр. А что? Удобно и каждый раз портретик нового чиновника покупать не нужно. А одежда у всех канцлеров одинаковая – парадный мундир.
Хантер же, не подозревая о моих мыслях, рылся в своем бауле. Блондин нашел какую-то пеструю ткань и скривился, но потом, кивнув своим мыслям, выдал: «Подойдет» – и вручил мне сверток.
Когда я развернула яркую тряпку, оказалось, что это широченный шарф, которым меня можно обмотать с ног до головы. Странно… Этот предмет явно из женского гардероба. Что он делает в мужской походной сумке?
– Никак матушка постаралась? – понимающе ухмыльнулся призрак, глядя на мое вытянувшееся лицо и недовольную гримасу Элмера.
– Да, – со вздохом признался супружник и, отринув этикет, по-простому перешел на «ты». – Представь, когда она вручала мне этот шарф, снятый, к слову, с собственной шеи, то говорила, чтобы я не вздумал простудиться.