Капкан для лешего - Исхизов Михаил Давыдович (лучшие книги TXT) 📗
- Что сделано того не вернешь. Чего же теперь... Пойдемте к моей землянке, послушаем, что Колотей и Еропка скажут, - решил Ставр.
Глава двадцатая.
Про землянку эту никто не знал, уж на очень дальней окраине ее вырыли и в очень давние времена. А потом по какой-то причине забросили. Так и стояла она долгие годы пустая, никому не нужная, забытая в самом глухом краю: вход и передняя часть в Лесу, а вторая половина уже в Пуще. На нее случайно и набрел леший. Удивился, осмотрел ее и решил, что жить здесь вполне можно. Но никому не сказал о своей находке, для себя оставил, про запас: мало ли что, а вдруг пригодится.
Вот и пригодилась. В такую глухомань и куница не заглянет, нечего здесь делать даже зверю. В таких местах только пауки тенета плетут да мокрицы ползают. Лучшего места, чтобы спрятать пришлых, во всем Лесу не найдешь. Главное - сами сидели бы тихо, не бродили бы по Лесу и не шкодничали, не самоуправствовали. Тем более, сейчас, когда пол-леса на дыбы встало, зерна ищут. А эти бродяги так и не усидели в землянке: березку сломали, гнездо разрушили, муравейник...
Шишка больно ударила его по затылку. Леший посмотрел вверх: неоткуда шишке падать, рядом ни одного хвойного дерева нет. Потом сердито обернулся - никого.
- Вы эти дурацкие шуточки бросьте, - сказал леший. - Уши поотрываю.
А вокруг тихо, ни шороха, ни скрипа, ни одна ветка не колыхнулась, ни один лист на деревьях не шелохнулся.
Клудде балуется, - решил леший. - Или серваны. С этими пришлыми - одна морока, поскорей бы вывести их из Леса. Да нет, серванов бы он углядел. Значит клудде. Где же он?.. Не видно нигде, даже лешему, клудде не углядеть. Оборотень. Ему в дерево или куст превратиться, что лягушке квакнуть. Разведчиком клудде был незаменимым.
Леший продолжил путь, но не сделал и трех шагов, как опять больно ударила по шее шишка. Это уже было слишком.
- Ну-ка, появись! - рыкнул леший. Да так громко и сердито, что и не захочешь, а послушаешься.
И тут же куст, ну совсем ведь рядом стоял, ногой мог бы пнуть, ветки опустил, вершинкой тряхнул и уже не куст, а сам клудде стоит. Приземистый, ноги короткие, руки длинные, весь лохматый и зеленый, под цвет кустарника. Даже волосы зеленые. Головка у клудде маленькая, репкой, мозгов в ней не больше пригоршни. А рожа, рожа... Только глазки да рот видны, а все остальное большими серо-зелеными бородавками утыкано, как будто обломанные сучки на больном дереве. Создал же Сварог такую образину пакостную. Но, наверно, вовсе и не Сварог, Сварог бог серьезный, шуток не любит, наверно. Чур с похмелья сотворил. Такую уродину на трезвую голову не придумаешь.
- Ты чего хулиганишь!? - прикрикнул на клудде леший. Хотел по имени назвать, да имя уж очень чудное, никак вспомнить не мог.
- Гы-гы-гы, - вроде бы рассмеялся клудде, раскрывая небольшой ротик, полный мелких острых зубов и все бородавки на его физиономии зашевелились как комок гусениц. До чего леший не был брезгливым, и то сплюнул.
- Чего здесь околачиваешься, твое место где?
- Гы-гы-гы, - опять заскрипел клудде. - Горец выгнал. Ему мое личико не нравится. На себя бы посмотрел: харя голая, как зад у обезьяны, ни одной бородавки. Урод.
Леший был уверен, что оба они уроды, и тот, и другой. И злые оба, дикие какие-то. Дай им волю, глотки друг другу перегрызут. Только нечего клудде по лесу шататься. Сказал ведь им, чтобы все в землянке сидели. Увидит кто-нибудь, хлопот не оберешься. И тут он вспомнил, как клудде зовут: Филлизонтомаран! Или что-то вроде этого. Сам придурок и имя дурацкое. Хватит с него Филла.
- Давай, Филл, быстро в землянку. И ни шагу из нее без моего разрешения, - приказал леший.
- Филлизонтонамурргон, - поправил лешего клудде.
- Ты мне поговори еще! Поговори! - леший поднял руку, словно собирался, как следует влепить клудде. - Быстро в землянку! Кому сказано!?
Клудде послушно юркнул к землянке, но на пороге остановился и поклонился лешему, пропуская начальство вперед. Леший переступил порог. В землянке царил покой.
Гвиллион развалился на нарах и спал. Или притворялся, что спит. Справа от него лежал боевой топор с длинным топорищем и обоюдоострым лезвием. Слева, чтобы тоже можно было быстро достать рукой, поблескивал большой и широкий нож с рукояткой из кости какого-то животного. Горец наверно любил серые тона. У него и куртка была серой, и штаны серые, и волосы на голове тоже серыми. Только борода, закрывавшая нижнюю часть лица, была почему-то черной. Сильный, и свирепый, гвиллион был главной боевой частью отряда. У себя в горах он считался одним из самых отчаянных разбойников.
У стола серваны играли в кости. Они походили друг на друга, как близнецы, а возможно и были близнецами. Оба невысокого роста, безбородые, безусые с толстыми губами и веселыми мальчишескими лицами. Одевались они тоже совершенно одинаково: в голубенькие рубашки и зеленые с желтыми пятнами комбинезончики с множеством карманов, набитых всякой всячиной. Леший, как ни старался, не мог различить: который из них Калле, а который Пелле. Серваны были ворами, не по профессии, а по призванию, по образу жизни. Непревзойденными и великими мастерами в своем деле. И чем сложней предстояла кража, тем большее удовольствие они получали. И еще они очень любили шутки и розыгрыши.
Маленький отряд, приданный лешему, состоял из мастеров самого высокого класса.
В прошлом году, когда леший ездил за граничный лес на курсы по повышению квалификации, к нему, однажды, подкатились двое: один длинный и пузатенький, другой маленький и тощий.
- Как вам нравятся наши леса? - добродушно поинтересовался тощий.
Леса здесь были для нашего лешего непривычные. Все деревья в линеечку, тропинки, как будто их кто-то недавно подмел и ни одного лишнего куста - смотреть противно. Даже муравейники стояли на равном расстоянии друг от друга. А уж о валежнике и говорить нечего. Здесь вообще не знали, что такое валежник. Жили местные лешие не в землянках, а в двухэтажных домиках с водопроводом и электричеством. Что гость мог ответить? Конечно, похвалил местные леса. За порядок, за красоту, за удобства. А домики похвалил от чистого сердца.
- Вы еще многого не видели, - сообщил лешему пузатенький. - У нас во всех спальнях имеются кровати с пуховыми перинами. Пух первосортный, от самых лучших гусей. И подушки тоже пуховые. Спать на этих подушках - великое удовольствие, - длинный прищурил глаза и всхрапнул, показывая, как хорошо спать на пуховых подушках.
"А чурбан под голову не хочешь? - сердито подумал леший, которому гостеприимные хозяева уже порядком поднадоели. - Березовый, он помягче дубового будет".
- Кроме того, нашим лешим совершенно бесплатно выдают очень красивую и прочную казенную одежду с медными блестящими пуговицами, - продолжал пузатенький, не замечая недовольной гримасы лешего. - И настоящую фетровую шляпу с пером.
- Никаких лаптей, - тощий ткнул пальцем в сторону поношенных лаптей лешего. - Двадцать семь моделей самой лучшей и самой красивой обуви. Выбирайте любую. Никаких лаптей, - повторил он и снова показал пальцам на лапти, которые выглядели здесь, на выскобленном до белизны деревянном полу, некрасивыми и неуклюжими.
- Не желаете ли перебраться в один из таких красивых и удобных домиков? - благожелательно спросил пузатенький. - Такого опытного лешего мы с удовольствием примем к себе на работу. - Домик и все, что в нем имеется, сразу перейдут в вашу полную собственность. Навсегда. Это вам не убогая землянка с нарами, - хохотнул он.
- В каждом домике электричество, водопровод и канализация, - сообщил тощий. - Горячая вода круглый год. Необходимые удобства в теплом помещении.
Зачем-то я им нужен, - понял леший. - Просто так они заманивать не станут.
- Что я должен сделать, чтобы вы мне все это... - леший кивнул в сторону видневшегося невдалеке домика. - И перину из гусиного пуха...
