Об истине и зверях (ЛП) - Хенди Барб (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Винн не хотела брать его с собой.
Вдруг она обратила внимание на то, во что он одет.
Он больше не носил черно-чешуйчатую броню Ходящих-сквозь-Камень. На поясе всё ещё были парные кинжалы, наряду с новым, широким гномским мечом в ножнах. Но длинный железный посох в его большой руке был первым плохим знаком. Он был одет в коричневые брюки и рубашку из небелёного холста, выглядывавшую из-под шерстяного, темно-оранжевого плаща.
Удивлённая, она уставилась на его одеяние:
— Зачем ты надел это?
— Для маскировки, — спокойно ответил он.
Было еще кое-что в Красной Руде: он вел себя не как типичный гном. Большинство из его народа не спешило проявлять отрицательные эмоции, предпочитая дружелюбность. Их широкие лица обычно выражали все их эмоции, а говорили они раскатистыми громкими голосами.
Голос Красной Руды слишком часто был низким и тихим, его темные глаза были лишены искренних эмоций его народа. Она никогда не могла быть уверена, что подразумевается под его словами. И хотя она не была религиозной, его выбор маскировки, что плащ, что посох, показались ей кощунственными.
Красная Руда «замаскировался» под ширвиша Бендзакенджа, Отца Языка, гномского Вечного, покровителя истории, традиций и мудрости. Это было максимально удалено от обманов Таллухирага.
— Сними это, — сказала она ему.
— Ширвиши Отца Языка часто путешествуют по северным землям. Я не хочу быть слишком заметным во время поездки.
— Я сказала… сними это.
У любого, кто поклонялся слуге Врага, не было права притворяться ширвишем, религиозным служителем Отца Языка.
— Когда мы отъезжаем? — спросил он.
— Я не соглашалась брать тебя с собой.
— Это было улажено в справедливом обмене с твоим товарищем.
Винн отвела взгляд.
Чейн сломал свой меч, пытаясь открыть огромные железные двери из-за ее навязчивой идеи найти Ходящих-сквозь-Камень. Когда они вернулись в Гильдию, появился Красная Руда. Он принес Чейну новый меч, выкованный из самой прекрасной гномской стали, о котором Чейн, с их скромными финансами, мог только мечтать.
Чейн доверял Красной Руде ещё меньше, чем Винн, но он нуждался в новом мече. На предложение одного из них, да ещё и такого мастерства, он не сказал ни слова отказа.
— Так когда мы отправляемся? — переспросил Красная Руда.
— Я не знаю. Я жду финансирования и… обсуждения других вопросов.
Она не собиралась говорить ему больше, чем необходимо.
Красная Руда отвернулся:
— Я в Гарвест Инн, к западу от района Имперского Грейлэнда. Пошлите сообщение, когда будете готовы, — он сделал паузу, стоя к ней спиной. — Сделайте это заранее, чтобы не уехать без меня.
Тень снова громко зарычала. Хотя тихий голос Красной Руды не изменился, эти последние слова походили на угрозу. Или, возможно, Тень выловила кусочек памяти, мелькнувший в мыслях гнома. Так или иначе, Винн промолчала, и Красная Руда шагнул к стене, а потом прошёл сквозь неё.
Она опустилась на краешек кровати, чувствуя себя на пределе сил, и запустила пальцы в загривок Тени. Собака прижалась мордой к её шее, но мягкий мех и теплый, влажный язык не успокоили её. Винн посмотрела на дверь.
Где же Чейн?
Проснувшись в сумерках, Чейн быстро оделся, ненадолго задержавшись перед зеркалом. Он попытался пригладить рвано подрезанные, рыже-каштановые волосы. Несколько предметов, результаты его ночных вылазок в город, лежали на комоде. Он пока не сказал Винн об этих дополнительных приобретениях.
У меча, который Красная Руда принес ему, теперь были простые кожаные ножны. Новый плащ из темно-зеленой шерсти с глубоким капюшоном свернутый лежал на краю комода. На нём покоился такой же длинный шарф, пара новых кожаных перчаток и два небольших кожаных треугольника, сшитых по краю.
У него в списке были ещё два пункта, и сегодня ночью он должен был не опоздать.
Промчавшись через маленький проход во внешний коридор, Чейн захлопнул дверь в свои гостевые покои и поторопился к лестничному пролёту. Он спустился до уровня земли, но не вышел во внутренний двор. Вместо этого он нырнул в одну комнату на первом этаже, обставленную рабочими местами, книгами, хитрыми стеклянными приборами и другими инструментами. Повернувшись, он направился к другому лестничному пролету.
Спустившись ещё на этаж, он ступил в узкий каменный коридор, освещенный двумя наборами холодных ламп, установленных в металлических сосудах на стенах. Алхимически смешанные жидкости обеспечивали умеренно высокую температуру, чтобы сохранять их нагретыми. Под их устойчивым светом он отсчитал три широкие железные двери с обеих сторон прохода. Это были подземные лаборатории Гильдии.
В двух предыдущих вылазках за восемь ночей он никогда не видел то, что лежит позади них. Он пытался открыть их и посмотреть, что там, и удовлетворить своё любопытство. Ни одна дверь не сдвинулась с места, хотя на них не было никаких замков или засовов снаружи. Он двинулся к последней справа, но сегодня вечером она была плотно закрыта, как и другие.
Чейн тяжело вздохнул: старая привычка, оставшаяся с тех пор, когда он ещё был жив. Он постучал, прислушиваясь в ожидании ответа, но ничего не произошло. Он нажал на тяжелую железную ручку, ожидая, что дверь не откроется. К его удивлению она подалась внутрь. Он поколебался и глянул вдоль других тяжелых дверей.
Это было неправильно. Однако, возможно, тот, кто был там, просто не услышал его. Он открыл дверь.
— Георн метаде, — сказал он по-нумански.
Никто не ответил на его приветствие.
Короткая прихожая длиной в три шага заканчивалась проходом с левой стороны в небольшую заднюю комнату. Он уже приходил сюда дважды, как только опускались сумерки, прежде чем идти в комнату Винн, и оба раза быстро уходил. Он никогда не говорил ей, где был.
Чейн вошел, тихо закрыв тяжёлую дверь. Все, что он видел из прихожей, это полки, прикрепленные на левой стене палаты. Они были переполнены книгами, связанными пачками, и тонкими вертикальными цилиндрами древесины, меди и неглазурованной керамики. Когда он вышел из прохода, комната целиком открылась его взгляду.
Крепкие, узкие столы и приземистые тумбочки были завалены ворохами бумаги, а также странными небольшими хитрыми приспособлениями из металла, кристаллов, стекла, древесины и кожи. Ветхое кресло с обивкой из потрёпанной синей ткани вписалось в дальний правый угол за организованным беспорядком на потемневшем от возраста столе со множеством небольших ящиков. На углу стола лежала тускнеющая холодная лампа, более яркая, чем он сначала подумал.
Кто-то недавно держал кристалл в руках, иначе бы он уже не светился.
Чейн осмотрел стопки пергамента и три миски с порошкообразными веществами. Держатели, закрепленные на другом углу стола, были сделаны из меди и удерживали увеличительные линзы. Они были установлены так, чтобы одна или больше искривляли изображённое другими.
Чейн стоял в личной лаборатории Фридесвиды Хевис, премина ордена метаологов. И он испытывал желание изучить все в поле его зрения.
Он мало понимал в магии, физической идеологии волшебства, в противоположность духовной перспективе его собственного колдовства. Однако что-то здесь вполне могло пролить искру света на его собственные исследования. Он склонился над столом, ничего не касаясь, рассматривая стопки пергамента и бумаг. Большинство оказалось обыденными заметками о ежедневной жизни Гильдии и ордена Хевис. Учитывая верхние листы, одна стопка была полностью посвящена этому
Чейн вернулся к полкам на левой стене.
Бирки и этикетки на текстах и контейнерах были написаны на слоговой азбуке бегайн. Даже после ночей сбивчивого чтения записей Винн, он все еще изо всех сил пытался освоить эту изменчивую систему письма Хранителей. Он осмотрел керамический цилиндр с деревянной крышкой, чтобы проверить, нет ли внутри свитка.
— Итак… непочтительность — не единственный твой недостаток.
Чейн обернулся на голос позади себя и столкнулся лицом к лицу с невысокой женщиной средних лет в тёмно-синей мантии.
