Локи. Где начинается ложь (ЛП) - Ли Маккензи (книги без сокращений txt) 📗
Конечно, Тор был уверен, что в самом конце он будет на правильной стороне. Конечно, он возглавит силы добра Асгарда. Брат Локи был рожден, чтобы стать королем… весь двор знал это. Каждый, кто смотрел на него, знал это.
Боги не могли бы создать вручную более очевидную модель царствования, чем Тор, как бы ни пытались — белокурый, широкоплечий, быстрый и сильный. Локи был обрезком его силуэта, той частью, которая была выброшена на пол мастерской, чтобы быть сметенной и брошенной в огонь — худой и бледный, с крючковатым носом и черными волосами, которые свисали на затылок, где складывались в незавидный хвост.
В то время как кожа Тора загорела на солнце так, что он казался сделанным из брони, Локи был бледен, как молоко, и так же легко сгорал.
А тот, кто не был королем, был предателем… разве это так? Отвергнутый и брошенный отцом, обездоленный сын восстанет при кончине Асгарда.
Но он же был сыном Асгарда. Принцем. Он не был предателем.
Он не поведет армию против собственного брата.
Собственного народа.
Или всё же?..
Глава 3
Амора уже покинула пир, когда Локи вернулся, чтобы найти ее, и ему удалось проскользнуть в Большой зал, не привлекая внимания отца, который теперь тихо сидел во главе праздничного стола, как ни в чём не бывало.
Локи нашел Амору в дворцовой оранжерее; растения из каждого из Девяти Миров прижимали свои листья к стеклам размером с игральные карты, обвивая друг друга виноградными лозами. Горькая фиалка из Альвхейма шарахнулась от тени Локи, когда он проходил мимо нее; ее лепестки были чисто голубыми, как внутренность ледника.
Амора сидела под широкими листьями Мидгардского папоротника на краю небольшого пруда, который, казалось, выкипал из земли. Девушка водила пальцами по траве у края воды, будто гладила животное, и Локи наблюдал, как с каждым движением её пальцев от камышей поднимались искорки.
— Это что, новое заклинание? — спросил он её, и Амора подняла глаза.
— Нет. Это огненная трава Свартальфахейма, — она провела пальцами по листьям, и вокруг её руки рассыпались мелкие искорки, как выброшенные растением семена. Амора улыбнулась. — Это не магия. Просто природа.
— А мы — не часть этой природы? — спросил Локи.
Ее глаза метнулись к нему, их тонкие зеленые прожилки, казалось, на мгновение захватили всю радужку, так что в них, казалось, отражались джунгли. Затем она снова посмотрела на траву, позволив искре задержаться и расцвести в маленькое пламя на кончиках пальцев, прежде чем погасить его. Локи опустился рядом с ней, так близко, что их колени прижались друг к другу. Даже несмотря на мрачное настроение, оставшийся после разговора с Тором, его пронзила электрическая дрожь, когда она не отстранилась от его прикосновения. И не важно, насколько лёгким и кратковременным было это прикосновение.
— Ты мне что-нибудь ответишь? — спросил он.
— Зависит от вопроса, — ответила она.
Легкомыслие, присущее Аморе, которым он так прежде наслаждался, сейчас разозлило его и вывело из себя.
— Неважно.
Он встал, чтобы уйти, но Амора схватила его за запястье и потянула обратно к себе.
— Садись, Ловкач, и не надо этой театральщины. Конечно, я отвечу на твой вопрос.
Ловкач. Это прозвище заставляло его краснеть. Теперь каждый раз, когда она называла его так, это казалось интимным и тайным — имя, которым его называла только она.
— Если я ловкач, то ты чародейка, — сказал он в первый раз и пришел в восторг от того, как она выглядела застигнутой врасплох. Амору почти никогда не удавалось смутить, а если и удавалось, то она этого не показывала.
— Чародейка, — сказала она, и он услышал в ее голосе удовольствие. — Гораздо красивее, чем «ведьма», тебе не кажется?
Она помолчала, глядя на него.
— Задай мне свой вопрос, — сказала она, не касаясь его руки, но кладя свою поблизости. — Я отвечу, как смогу.
Он не знал точно, о чем хотел ее спросить.
Разве я похож на человека, который поможет покончить с миром? Неужели мне суждено выступить против Асгарда? Если я знаю о предсказании, могу ли я остановить это, или попытка вмешаться наоборот заставит все произойти быстрее?
— Как ты думаешь, отец когда-нибудь сделает меня королем?
— Нет, если ты останешься верен своему нынешнему режиму ухода за волосами, — ответила она.
Локи закатил глаза.
— Амора.
— Я не шучу: одна приличная стрижка и небольшая ежедневная укладка сотворили бы чудеса с этими космами. — Она протянула руку, вытягивая прядь темных волос из-за его уха. — Думаешь, твой отец стал бы тем, кто он есть, без ухоженной блестящей бороды?
— Пожалуйста, не называй моего отца «блестящим», это очень огорчает.
Ее ухмылка не исчезла, но лицо смягчилось. Когда она посмотрела на Локи, он почувствовал, как ее взгляд ласкает его лицо. Ему хотелось, чтобы она снова прикоснулась к нему, пусть хоть все волосы разом свалятся ему на лицо. Пусть она взъерошит ему чёлку…
— Думаю, твой отец был бы дураком, если бы назвал своим наследником кого-то, кроме тебя, — сказала она.
— Ты считаешь моего отца дураком?
Амора рассмеялась, сжав губы, и фыркнула.
— Ты очень умный.
— У меня бывают проблески.
— Множество. Ты просто создан из проблесков.
К колену его брюк прилип листок, и он попытался стряхнуть его, но обнаружил, что тот настолько липкий от какого-то сока, что не может отделиться от ткани. Локи щелкнул пальцами, посылая небольшой порыв воздуха, чтобы сдуть его, но тот оказался сильнее, чем он намеревался, откинув волосы с его и Аморы с лиц. Локи сморщил нос. Ему всё ещё было тяжело контролировать магию, и он был уверен, что Один заставит свести его применение заклинаний к минимуму.
— Ты не слишком высокого мнения о моём отце, — сказал он.
— Я вообще стараюсь о нём не думать, если такое возможно, — ответила Амора, перебрасывая волосы через плечо и проводя по ним ладонью. — Что вызвало эти вопросы?
— Ничего. — Локи откинулся назад, прислонившись спиной к камню. — Я просто размышляю.
— Я знаю, и это восхитительно. У тебя появляется такая крохотная морщинка между бровями…
— Прекрати. — Он отбросил ее руку, когда она коснулась его лба. Амора рассмеялась. — Ты видела Карниллу после церемонии?
— Еще нет. Разве она все еще не с твоим отцом?
— Они вернулись на пир.
Амора провела рукой по коленям, разглаживая брюки.
— А почему ты спрашиваешь? Думаешь, она хочет мне что-то сказать?
— Я знаю, что отец видел в Зеркале Божественного Глаза.
Она подняла голову, с интересом вглядываясь в лицо Локи.
— Расскажи. — Локи зарылся ногами в грязь, наблюдая, как она окружает его каблуки, пока Амора не ткнула его носком ботинка. — Расскажи!
— Он видел, как один из его сыновей повел армию против Асгарда, — выпалил Локи. Он собирался всё рассказать, но не в такой неуклюжей форме. — Он думает, что это означает Рагнарёк.
Он ожидал реакции Аморы, но её лицо ничего не выражало.
— Какой именно сын? — спросила Амора ровным голосом.
— Он не сказал.
— Но ты думаешь, что знаешь точно.
— Тор знает, — ответил Локи. — Он думает, что это я.
Она сорвала прядь огненной травы, и та превратилась в пепел в её ладони.
— Почему так важно, что говорит Громоликий?
— Не называй его так. — Локи не был уверен, почему он защищал брата после того, что тот сказал; нет, только ему было позволено издеваться над Тором. Хотя, остальные никогда и не смели… — Неужели ты думаешь, что я это сделаю? — спросил он Амору. — Буду биться против Асгарда? Против моего отца, моей семьи и моего народа?
— Я думаю, что все мы способны на такие вещи, о которых даже не подозреваем. — Её тон был легким, но многослойным, как тесто. Она знала, каково это — жить с правом первородства, которое кажется ненадежным и хрупким. Амора была сиротой, усыновленной Карниллой из асгардского приюта, когда ее природный талант проявился в том, что она левитировала других детей через спальню. Но Амора была бесстрашна. Она была дерзкой. Она была обескураживающей — слово, которое, как слышал Локи, применяли и к нему. И все же они чувствовали себя противоположными сторонами этой монеты. Амора сказала слишком много, а он промолчал. Но оба они были странными и «не от мира сего», ненавидимыми окружающими за талант, которого они не просили.
